Читать книгу "Контора - Дмитрий Алейников"

А с другой стороны, хочешь жить, умей вертеться. Никак теперь без этого. Желаешь кушать вкусно и в срок, будь любезен в остальное время шарить вокруг в поисках съестного да поглядывать по сторонам: где шарить поваднее?

Конечно, Леху можно понять. Второй год мыкается взрослый парень по барахолке в родном Бердянске: где чего перепродать, сменять, одолжить, а то и просто стырить. Тоска смертная, и никакого просвета. Ну как же ему не воспользоваться случаем, не спросить бывшего одноклассника Рому Мухо, как это удалось тому зацепиться в Москве, работу найти. И ведь не грузчиком каким работал Рома, не мусор убирал, а ходил в пиджачке да при галстуке, чистый, причесанный-побритый. Как же это ухитрился он с украинским-то гражданством отхватить в белокаменной непыльную работенку? Почему же не попросить у дружка толику жизненного опыта? Что тут зазорного?

Задал свой вопрос Леха. Мимоходом задал, будто обронил. Мол, не хочешь отвечать — пропусти мимо ушей и забудь. Спросил и отвернулся, полез вилкой за ломтиком ветчины.

— Мне еще повезло. — Рома надеялся увильнуть от ответа таким нехитрым маневром. Не тут-то было.

— А сколько платят те, кому не везет? — Леха не отставал так просто, но вроде как не держал друга за горло, а шутил безобидно.

— В среднем платят от ста до ста пятидесяти. — Рома понял, что лучше ответить, хоть и есть опасность получить следующий вопрос в тему. — Если, конечно, не Арбат, не Садовое...

— А я слышала, в Москве все в долларах, — встряла соседка слева.

Ну, пошло-поехало! Теперь каждый сочтет своим долгом вставить в разговор умное (по возможности) слово. Тема стала как бы общей, и все, кто до этого прислушивался к завязывавшемуся разговору украдкой, повылезут из засады.

— Да! — уже подхватили на другом конце стола. — Цены там ломовые! Витька вон ездил с бригадой квартиры чинить. У-у... Дешевле оказалось в вагончике строительном жить!

— И заплатили им? — Новый голос влился в разговор, просачиваясь сквозь недожеванную рыбу.

— Кому, Витьке-то? А то! Витька — хват! Ему попробуй не заплати!

— Хват не хват, а против ствола не попрешь, — вставил кто-то чуть слышно.

— Да вот, — тот, с рыбой, с усилием заглатывает последний кусок, — слышал, что не всем платят. И так вроде вдвое дешевле сделали, а не платят. Подождите, говорят. А как ждать? Там жить? Нет. А отсюда не наездишься из конца в конец.

— У меня невестка три месяца в палатке сидела, — глядя перед собой, заговорила баба Зина, теребя бусы времен отрочества Брежнева. — Два раза заплатили, а потом — шиш! Недостача, видишь ли. Вроде как она же еще им должна осталась. Выгнали, словом, еще и угрожали...

— Еще бы! Мы ж теперь заграница! Прав нет никаких. Словно в Африку едешь.

— Нет, если, конечно, там свои люди где есть. Чтоб слово замолвили, подстраховали. Все одно гуртом легче. Со своими-то...

— А немного ведь выходит, — подала голос соседка слева, сосредоточенно считавшая что-то в уме. — Дешевле даже, чем у нас...

— Что дешевле? — насторожился ее кавалер, оторвавшись от своей тарелки.

— Ну, за комнату платить, — пояснила она. — Сто пятьдесят рублей. Это на наши деньги...

— Каких рублей?! Полтораста долларов! — Кавалер коротко качнул головой и зубами сорвал с вилки кусок селедки, всем своим видом давая понять, что был лучшего мнения о своей спутнице.

Впрочем, по лицам многих гостей можно было легко прочесть, что указанная сумма повергла их в шок; для многих за столом и сто пятьдесят рублей были деньгами серьезными.

— Долларов? — ахнула та и обернулась к Роме, робко надеясь, что тот опровергнет это безумное предположение.

Вместо ответа Рома кивнул. Он поморщился, ожидая следующий вопрос, как человек, знающий, что его сейчас ударят. И вопрос не замедлил прозвучать.

— Сколько ж ты имеешь? На круг?— Любитель рыбы даже положил вилку.

Над столом повисла напряженная пауза.

— Милиционер родился! — сострил кто-то, надеясь разрядить обстановку, но его двинули локтем.

Народ ждал и жаждал ответа. Все взоры были обращены на Рому Мухо. Народу нужно было что-то сказать.

— Да большая часть на жилье и уходит, — вздохнул Рома. Уточнять такие подробности не было ни малейшего желания.

Многим этого ориентира показалось вполне достаточно, и большинство присутствующих оставило щекотливую тему, посчитав, что допрос с пристрастием уже неприлично затянулся. Только Леха не унимался. Подсев ближе к другу детства, он, понизив голос, продолжал нагружать приятеля новыми вопросами: велика ли фирма, чем занимается, какие у «иностранцев», вроде Ромы, перспективы на этой работе? И, сделав очередной.круг, Леха вернулся к злободневному: сколько платят?

Рома, хотя и без охоты, поведал о том, что «Контора» — предприятие солидное, занимается оборудованием для торговли и ресторанного бизнеса. Судить о перспективах пока трудно: стаж у Ромы — всего ничего, однако видимых препятствий для карьеры не заметно. А вот последний вопрос снова пришелся не к месту. Рома предпринял очередной обходной маневр, чтобы уклониться от ответа, но приятель вцепился в него мертвой хваткой:

— Ну а все-таки? Сколько вот за последний месяц накапало?

Подумав секунду, Рома молча растопырил над скатертью шесть пальцев и тут же убрал руки.

— Шестьсот баксов? — одними губами переспросил Леха.

Рома утвердительно шевельнул бровями и принялся деловито накладывать себе салаты, всем видом давая понять, что не намерен больше удовлетворять любопытство назойливого собеседника.

Положа руку на сердце, он изрядно завысил свои доходы. Для юга Украины шестьсот баксов — деньги внушительные. А вот триста двадцать, которые Рома заработал в действительности, — хоть и приличная сумма, но тащиться ради нее за семь верст... И потом, как бы он выглядел в глазах приятеля? Полвечера морочил голову, не раскрывая «страшную тайну» своих доходов, а окажется, что не зарабатывает и двух «лимонов», из которых половину отдает за жилье. Смех, да и только! Выглядело бы все так, словно сказать о своем заработке вслух Роме мешал элементарный стыд. В какой-то степени так оно и было, так что Рома волей-неволей оттопырил три лишних пальца, чтобы не выглядеть неудачником.

Какое-то время Леха не донимал друга расспросами, но продержался этот мораторий недолго.

— Да, друган, — хлопнул Леха по плечу однокашника, когда часть собравшихся вышла на двор покурить и размяться, — лихо ты устроился. В Москве, с хорошими бабками...

Рома насторожился, поняв, что хвалебная речь — лишь вступление перед очередным заходом на деловой разговор. Так оно и было.

— Слушай, — Леха понизил голос, — но как же ты так устроился? Поделись опытом, а то я уж заколебался со всякой дрянью по рынку бегать.

Рома оглянулся в надежде, что кто-нибудь из гостей придет на помощь, шуганет приставшего как банный лист дружка. Увы, тот, кто еще не упился, соображал и мог помочь, напротив, дипломатично отдалился, заключив, что у закадычных друзей промеж собой серьезный разговор. Нехорошо, конечно, отбиваться от коллектива, но когда еще поговорить? Ромка-то завтра назад в Москву.