Читать книгу "О, малышка! - Робин Уэллс"

– Да вы правы. – Джейк ослабил узел галстука. – Значит, вы теперь сам управляетесь на ферме?

Энни кивнула:

– Вместе с моим помощником и сезонными рабочими. О муже речи не было. Джейк уже отметил, что на руке у нее нет обручального кольца.

– А что вы делали до этого?

– Работала в рекламном агентстве.

– Реклама… Интересная работа. И где?

– В Нью-Йорке.

– Вы резко поменяли образ жизни.

Энни, кивнув, сложила ноги по-турецки. Джейк с удивлением заметил, что ногти у нее на ногах окрашены в разные цвета.

– В детстве я проводила с дедушкой и бабушкой каждое лето, поэтому ранчо мне знакомо, но я, конечно, почти не знала, как им управляют. Я до сих пор этому учусь.

Джейк никак не мог оторвать взгляд от ее пальцев на ногах. Красный, оранжевый, желтый, зеленый, голубой – все цвета радуги.

Какая женщина может так выкрасить ногти на ногах?

Он посмотрел ей в глаза, еще более яркие, чем ногти. Информация! Он должен сосредоточиться на получении информации, узнать как можно больше об этой женщине, нащупать ее слабые места.

– Меня удивляет, что вы не продали ранчо.

Рыжие кудри на ее голове, которые придерживал дурацкий обруч, украшенный птицей, взметнулись, когда она кивнула.

– Я так и собиралась сделать.

– Что заставило вас изменить свои планы?

Сложив ноги вместе, она подтянула их к подбородку, обхватив руками.

– Это довольно странная история.

– Обожаю слушать такие.

Энни изучающе посмотрела на него.

– Интересно, – подталкивал он ее.

Энни пальцем показала на чашку:

– Пейте, и я расскажу вам.

«Что она пристала ко мне с этим чаем? Пытается усыпить? Проснусь, а бумажник пуст? А может, и того хуже – стану таким же ненормальным, как она?» Джейк взял чашку и подозрительно посмотрел на ее содержимое.

– Что все-таки там?

– Чай. Просто чай.

Поколебавшись, он сделал один глоток. Чай как чай – крепкий, темный, несладкий, похож на кофе, который он обычно пьет. Ну ладно. К черту! Он отхлебнул побольше.

Одобрительно улыбнувшись, Энни прислонилась к спинке дивана.

– Все началось в такси, в котором я возвращалась домой после похорон бабушки. Я договорилась с риэлтером о продаже ранчо, но колебалась. Для меня это место всегда было домом. Мне казалось, что, расставшись с ним, я потеряю родного человека.

В комнату вошла такса. Энни, наклонившись, подняла ее и посадила к себе на колени.

– День был холодным и дождливым, такси еле ползло. Я помню, какой в нем стоял запах. Таксисту надо было принять душ, а на заднем сиденье пахло прокисшим молоком. И тут я вдруг увидела рекламный щит. На нем было написано: «У тебя должен быть дом».

Она так посмотрела на Джейка, как будто ждала от него какой-то реакции. Он не знал, что сказать, и выдавил из себя лишь неопределенный звук.

– Но дело не в том, что на нем было написано.

– Нет?

Энни отрицательно покачала головой.

– Я знаю, что звучит странно, но я услышала голос дедушки. Так отчетливо, будто он сидел рядом со мной. – Она почесала песику ушко, и тот стал бить хвостом по дивану. – Понятно, я испугалась. «Наверное, мне померещилось от усталости», – решила я, закрывая глаза. Но когда я открыла их, то увидела еще один щит.

– Ну и что? – Джейку очень хотелось сказать, что на ведущих к аэропорту шоссе их всегда полным-полно. Не Деву же Марию она увидела!

– На нем было написано: «Следуй за своей мечтой». И я снова услышала, как эти слова повторяет дедушка.

Джейк прокашлялся.

– А… о чем вы мечтали?

– В том-то и дело, что особенно ни о чем. Я была страшно занята на работе, и мне некогда было даже подумать, чем бы мне хотелось заниматься в жизни. А эта надпись заставила меня оглянуться.

– И что же?

– Я поняла, что не могу оставить все как есть. И стала вспоминать, чего мне хотелось раньше.

Песик у нее на коленях перекатился на спину. Энни рассеянно почесала ему живот. Джейк наблюдал, как точеные длинные пальцы ласкают его, и вдруг с негодованием почувствовал, что завидует собаке. Отведя взгляд, он заставил себя сосредоточиться.

– Ребенком я часто мечтала о том, что стану жить здесь, на ранчо, что у меня будет большая семья. Но мой отец настоял на том, чтобы я жила «настоящей жизнью». Он уверял, что занятие хозяйством на ранчо – не для женщины, что он растил меня не для того, чтобы я прозябала в захолустье. – Энни вздохнула. – Он хотел, чтобы я поступила в престижный женский колледж. А отец всегда добивался того, чего хотел. Дальше все пошло, как он планировал. Я закончила колледж, нашла хорошо оплачиваемую работу, вышла замуж.

– Вы были замужем? Энни кивнула:

– В течение года, после этого уже несколько лет прошло. – Она жестом пригласила его пить чай. Джейк сделал маленький глоток. – После развода, – продолжала Энни, – я серьезно занялась своей карьерой, ходила на встречи и переговоры, никогда не возвращалась мысленно к тому, чего бы мне хотелось в жизни на самом деле. До тех пор, пока не услышала, как дедушка прочел слова на тех щитах.

– Понятно. – «Понятно, что с тобой не все в порядке. Как называется болезнь, когда людям мерещатся голоса? Шизофрения?»

– Вы не пьете свой чай, – напомнила Энни.

– Извините. – Джейк послушно сделал большой глоток.

– Очередной щит рекламировал вечерние курсы в университете, и опять дедушкин голос совершенно отчетливо произнес: «Никогда не поздно начать все заново». Тут меня проняло, но не окончательно. Я увидела еще рекламу.

– О! – Джейк постарался, чтобы выражение его лица не выдало испытываемые им чувства.

– Это была реклама страхового агентства, на ней был снимок очаровательного малыша. Под снимком стояла подпись: «Это единственное, что по-настоящему важно в жизни!» – Энни откинулась назад. – Я понимаю, что произвожу впечатление ненормальной, но в моей голове что-то щелкнуло, и все стало на свои места.

«Это не потому, что все стало на свои места, а потому, что ты окончательно чокнулась», – мысленно заключил Джейк.

– Я вдруг поняла, что мне нужно делать. Отправиться в психушку. Но она, по всей видимости, приняла другое решение. Джейк неуклюже подвинулся.

– И что?

– Воплотить в жизнь свою детскую мечту. – Собака шевелила поднятыми лапами, требуя внимания Энни. – Мне до смерти надоел город, надоело ходить по асфальту вместо травы, не видеть вокруг себя зелени, разве что в салате или цветочном горшке. Мне надоело беспокоиться о продукте, а не о людях. Захотелось заняться чем-то действительно полезным.