Читать книгу "Повеса из Пуэрто-Бануса - Кэрол Маринелли"

– Расслабься.

Эстель изо всех сил старалась, но он сказал это ей на ухо, и по ее коже пробежала дрожь.

– Могу я задать тебе один вопрос?

– Конечно, – ответила Эстель, надеясь, что танец вскоре закончится.

– Что ты делаешь с Гордоном?

– Ты в своем уме? – Она ушам своим не верила. Только Рауль мог быть настолько прямолинейным. Словно все притворство раскрылось, словно не было никаких намеков и разговоров.

– Он же намного старше тебя…

– Тебя это не касается. – У Эстель было ощущение, что на нее напали средь бела дня, а прохожие не обращают на это никакого внимания.

– Тебе ведь двадцать, да?

– Двадцать пять.

– Гордон был на десять лет старше, чем я теперь, когда ты родилась.

– Это всего лишь цифры.

– Для нас с тобой цифры – мера всех вещей.

Эстель хотела высвободиться из его объятий в середине танца, но Рауль сжал ее чуть крепче.

– Разумеется, – он прижал ее к себе, чтобы она почувствовала рельефы его тела, вдохнула его запах, – ты с ним только из-за денег.

– Ты невероятно грубо себя ведешь.

– Я невероятно честно с тобой разговариваю, – поправил ее Рауль, – я же не критикую тебя. В том, что ты делаешь, нет ничего плохого.

– Vete al infierno! – прошипела Эстель. Сейчас она была очень благодарна своей подруге-испанке, с которой училась в колледже и которая учила Эстель испанским ругательствам за обедом. Она заметила, как его рот скривился, когда она послала его к черту на его родном языке. – Вообще-то, – сказала она, – я плохо говорю по-испански. Я хотела сказать, что…

Рауль прижал палец к ее губам прежде, чем она доступно, хоть и более грубо, смогла объяснить ему на своем родном языке, куда ему следует пойти.

Этот нежный жест произвел должный эффект. Почувствовав прикосновение его пальца к своим губам, Эстель замолчала.

– Еще один танец, – сказал Рауль, – затем я верну тебя Гордону. – Он отнял палец от ее губ. – Прости, если я показался тебе грубым, поверь, я не хотел. Прими мои извинения.

Музыка стихла, и, не обращая внимания на то, что Эстель сопротивлялась, Рауль крепче прижал ее к себе. Если она думает, что он осуждает ее, то она ошибается. Рауль всегда восхищался женщинами, способными не смешивать секс и чувства.

Именно такую женщину он и искал, чтобы исполнить задуманное. И хорошо заплатить ей при этом.

Эстель же думала лишь о том, что ей следует немедленно уйти с танцпола и вернуться за столик, чтобы никто не обратил на них внимания. Ей нужно немедленно оставить Рауля, пока это еще возможно. Но ее тело отказывалось повиноваться. Голова Эстель покоилась на его плече, и, чувствуя прикосновение бархатистой ткани его пиджака к своей щеке, девушка могла думать лишь о том, как приятно ей находиться в его объятиях.

Рауль наслаждался происходящим. Он провел рукой по нежной шее Эстель, страстно желая приподнять завесу иссиня-черных волос и поцеловать ее, ощутить ее вкус.

Прикосновение его пальцев говорило девушке о многом. Рауль гладил, ласкал ее шею, рисовал круги на коже, дразнил ее, а она, словно в забытьи, покачивалась в такт музыке. Она чувствовала, как растет между ними возбуждение, и, хотя ее разум отрицал происходящее, тело мечтало о ласках Рауля. Ее соски стали твердыми от прикосновения к его груди, он прижал ее к себе еще крепче и прошептал:

– Я всегда думал, что спорран[1]нужен только для украшения…

Эстель чувствовала, как мех споррана греет ее живот.

– …Но только это и держит меня в рамках приличий.

– Да что ты знаешь о приличиях, – фыркнула Эстель.

– Ровным счетом ничего.

Они почти не двигались, а лишь покачивались в такт музыке, и Эстель вся горела.

Рауль чувствовал жар ее кожи, она едва дышала. Он представил ее черные волосы на своей подушке, представил, как ласкает губами ее нежные соски. Он хотел ее больше чем любую другую женщину за всю свою жизнь, но это не радовало его.

«Это лишь бизнес!» – напомнил он себе. Сегодня Эстель будет думать только о нем. Оказавшись в постели с Гордоном, она будет страстно мечтать о прекрасном, гибком теле Рауля. Нужно сделать все, чтобы так оно и было. Рауль принял решение, а решения он всегда принимал обдуманно.

Его рука скользнула по шее Эстель вниз, коснулась обнаженной кожи.

Девушка сгорала от желания. Больше всего на свете она хотела, чтобы он накрыл ладонью ее грудь, но он зашел куда дальше.

– Скоро я верну тебя Гордону, – сказал Рауль, – но пока ты побудешь моей.

Это была прелюдия. Эстель чувствовала его пальцы в себе и, несмотря на то что на поясе у Рауля висел спорран, ощущала твердый член под тканью килта. В жизни Эстель не было танца опаснее. Ей хотелось отвернуться, убежать. Но ее тело желало остаться в его объятиях. Щеки девушки горели. Эстель положила голову ему на грудь, слушая мерный стук его сердца. Она сгорала от желания в объятиях Рауля.

Его запах сводил ее с ума, и больше всего на свете Эстель хотелось поднять голову и поцеловать его в губы. Она понятия не имела о том, какой силой обладает lе petit mort[2], и не догадывалась, что, распаляя ее, разжигая в ней неистовое желание, Рауль намекает ей на то, как хорошо ей будет с ним. Эстель была слишком наивна и не замечала, как постепенно сдавалась во власть его чарам.

Рауль ясно чувствовал, насколько она возбуждена. Доведя ее до пика, он на пару секунд крепче прижал ее к себе, затем выпустил из объятий и, кивнув, отступил.

Эстель опустила голову. Ей было трудно дышать.

– Спасибо тебе за… танец. – Она сделала шаг назад.

Рауль приподнял ее подбородок, заставив девушку взглянуть ему в лицо:

– Знаешь, а мне бы хотелось еще послушать, как ты ругаешься на испанском.

Он отпустил ее, и Эстель торопливо направилась в дамскую комнату. Ей хотелось побыть в одиночестве и безопасности.

Подставив ладони под струю холодной воды, чтобы немного остыть, она посмотрела на себя в зеркало.

Эстель никак не могла понять, что же только что произошло и как она позволила этому случиться.

И тем более как получилось, что она участвовала в этом, да еще и по собственной воле.

«Осторожно! – сказала она своему отражению. – Будь очень внимательна!»

Такого притяжения она не чувствовала никогда в жизни. Но одно Эстель знала наверняка: такому мужчине, как Рауль, ничего не стоит уничтожить ее.