Читать книгу "Книжная лавка - Маклей Крейг"

Леа делает большой глоток и ошеломленно моргает.

— Вот это да!

— Простите, что не предупредил — с «Джеком» надо поосторожнее, — говорю я.

— Пробовал один раз, — хрюкает монстр. — Так себе.

— Ой, забыла представить жениха, — спохватывается Леа и указывает на великана-людоеда: — Гровер Уэтстон. Работал в «Гугл».

Великан чуть-чуть приподнимает голову и кивает. А может, это и не кивок вовсе. Может, в мясе жила попалась. Рад, что не придется пожимать этому типу руку.

— В «Гугл»? — переспрашиваю я, делая большой глоток «Джека». Обычно пью меньше, но сейчас мне это необходимо. — Впрочем, чему удивляться. Сразу видно, вы прекрасно умеете искать.

Гровер бросает на стол очередную кость.

— Смешно, — произносит он без тени улыбки.

Повисает пауза. Остальные гадают, как себя вести. Видимо, хотят сделать вид, будто Гровера здесь нет. Но я не намерен бросать тему.

— А сейчас чем занимаетесь?

— Свою фирму открыл, с другом, — отвечает он между двумя порциями. — Лишнего болтать не хочу, но, когда откроемся, «Гугл» в трубу вылетит. Как раз виртуальные каналы формируем. Даже если моя Джулия Робертс в звезды не выбьется, заживем как в Голливуде.

Отпиваю еще. Не понимаю, почему до сих пор теряюсь, сталкиваясь с хамами вне рабочего места. Казалось бы, практики хоть отбавляй.

— Слыхали, что девяносто пять процентов всех денег всего пяти процентам актерской гильдии достается? — продолжает Гровер. Уж не знаю, как мы должны реагировать на эти ценные сведения. — Короче, трата времени.

Гровер мотает головой и самодовольно ухмыляется, щеки трясутся, как желе. Украдкой поглядываю на Леа, та лишь глаза закатывает. Да что она вообще нашла в этом субъекте?

— Простите, — переспрашиваю я, — что — трата времени?

Гровер пожимает плечами:

— Если на этом не заработаешь, какой смысл мараться?

Смеюсь.

— Повезло нам, что Ван Гог не рассуждал, как вы. Или Моцарт. Или Фрэнк Ллойд Райт. Или Бергман. А иначе весь мир был бы похож на Восточный Берлин до падения Стены.

Понимаю, что зря сотрясаю воздух, но не могу удержаться. У подобных типов к искусству стойкий иммунитет. Можно привязать его к стулу, как Малькольма Макдауэлла в «Заводном апельсине», и заставить слушать Девятую симфонию Бетховена или смотреть «Земляничную поляну», но единственная реакция, какой добьешься, — его будет от всего этого тошнить. Вот он, типичный заводной апельсин.

— Да бросьте, — отвечает Гровер. — Просто это все деньги приносит, а то давно бы уже забыли.

Начинаю злиться. Хотя не следовало бы.

— Ах вот как? И в какую же сумму в долларах вы оцените «Седьмую печать»? А «Гамлета»? А «Любовь во время холеры»? Или Девятую симфонию? Как определите их вклад в культуру в денежном выражении?

Гровер только отмахивается, забрызгав соусом груди и пулемет девицы на футболке.

— Да я про сегодня говорю, а не про сто лет назад. Вы, интеллигенты, вечно выпендриваетесь, думаете, главнее всех. А знаете, что на самом деле важно? Мосты. Туннели. Электричество всякое. Радио. Без всего этого общества не бывает. Можно жить без Бетховена? Еще как. Уже лет восемьсот без него обходятся, и ничего.

Поворачиваюсь к Леа:

— Потрясающе! И как же вы отыскали этого человека эпохи Возрождения?

Леа вздыхает и отставляет пинту. Такое чувство, будто принес ее из эпического странствия в духе «Властелина колец», а теперь мой дар попросту выплеснули на пол.

— Познакомились в университете. Хотите верьте, хотите нет, но я когда-то изучала программирование.

— Хреновый из тебя был программист, — бурчит Гровер.

— Что правда, то правда, — соглашается Леа. — Вылетела бы после первого же семестра. Спасибо, Гровер выручил. У меня было хорошо с математикой, вот родители и твердили, чтобы поступала туда. Ну, я и поступила. Глупая была идея. Только зря год потратила.

Беру пинту. Чем дольше гляжу на этого Уитстона, тем больше прихожу к выводу, что, если Бог все-таки есть, Он, видно, любитель шуточек в садистском стиле. Хорошо, хоть «Крепкого Джека» не лишил.

— А потом что делали? — спросил я.

— Университет бросила. Поступила в театр импровизаций. Но ничего из этого не вышло. Мне надо заранее знать, что говорить, тогда я могу подготовиться и все сделать правильно. А эти импровизации — русская рулетка какая-то. Потом играла в двух маленьких труппах, и вот там мне понравилось. Только что с гастролей вернулась, пока работы нет. Правда, скоро у меня прослушивание для рекламы!

Гровер фыркает:

— Хороша работа — сумки для сэндвичей рекламировать.

Безумно хочется ему врезать, но ограничиваюсь убийственным взглядом. Если бы глазами можно было обжигать, с него бы уже кожа слезла. Поднимаю кружку.

— Поздравляю! За успешное прослушивание!

Остальные радостно присоединяются. Леа застенчиво улыбается и повторяет: «За успешное прослушивание».

О боже! Боюсь, у меня серьезные проблемы.

Глава 5

В воскресенье меня подменяет Данте, так что я весь день предоставлен сам себе. Одинокого человека большое количество свободного времени пугает. Хуже всего завтрак, обед и ужин. Ненавижу есть один. Не знаю почему, но при одной мысли о том, чтобы готовить самому себе, а потом сидеть на крошечной кухне и машинально отправлять ложку в рот, депрессия начинается.

Под влиянием момента решаю, что торчать дома и делать генеральную уборку — не вариант. Вместо этого отправляюсь в Художественную галерею Онтарио и провожу очень приятный, пусть и несколько утомительный день, осматривая постоянную экспозицию и фотовыставку Робера Дуано — последнюю за отдельную плату. Музеи и галереи чем-то похожи на книжные магазины — здесь так же тихо и спокойно. Вроде находишься среди людей, но разговор поддерживать не надо. В этом смысле музеи — прямая противоположность вечеринок и клубов. Я не против вечеринок — при условии, что знаком с большей частью приглашенных, — а вот клубы не люблю. Танцевать не умею, орать людям в уши не люблю, а как подступиться к незнакомой женщине, понятия не имею.

После галереи иду в «Энрико» и беру обед навынос. Этот итальянский ресторан — мое любимое место для свиданий, но одному тут есть некомфортно. Сидеть за столиком в окружении парочек — значит вносить в атмосферу заведения диссонанс. Все равно что явиться к зубному врачу в плавках. По дороге домой покупаю вино, «Вальполичелла Рипассо» — то, что надо к цыпленку «Пармезан». Собираюсь употребить оба продукта, сидя на диване за просмотром фильма — или «Типа крутые легавые», или «Скотт Пилигрим против всех», что-то в этом роде. Хватит на сегодня высокой культуры. Я честно заслужил право расслабиться.