Читать книгу "Викиликс. Откуда НАТО нападет на Россию - Вадим Воловой"

Весьма немного толковых профессиональных сочинений о Великой Отечественной войне – описаний вооруженного противоборства с точки зрения стратегии, оперативного искусства и тактики. Как правило, стратегические решения руководства СССР в Великой Отечественной войне описываются по большей части как единственно верные. Ошибка, допущенная Ставкой Верховного Главнокомандования весной 1942 года в определении направления главного удара противника, преподносится, по крайней мере, как последняя в Великой Отечественной войне.

Что касается профессиональных описаний операций и сражений, то в них и сегодня постоянно чего-нибудь не хватает. Например, есть текст, нет карты; есть текст, карта, нет данных по потерям; есть данные по своим потерям, нет данных по потерям противника и пр. Иными словами, практически всегда отсутствуют какие-нибудь сведения, позволяющие сделать разбор операции или сражения в полном объеме. К слову говоря, опубликованные советские карты военных действий неточны, весьма приблизительны, подчас достаточно сильно расходятся с аналогичными немецкими (отметим, германские всегда точнее). Помимо всего прочего, на сравнительно небольшой полиграфической площади, как правило, наносятся данные за весьма длительный промежуток ведения боев. Иными словами, обстановка почти никогда не дается в развитии. Поэтому использовать в качестве учебных пособий опубликованные карты весьма затруднительно. Наконец, крайне необходимые для анализа статистические данные по операциям и сражениям Великой Отечественной войны только начинают появляться. В такой обстановке почти невозможно выработать собственную оценку былых сражений, а, как известно, в стратегии и оперативном искусстве личное мнение имеет одно из определяющих значений.

Аналогичным образом сложилась ситуация и с десятилетней советско-афганской войной. К счастью, в 1992 году удалось вывезти на территорию России архив штаба Туркестанского военного округа, в котором находились все директивы, отчеты, донесения и сводки 40-й армии. Таким образом, документы сохранились, однако подробной истории афганской войны до сих пор так и не появилось. Разумеется, кое-что опубликовано в закрытых военных изданиях и сравнительно немного в открытых источниках, однако все это носит фрагментарный характер.

Одна из попыток описать опыт чеченской кампании 1994—1996 годов специалистами аналитических управлений Минобороны и Генштаба закончилась незаметным для общественности провалом и внутриведомственным скандалом. Добросовестно и тщательно исполненная работа вызвала столь негативную реакцию руководителей военного ведомства, что набор этого научного труда был немедленно рассыпан и уничтожен. С таким опытом обобщения войсковых действий Российская армия в октябре 1999 года вступила во вторую чеченскую войну.

* * *

Все военные конфликты, в которые вольно или невольно втягивалась страна в XX веке, вызывали в Вооруженных силах РФ мощные кадровые потрясения. Практически с первых дней войны внезапно выяснялось, что прежний высший офицерский состав не готов к выполнению своих задач. В частности, из пяти командующих западными приграничными военными округами в начале Великой Отечественной войны на высоте требований современной войны не оказался ни один. Неспособность принимать решения, слабая оперативно-стратегическая подготовка, откровенная растерянность, а то и абсолютная неспособность управлять – все это в полной мере продемонстрировал высший командный состав Красной армии того трагического периода.

Примерно с такой же кадровой катастрофы почти через шестьдесят лет началась и первая чеченская кампания, которую до сих пор упорно отказываются признавать войной руководители Минобороны и Генштаба. Через неделю после получения боевых задач от руководства страны (только на этапе сосредоточения необходимых сил) выяснилось, что командующий Северо-Кавказским военным округом – руководитель объединенной группировки войск – не в состоянии по личным качествам управлять частями и соединениями. Не на высоте оказался и начальник штаба. На эти должности пришлось срочно выдвигать новых генералов, причем из центра. Результаты первых боестолкновений с чеченскими боевиками показали, что необходимы глубокие кадровые перестановки и на уровне «соединение – часть».

Таким образом, масштабная перетряска военной кадровой обоймы – наиболее характерная примета начала любой кампании в России. За последнее столетие никаких радикальных решений в этой области не было, что дает основания не сомневаться – любая следующая война опять начнется с массового освобождения от занимаемых должностей генералов мирного времени и выдвижения на освободившиеся посты уже доказавших в боях свою профессиональную пригодность командиров нового поколения.

Дело в том, что в отечественных вооруженных силах не существует никаких критериев выдвижения офицеров и генералов на вышестоящие должности. Скажем, в вооруженных силах развитых стран Запада подобные нормативы существуют. Чтобы быть выдвинутым на вышестоящую должность на Западе, надо отвечать весьма строгим требованиям по образованию и прохождению службы. В военной кадровой политике строго очерчены контуры участия для исполнительной, законодательной власти и армейской общественности. Иными словами, процедура подбора и расстановки военных кадров на Западе вовсе не является исключительно единоличной привилегией вышестоящего руководителя, как это исторически сложилось в России.

В отечественной армии и на флоте продолжает действовать только одно условие выдвижения на последующую должность – личная преданность прямому начальнику.

Однако в жизни чаще всего происходит, что подлинные военные вожди и знающие дело специалисты отнюдь не отличаются хорошим характером и покладистостью, умением полюбовно ладить с вышестоящими начальниками. Отсутствие системы выдвижения на вышестоящие должности – один из самых главных недостатков Российской армии. Самое слабое звено в современной Российской армии и на флоте – кадры высших офицеров.

* * *

В организационно-штатной политике российских ВС практически не учитывается тот факт, что боевые действия ведут не безликие номерные полки и дивизии, а воинские коллективы. Полк в России – единица скорее даже духовная, нежели тактическая и административно-хозяйственная. Однако современным поколением российских военачальников этот факт упорно игнорируется. Части и соединения вооруженных сил ежегодно подвергаются усиленным псевдореформам – формированию, расформированию, передислокации. В результате этой напряженной административной деятельности все полки в отечественной армии, невзирая на когда-то присвоенные почетные наименования и награждения, «серые» по своим характеристикам, достоинствам и практически все на одно лицо. В них как-то не складываются традиции, на которых держится любая армия мира, практически нет преемственности, личный состав не отождествляет себя со своим полком, и, по большому счету, для военнослужащих Российской армии нет принципиальной разницы, в какой части проходить службу. Ценность полка определяется отнюдь не историей, духом и традициями части, не формой одежды, убого одинаковой для всей Российской армии, а только выгодами пункта постоянной дислокации – близостью к крупным городам и культурным центрам, железнодорожным станциям, узлам дорог.