Читать книгу "Затерянный остров - Беатрикс Маннель"

Пауле понадобилось несколько минут, чтобы понять, что мадам Риве ей сказала, и, когда она наконец это осознала, она сразу же поднялась, чтобы попрощаться.

— Я вас обидела? Я ни о чем таком не думала, это было сказано как комплимент.

Мадам Риве рассмеялась, что прозвучало как сильный кашель.

— Нет, нет, вы меня не обидели, — поспешила объяснить Паула. Сама мысль о том, чтобы снова допустить к себе мужчину, была для нее невыносима и вызывала тошноту. — Мужчины для меня остались в прошлом.

Мадам Риве тоже встала, подошла к Пауле и внимательно посмотрела ей в лицо. Затем она легонько провела по ее щеке указательным пальцем правой руки и покачала головой, из-за чего серебряные фруктовые корзинки в ее ушах закачались.

— Что за расточительство! Эта нежная кожа настойчиво требует прикосновения.

Пауле понадобилось все ее воспитание, чтобы сдержаться, больше всего ей хотелось отбросить руки хозяйки борделя. С момента ее развода никто не решался подойти к ней так близко, не говоря уже о том, чтобы прикоснуться.

— Детка, мужчины никогда не останутся в прошлом! Мы, наверное, иногда хотим этого, но они придают нашей жизни необходимую остроту. Какой убогой была бы жизнь без них!

«Очень бедной, — ехидно подумала Паула, — мадам Риве была бы, конечно же, очень бедной без мужчин».

Но ей удалось промолчать, потому что, в конце концов, она нуждалась в деньгах, а мадам Риве была ее первым оптовым покупателем.

— Мне уже пора идти. Как только я сделаю заказанное мыло, я вам его принесу.

— Подумайте над тем, что я вам сказала: с мужчинами у вас еще не все кончено. Я в этом разбираюсь.

Мадам Риве громко рассмеялась и провела Паулу к двери, где она, все еще пребывая в возмущении от сказанного мадам Риве, чуть не споткнулась о Мортена, который сидел там на ступеньках и внимательно смотрел в Библию.

Когда он ее заметил, то сразу же встал, но так плохо держался на ногах, что она схватила его за руку, чтобы ему было на что опереться.

— Хорошшший день сегодня, сударыня, — прошепелявил он и протянул ей свою руку.

Паула, для которой на сегодня достаточно было прикосновений, отклонила предложение, а Мортен, несмотря на свое состояние, оказался джентльменом настолько, что не стал настаивать.

Очевидно, он так хорошо знал дорогу в город, что мог бы найти ее даже во сне, и Паула была рада, потому что одна она бы не вернулась. Сначала он пытался объяснить ей, что он делал у мадам Риве, но Паула не хотела слушать его ложь, и спустя некоторое время он замолчал рядом со своей спутницей, выражающейся довольно односложно.

Через два дня он вернулся, чтобы извиниться и убедить ее, что он не пьяница, а миссионер в полном смысле этого слова, который даже в местах, пользующихся дурной славой, ищет детей Господних. И вот сейчас он сидел у костра, пьяный, и говорил о том, как встретится с королевой. Все хотели попасть на прием к королеве, но Мортен считал, что самые лучшие шансы у него, потому что он был миссионером. Ранавалуна II стала первой королевой на Мадагаскаре, принявшей христианскую веру и превратившейся в убежденную англиканку.

Нориа, однако, не возлагала на это больших надежд. Казалось маловероятным, что королева примет их, так как холм Амбохиманга являлся священным местом, куда европейцев допускали в редких, исключительных случаях. Во дворце в Антананариву это было бы проще сделать. Но, несмотря на это, никто из них ни минуты не сомневался в том, что им удастся попасть к королеве.

Паула боялась, что ее причина наименее убедительна, но она должна была поговорить с королевой, так как это оставалось ее последней надеждой. Несмотря на все усилия, до сих пор ей не удалось хоть что-нибудь узнать о наследстве бабушки. Где именно оно находится, взял ли кто-нибудь плантацию в аренду — ничего этого она не знала.

Ничего.

На Нуси-Бе все говорили о том, что ей для этого надо ехать в столицу, что не входило в ее планы.

В Антананариву она снова без толку обивала пороги с пожелтевшим документом своей бабушки. Все чиновники брали немалые суммы, давали неясные обещания, затем брали еще большие суммы, но никто ей в действительности так и не помог. Местность, указанную в документе, Анталаха, Паула не нашла ни на одной карте. И каждый, кого она о ней спрашивала, только качал головой, якобы никогда не слышал об этом. Только регион Антсиранана, где должна находиться Анталаха, был известен, и каждый знал, что он расположен на северо-востоке Мадагаскара.

Вильнев и его странный ассистент занимались поисками лекарственного растения, которое, по их мнению, в большом количестве росло в тропическом лесу на восточной стороне острова. Это точно заинтересовало бы королеву. Нориа все же дала понять, что следует побеседовать с премьер-министром, потому что он был истинным закулисным правителем. Паула вздохнула: это ничего хорошего для нее не означало. И если потребуется давать взятку привратникам, то ничего не выйдет, так как денег с продажи мыла как раз хватило на то, чтобы подкупить людей в Антананариву. Она была таким же банкротом, как и ее бедный отец, когда у него случился инфаркт.

«Мора-мора, — подумала Паула, — терпение, снова и снова терпение». Она встала, чтобы вернуться в свою палатку.

— А как же насчет празднования Сильвестра? — спросил Ласло.

— Посмотрим, — послышался голос Вильнева.

— Я уже иду спать, давайте завтра об этом поговорим. Спокойной ночи! — Паула сдержалась, чтобы не зевнуть.

Нориа бросила песок на все еще тлеющий костер, и стало нечем дышать. После этого все встали и отправились спать.

Паула, как и все, спала на матрасе прямо на земле, что поначалу представляло сложность для нее, не только потому, что было жестко, но и по причине страха перед насекомыми. Несмотря на наличие москитной сетки, кругом роились клопы, блохи и маленькие мошки. И в результате каждого укуса у нее на теле появлялась большая шишка, пока ей в голову не пришла идея поэкспериментировать с ароматами. В конце концов, не зря она везла с собой свое оснащение, которое состояло из двухсот бутылочек с чистыми ароматическими маслами и эссенциями. Паула попробовала сначала лавандовое масло, затем масло чайного дерева, но результат оказался не просто отрицательным, а даже хуже: эти вещества, казалось, приманивали мадагаскарских клопов. Тогда она попробовала аромат кедровой сосны, капнув несколько капель на три когда-то ненавистных платочка, полученных в подарок ко дню рождения, и разложив их возле спального места. С тех пор ее больше не кусали.

Так она поступала неделю и, убедившись, что это не случайность, предложила масло мужчинам. Мортен не хотел тратить зря ее дорогое масло, Ласло утверждал, что его никто не кусает. А Вильнев пробурчал что-то о жалком женском хламе; насекомые, по его мнению, были частью флоры и фауны страны, а если это кому-то не нравится, тому следует оставаться дома.

Сначала Паула рассердилась на него, затем каждое утро стала с насмешкой наблюдать, как все расцарапывают новые укусы. Все, кроме Ласло.