Читать книгу "Хранитель Мечей. Война мага. Том 4. Конец игры. Часть 2 - Ник Перумов"

Чародейка Солея пошатнулась, по лицу разливалась бледность. Похоже, она до последнего в это не верила.

– Я не отдам тебя палачу, – продолжал Император, шагнув к ней. Кто-то – кажется, Кер-Тинор – подал ему его собственный меч, отнятый при пленении; наверное, успели найти на месте схватки, мельком подумал правитель Мельина. – Я сам возьму твою жизнь.

Сежес, Вольные, Сеамни остались позади. Император шагнул к трясущейся волшебнице – Файэти вдруг упала на колени, а рядом с ней перед Императором распростёрся Гахлан.

– Повелитель! Умоляю, прости её, неразумную. Рассудок её помутился от горя; у неё, изволишь ли видеть…

– Да, я знаю, – кивнул правитель Мельина. – Она лишилась детей. Как и очень, очень многие из моих верноподданных. А очень многие дети лишились отцов, павших в рядах моих легионов.

– Потому что ты начал войну! – Наверное, магу в фиолетовом плаще пришлось собрать всю смелость.

– Потому что я начал войну. – Император потемнел от гнева. – Потому что маги не будут больше пить кровь из моей державы. Для меня это непреложно, как и то, что солнце встаёт каждое утро и закатывается каждый вечер. Империя – для людей и всех, кто уважает её законы. Никто не поставит себя над ними.

– А ты сам?! – Ободрённый ответом, маг Кутула взглянул в глаза правителю Мельина.

– Я лишь установил новые законы, – яростно бросил Император. – Законы, отменяющие привилегии магов Радуги.

Кутулец поспешно потупился, бормоча что-то о милости и снисхождении – гнев в императорском взгляде, казалось, вот-вот испепелит дерзкого.

…Чародеи Радуги сдались. Один за другим они выползали из гасившего их магию облака, под прицелом многочисленных арбалетов и луков подходили к Сежес, что-то говорили ей на ухо – и Император ощущал болезненный толчок, словно волшебница вырывала у него самого сгнивший, саднящий зуб. Что испытывали чародеи Семицветья, догадаться было нетрудно – они со стонами валились, едва отползая в сторону. По лицу Сежес тёк пот, однако движения оставались отточенными и резкими.

Подняли руки все, даже Файэти.

– Ты был прав, Гвин, – шепнула ему на ухо Сеамни. – Не стоило их убивать. Даже тех, кто готов, как та синяя из Солея, ударить тебе в спину, несмотря ни на какие клятвы.

Уже совсем рассвело, когда Император со свитой и пленными вернулся в лагерь. Проконсул Клавдий оставался под стражей.

* * *

– Прошу тебя ещё об одной услуге, Сежес, – сказал Император.

Все те же – он, Сеамни, Баламут, Кер-Тинор, уже упомянутая чародейка Лива, командиры легионов – собрались в большом шатре. – Мне нужна правда о Клавдии.

Легаты и консулы уже знали о случившемся.

– Мой повелитель! – Сципион, командир Второго легиона, по-уставному прижал кулак к латам. – Прошу дозволения сказать…

– Если в защиту Варрона, то не стоит, – сухо отрезал Император. – Все доводы я уже слышал. Клавдий Септий оправдывается тем, что якобы на него было наложено заклинание, позволявшее Радуге видеть всё, что он напишет, и слышать всё, что он скажет. Я никогда не слыхал о таком заклинании. К тому же, – он потрогал внушительную шишку, оставленную проконсульской булавой, – я вполне мог бы и отправиться прямиком к Спасителю. Без всяких жертвоприношений.

– Я могу ответить, повелитель, – поднялась Сежес. – Я слыхала о таком заклинании. Но его наложение долго и трудно, требуются редкие ингредиенты, и оно достаточно быстро развеивается. Иначе – да простит мне мой Император эту дерзость! – Семь Орденов не нуждались бы в слежке за вами, повелитель. Достаточно было бы наложить эти чары. Но я могу выяснить.

– Выясни, – кивнул Император. – А пока ты будешь выяснять, вы, господа легаты и консулы, слушайте мою команду. Войско выступает на Мельин. Если бароны покинут столицу, прекрасно. Если нет, оставим заслон и двинемся дальше, на Всебесцветную башню. Надо успеть, пока козлоногие не перекрыли все пути. Выполняйте. Клавдия Септия Варрона привести сюда, – повернулся правитель Мельина к капитану Вольных.

…Проконсул стоял спокойно, твёрдо глядя в глаза Императору. Сежес вывела на полу сложную магическую фигуру, разложила в вершинах, углах и на пересечениях какие-то малоаппетитные ингредиенты заклинания, вроде сушёных лягушачьих лапок и тому подобного.

– Ничего не хочешь сказать напоследок, Варрон? Как ты понимаешь, если Сежес не подтвердит твоих слов…

– Я понимаю, мой Император. Но я и впрямь невиновен. Вернее, виновен в покусительстве на особу моего повелителя и причинении ему ущерба. Но не в измене. Маги явили мне доказательства – и впрямь читали всё, что я писал, как угодно закрывшись.

– Я понял тебя, Варрон, – суховато ответил Император. – Дальнейшее в руках Сежес. Жди, я вынесу должное решение.

– Не сомневаюсь в справедливости моего Императора. – Клавдий поклонился со сдержанным достоинством. – Хочу лишь понадеяться, что Сежес не допустит ошибки. Когда твоя судьба в руках одного-единственного человека, могущего ошибиться, и чьи слова некому проверить…

Император вскинул подбородок. Клавдий был прав – проверить Сежес некому, её вердикт придётся брать на веру.

– Сейчас, сейчас… – бормотала тем временем Сежес, ползая на коленях по полу, где поправляя линию, где поточнее выставляя чашку с каким-то порошком. Правитель Мельина взглянул на неё – и вдруг ощутил, как волною накатывает дурнота.

Какая разница, предал Клавдий или нет. Какая разница, что творилось у него на душе – в конце концов, что ему мешало дождаться окончания церемонии, точно так же забросать магов Радуги горящими свёртками с заветным «сбором Сежес», а потом, не церемонясь, скажем, перебить их всех? Легионеры бы это поняли. Как могли, старались спасти повелителя, но – на самую малость опоздали.

Может, всё было так. А может, и нет. Но какая разница, если козлоногие уже заняли добрую половину западных земель, и изгнать их нет никакого средства? Воевать и побеждать надо с теми, кто есть, Император. Идеально чистых и нечеловечески честных поищи в свите Спасителя. Если тебе предлагают корону, так ли уж легко отказаться честному рубаке? Тому, кто и впрямь поднялся из самых низов, в отличие от того же Тарвуса, да будем земля ему пухом?

Он мог и дрогнуть, проконсул Клавдий, мог заколебаться. Ты требуешь всего от идущих за тобою, Император, и не прощаешь слабостей. Ты уверен, что любой иной подход окончательно разрушит державу. Но, когда страна на самом краю, разбрасываться головами нельзя. Даже повинными.

Император оглянулся на Сеамни. Тайде исчезающе малый миг всматривалась ему в глаза, а потом чуть заметно кивнула; губы Дану дрогнули, словно она изо всех сил старалась сдержать радостную улыбку.

– Оставь, Сежес, – как мог мягко и расположенно сказал Император. – Твоё заклинание не потребуется. Я прощаю проконсулу Клавдию Септию Варрону его вину, неважно, действительную или мнимую. Ну, а за твою булаву, проконсул, не взыщи, расплачусь сам. – Император коротко, без замаха, ударил Клавдия по уху раскрытой ладонью. – Никто не смеет касаться правителя Мельинской Империи и остаться безнаказанным.