Читать книгу "Нет счастья в жизни - Вячеслав Лейкин"

– Ну «Последний день Помпеи». А, понял, – засмеялся Леша. – А Светлана твоя, она в курсе?

– Сегодня и выясним.

– Если успеем. Может, хорош штукатуриться?

– Всё, поехали.

Отошла от зеркала, осмотрела себя, удовлетворилась:

– Ах, хороша Наташа. Любишь меня, алкоголик?

– Попробуй тебя не любить.

– Попробуй. Такой П. Д. устрою, дискантом запоешь.

– Вот чума, – восхитился Леша. – Одна хирургия на уме.

Взял торт, пошел за нею следом…

Напрягать домофон, слава богу, не пришлось, как раз из подъезда выходили люди.

– Смотри-ка, впустили. И пароль не спросили, – изумилась Наталья, поднимаясь по лестнице. – За порядочных приняли.

– С таким тортом хоть куда пропустят, – возразил Леша. – Хоть даже в Смольный!

– В Смольный в таких коробках таскают что-нибудь в тротиловом эквиваленте.

Наталья выбрала искомую дверь, позвонила.

Вышла женщина в веселеньком таком передничке, оглядела их, спросила:

– Вам кого?

– Я же предупреждал, – начал было Леша, но Наталья перехватила:

– Кого-нибудь. Мы по этому адресу приглашение получили.

– Вы уверены? – спросила женщина.

– Вполне, – Наталья попыталась протиснуться в дверь – не вышло. Спросила: – Вы что, недавно у них?

– У кого?

– У хозяев.

– Я и есть хозяйка, – женщина потянула дверь на себя. – А вот вас я в первый раз вижу. И, надеюсь, в последний.

– Простите, мы, кажется, ошиблись, – Леша потянул Наталью за рукав. – Пошли отсюда.

– Да уж, пожалуйста, оставьте нас, – подхватила женщина. – Мы ждем гостей, порядочных людей. А тут вы со своим идиотским тортом.

Тут уже и Леша смутился не по-хорошему:

– Не понял, почему это наш торт идиотский? Вы его даже не видели.

– Достаточно взглянуть на ваши физиономии.

– Ты на свою-то взгляни, халда немытая! – закричала вдруг Наталья.

Из дверей вышел мужчина. Степенный такой, окладистый:

– Что за шум, а драки нет? Кто эти люди?

– Вот! – закричала женщина. – Пришли какие-то! Я их в первый раз вижу! Может, к тебе?

– Что вам угодно, господа? – спросил возникший окладистым таким голосом.

– Мы ошиблись. Мы уже уходим, – засуетился Леша. И тихо Наталье: – Пошли, что ли, горе мое.

– Нет, не уйдете! – закричала женщина. И к мужчине: – Она халдой обозвалась! Да еще и немытой!

– Что значит – халдой? В каком смысле? – мужчина начал закипать.

– Так, – вступилась умолкшая было Наталья, – сейчас еще этот пень начнет выступать.

– То есть как это – пень? Позвольте, господа, но всему есть пределы.

– Всё, уходим! – закричал Леша. И к Наталье: – Ты с ума сошла.

– Куда? Не выпускать, – заверещала женщина. – В милицию будем звонить. Они на разведку пришли. Выглядывают, нельзя ли пограбить.

Наталья аж подпрыгнула:

– Что у вас, убогих, грабить-то? Потом от клопов не отскрестись!

Женщина с криком: «Да я тебя, тварь, за клопов и умою, и урою!» – бросилась на Наталью.

Мужчина поймал ее за плечи, отодвинул к дверям и повернулся к Леше:

– Ну вот что, срочно забирайте ваше сокровище и проваливайте!

– Да мы бы с нашим сокровищем давно бы к чертовой матери…

– И торт забирайте! – женщина почти уже за дверь ушла и вдруг снова выскочила: – Дышать тяжело!

– …Если бы не ваше сокровище, – продолжал Леша, тыча пальцем в ненавистный передник.

– Твою жену пальцем тычут, а тебе хоть бы что!

– По какому праву, милостивый государь, – зарычал мужчина совсем уже как-то не окладисто, – по какому праву вы тычете мою супругу пальцем?

– Да кто ее тычет!? Кому она нужна?! Твое сокровище, ты и тычь!

Мужчина схватил Лешу за грудки и сообщил ему почти интимно:

– Не захотел уйти в дверь, сволочь, сейчас вылетишь в окно.

– Натка! – радостно закричал Леша. – Возьми у меня торт! Я сейчас сделаю этому уроду козью морду!..

Супруга «урода» неожиданно бурно всхлипнула, всхрюкнула даже, уткнулась лбом в стену возле дверей, и плечи ее затряслись, ходуном заходили.

– Готово дело, истерика. Доигрались, – сказал мужчина, отодвинул Лешу в сторону и пошел к жене. – У твоей то же самое, – показал он на Наталью, которая, присев на корточки, тоже вела себя малоестественно: вроде бы всхлипывала, заливаясь слезами и при этом как бы хохотом давилась.

Леша подошел, поднял ее, торт на пол поставил, стал ей слезы платком промокать.

– Успокойся, зайчик. Не стоят они… Пойдем. Нас люди ждут.

– Никуда мы… Не ждут… Мы правильно… – выталкивала Наталья малораздельные звуки, хохоча и всхлипывая.

– В каком смысле?

– Потому что это Светка и есть.

– Какая Светка? – совершенно поразился Леша. – А угрюмый?

– А угрюмый… Помпеев… скорее всего.

Помпеев, уже не угрюмый, а смущенный, подходил к Алексею, протягивал руку:

– Простите грешного. Ну дуры бабы, подлые, скверные дуры. Но разыграли, следует заметить, качественно.

Светлана, не снеся восхищенья, упорхнула в дверь. Наталья постепенно возвращалась в себя:

– Лешенька, милый, не сердись. Ну отвыкла я от ее штучек.

Леша молчал. Руку Помпееву пожал, тот ушел, а Леша молча следил за тем, как Наталья пытается его уравновесить.

Вышла Света, уже успокоившаяся, стала звать в дом. Наталья, увидев ее, снова присела, захлебнувшись хохотом. Леша поднял с пола торт, неторопливо освободил его от бечевок.

– У Чаплина в старых фильмах, – сказал он ровным голосом, даже как-то врастяжку, – когда не хватало смеха, извлекали откуда-то торт и пускали его в дело. Вот так примерно, – и он надел коробку с тортом прямо Наталье на голову.

До плеч продавил.

И запрыгал по лестнице вниз, резко вдруг повеселевший.

Интервью

Молодая журналист (М. Ж.):

– Мне говорили, что вы неохотно соглашаетесь на интервью.

Вопрошаемый автор (В. А.):

– Почему же, очень даже охотно. Нелишняя возможность увидеть себя со стороны.

М. Ж. Вам это интересно?

В. А. Мне это небесполезно. 10–15 минут или страниц публичного позора, и ты имеешь возможность в очередной раз откорректировать свой… как бы это точнее?