Читать книгу "Восход ночи - Крис Мари Грин"

Он изобразил почтительную мину. Любимый воспитанник, да и только.

— Еще босс говорит, — продолжал Кико, — что умение проникать в чужие мысли здорово выручает, когда всякие упрямцы не хотят отвечать на вопросы.

Это про нее, что ли? Это она упрямится?

Доун сложила руки на груди, словно надеялась таким образом защитить себя от новых посягательств. Все, поиграли в кошки-мышки, и хватит.

— Насколько я помню, его вопросы не имели никакого отношения к Фрэнку.

— А может, и имели, только тебе это неведомо.

— Надеюсь. Потому что знаешь что? Мне не нравится, когда всякие проходимцы залезают в мои мысли и вытягивают информацию.

Доун умолчала о том, как отреагировало на гипноз ее тело, потому что, если честно, случившееся в кабинете оставалось самым приятным событием сегодняшнего дня. Удовольствие помогло ей расслабиться, подарило желанный покой. Так уж она устроена — и не важно, что думают об этом окружающие. Прилично это или нет, секс всегда был для нее отдушиной.

«Прочел» ли это Голос? И не поэтому ли он выбрал именно это средство, чтобы сломить ее сопротивление?

Она тут же разозлилась. «Это не что иное как вторжение в личную жизнь», — подумала Доун, и, разрази ее гром, она была вовсе не в восторге от таких методов.

Кико насмешливо изогнул бровь — должно быть, он в точности знал, какие мысли крутятся в ее голове.

— Уверен, он просто проверял тебя, в смысле — твою устойчивость. Чтобы узнать, годишься ты для нашей работы или нет.

Ага. Так она и поверила.

— Предупреждаю — если кто-нибудь снова попробует сунуть свой длинный нос в святое святых, разорву на куски. Так и передай своему боссу.

Кико отпрянул. Понял, наверное, что это не пустая угроза.

— Эй, потише. Расслабься. Он никогда не входит без приглашения. А потом ты сама решаешь, что будет и как.

— Ври больше.

— Ты… — Кико вздохнул и пожал плечами. — Ты сама приоткрываешь перед ним некую дверцу, показываешь ему свою готовность, сознательно или нет. Именно через нее он и проникает внутрь, а потом захватывает твою волю. Не знаю, как именно это произошло в твоем случае, но…

— Ушам своим не верю, — съязвила Доун. Ну ладно, значит ее дверца — секс. Она и сама об этом знает. А вот Голосу лучше держать язык за зубами. — А если серьезно, что у вас, психопатов, за бизнес?

Кико замялся, потом поднял к ней свое кукольное личико.

— Мы помогаем людям, в чьей жизни возникли загадочные обстоятельства.

— То есть?

— Ну, разгадываем всякие ребусы, вроде «как Робби очутился в том фильме?» — Кико подумал и добавил: — Не знаю. Может, я ошибаюсь на твой счет. И все-таки, я убежден — объяснениями тут не поможешь. Нужно нечто большее, чтобы ты поняла, чем Фрэнк жил в последнее время.

Он отвернулся, оставив Доун наедине с миллионом вопросов, услышать ответы на которые она не очень-то спешила.

Несколько секунд прошли в молчании. Первой не выдержала Доун.

— Значит, у вашего агентства… — Она неопределенно помахала рукой, пытаясь придумать подходящее выражение.

— Паранормальный уклон? — улыбнулся Кико.

Она уставилась на него в изумлении. Чтобы Фрэнк повелся на такую ерунду? Быть того не может!

— Послушай, я же не какой-нибудь простодушный клиент. Ради меня спектаклей можно не устраивать. Так что объясни мне все, наконец, по-человечески.

— Я пытаюсь.

«Тоже мне, герой мыльной оперы», — подумала Доун. Наверняка ведь существует нормальная интерпретация событий, основанная на здравом смысле.

Но Кико явно решил не торопиться с объяснениями.

— Мне кажется, в глубине души босс боится, что ты повторишь судьбу отца. Поэтому и не хочет втягивать тебя в наши дела. Но он знает: в конечном счете я всегда оказываюсь прав. Понимаешь, иногда мне удается предугадать будущее, а он говорит, что этот дар не менее ценный, чем гипноз.

Как трогательно. Оказывается, Голос печется о ее же благе. Вот только Фрэнку от этого ни горячо, ни холодно.

— Кико, я способна сама о себе позаботиться. Как только найду отца, сразу распрощаюсь и с Лимпетом, И с его конторой. Вернусь к своей обычной работе.

— Не сомневаюсь.

— Так все и будет.

— Я знаю, что ты искренне в это веришь. Ну а пока — небольшой гонорар за консультацию тебе ведь не помешает, правда?

Черт. Неприятное это дело, сидеть на мели, да и отец со своими бестолковыми инвестициями уже пустил по ветру чуть ли не последние крохи материнского наследства. А тут еще и работу в Арлингтоне придется бросить ради поисков Фрэнка, так что с финансами станет совсем туго.

— Полагаю, что могу рассчитывать на компенсацию за потерянное время и заработок.

— Вот и отлично.

Доун прикусила язык — удар по самолюбию оказался довольно болезненным.

Кико посмотрел на экран навигатора, который показывал путь к дому Пеннибейкеров, потом снова повернулся к заднему сиденью. В эту минуту Брейзи издала победный вопль, триумфально потрясая кулаком в воздухе. Очко в пользу «Доджерсов».

— Пара минут у нас еще есть, — объявил Кико, — так что, если тема босса исчерпана, я мог бы ввести тебя в курс дела Робби.

Отлично. Перейдем к сути. Может, Кико забудет свои потусторонние бредни и расскажет ей что-нибудь существенное.

— Начинай, — скомандовала она.

— Итак. Босс связался с Марлой Пеннибейкер, матерью Робби, после того, как поднялась шумиха вокруг его появления в «Гонках ползунков». Началось все с Интернета. Кинолюбительские сайты просто кишели слухами об этом курьезе. Сцену окрестили «пасхальным яйцом века».

Ясно. В переводе с жаргона киношников «пасхальное яйцо» — скрытая сцена, вставленная в видеоряд ради прикола.

— Ты же говорил, что мать Робби уверяет, будто дело не в спецэффектах? Отчего она так думает?

— По ее словам, за четыре месяца до смерти на Робби будто что-то нашло — он наотрез отказывался сниматься, бросил все свои роли. Почему — никто не знает, но я уверен, что рано или поздно мы докопаемся и до этого. Он безвылазно сидел дома, и хотя родители пытались его вытащить, появляться на публике отказывался категорически. А потом выкинул новый фокус — вызвал кого-то на дом и сделал себе пирсинг, еще и волосы отрастил вдобавок — в общем, стал похож на маленького панка. В таком виде его не фотографировали ни разу.

Доун вздохнула и перевела взгляд на окно.

— Я помню фильмы с участием Робби. Он был такой весь чистенький, хорошенький… Прелесть что за ребенок.

— Именно. Вот поэтому-то миссис Пеннибейкер и убеждена — образ длинноволосого Робби в «Гонки ползунков» вставить не могли. По той простой причине, что таких кадров не существует в природе.