Читать книгу "Рыцарь моего сердца - Марианна Лесли"

— Что? — спросила Оливия.

— Что экспертиза обнаружила на постели следы спермы, причем это оказалась моя сперма. Ума не приложу, откуда она там взялась, но это стало главным козырем обвинения.

— А что говорила на суде «пострадавшая»? — поинтересовалась Оливия.

— Да она вообще несла какой-то бред, что якобы я ночью вышел в коридор, где она дежурила вместо заболевшей сестры, работающей там горничной, грубо схватил ее и насильно затащил к себе в номер, где и принудил к оральному сексу. — Он стиснул кулаки. — Какой бред! Я не мог этого сделать! Просто не мог!

Оливия успокаивающе положила ладонь ему на руку.

— Конечно, не мог. И не делал. Кто-то очень ловко и подло подставил тебя. Ты не думал, кто это мог бы быть?

— Не думал! Скажешь тоже. Да я уже голову сломал, пытаясь понять, кому и чем я мог так насолить. Недоброжелателей, конечно, хватает, как у любого более или менее популярного артиста, но таких явных врагов вроде бы нет. Не представляю. — Он покачал головой.

— Ну ничего, — успокаивающе сказала Оливия. — Все тайное рано или поздно становится явным. Придет время, и все прояснится. А пока нужно просто набраться терпения и переждать этот трудный период. Все образуется, вот увидишь.

— Ты знаешь это из собственного опыта? — поинтересовался он.

— И из собственного тоже. Мне тоже пришлось пережить нелегкие времена. Сначала, три года назад, тяжело заболел отец. Для лечения ему требовались дорогие лекарства и процедуры, на которые ушло очень много денег. Они, конечно, не спасли его, но помогали облегчить страдания. Мы с Синди переехали сюда, чтобы помогать маме ухаживать за ним. Отец наотрез отказался лечь в больницу, и нам пришлось нанять медсестру, которая проводила курс лечения на дому, а уколы я делала сама. Он умер через восемь месяцев, а еще через полгода от инфаркта умерла и мама. Не знаю, как я все это пережила. — Она грустно улыбнулась. — Единственное, что меня тогда поддерживало, это сознание того, что я должна беречь себя ради Синди. Должна вырастить ее, поставить на ноги. Ведь у нее, кроме меня, никого нет.

— А что же ее отец? Он совсем не помогает тебе?

Оливия прикусила свой глупый язык, но было уже поздно. Теперь придется как-то выкручиваться.

— Видишь ли… в общем… он регулярно предлагает помощь, но я решительно отказываюсь.

— Почему? — удивился он. — Ведь это же его дочь и его святая обязанность обеспечивать ее, хотя бы частично.

— Я предпочитаю быть независимой во всем.

Он пожал плечами.

— Не понимаю. Впрочем, ты всегда была упрямицей. Еще раз прими мои соболезнования по поводу смерти твоих родителей. Мне очень жаль, что тебе пришлось пройти через все эти испытания. — Он действительно сочувствовал ей, хотя не питал теплых чувств к ее покойным родителям из-за того, что они разлучили его с Оливией. Но это давно прошло, а сейчас он сочувствовал ей просто, ну… просто как хорошему человеку. Ну, может, не совсем просто. Он коснулся ладонью ее щеки. — Нелегко тебе пришлось, да?

Она вздрогнула от его прикосновения, но не отстранилась.

— Теперь уже ничего. Все потихоньку налаживается.

Дерек не отрываясь вглядывался в ее черты, такие родные и любимые когда-то, такие близкие и в то же время далекие.

— Оли? — Этим сокращенным ласковым именем он называл ее тринадцать лет назад, когда они еще были вместе и любили друг друга.

— Да? — прошептала она и затаила дыхание в ожидании… сама не зная чего.

— Мне кажется, я хочу поцеловать тебя.

— Только кажется? — улыбнулась она уголками губ.

— Нет, я уверен, что хочу этого.

Оливия молчала, только сердце колотилось в груди, словно пойманный в силки заяц. Не отрывая от нее напряженного взгляда, он придвинулся вплотную, погрузил руку в волосы на затылке, и она, словно загипнотизированная, наблюдала, как медленно, как мучительно медленно приближается его лицо. Когда их губы соприкоснулись, она почувствовала, как сердце ухнуло куда-то вниз и распалось на сотни трепещущих бабочек.

Его губы были мягкими, теплыми и в то же время требовательными. Вторая его рука обвилась вокруг ее талии, прижимая ее к твердому мужскому телу. Господи, она уже и забыла, как хорошо это бывает! От него исходило ощущение мужской силы и обаяния. Это был уже не пылкий юноша, а зрелый мужчина, искушенный в искусстве любви. Околдованная, Оливия позабыла обо всем на свете.

Внезапно Дерек прервал поцелуй, поднял голову и убрал руки.

— Извини, я, кажется, немного увлекся. Просто в последнее время я отвык от женщин. — Он тяжело вздохнул и, обойдя ее, направился к крыльцу. — Спокойной ночи, Оливия.

Оглушенная, ошеломленная, она молча смотрела ему вслед.

4

Утром, когда Синди заканчивала завтрак, собираясь идти в школу, а Оливия домывала блюда из-под закусок, слишком большие, чтобы заложить их в посудомоечную машину, они услышали во дворе какой-то шум. Кто-то громко чертыхался. Выглянув в окно кухни, Оливия увидела машину Дерека, стоявшую возле гаража, и самого Дерека, который изрыгал проклятья.

— Что там случилось, мам? — Синди бросила вилку и тоже подбежала к окну.

— Кажется, у нашего нового жильца какие-то неприятности с машиной. Пойду узнаю в чем дело.

— И я с тобой. — Синди подхватила сумку и помчалась из кухни.

— Синди, вернись, ты же не доела свой завтрак! — закричала ей вслед Оливия.

— Я больше не хочу, мам! — прокричала несносная девчонка из холла, затем Оливия услышала, как хлопнула входная дверь.

Она покачала головой и отправилась вслед за дочерью.

Когда она подошла к гаражу, то застала следующую картину: Дерек Логан нервно вышагивал рядом со своим красавцем «ламборджини» ярко-красного цвета, а Синди стояла и разинув рот глазела на надпись, сделанную из баллончика с желтой краской, на капоте машины, гласившую «Совратитель малолетних».

Оливия остановилась как вкопанная и искоса взглянула на Дерека. Он был бледен, и его кулаки нервно сжимались и разжимались.

— Я должен был это предвидеть, — пробормотал он. — Надо было загнать ее в гараж. Болван! Идиот!

Оливия встрепенулась.

— Так ты не поставил машину в гараж, как я тебе сказала? Но почему?

— Ты забыла дать мне ключи от гаража, а потом была занята на приеме — я не захотел тебя беспокоить. А потом… забыл. Я подумал, что за одну ночь ничего с ней не случится, ведь она же стоит на частной территории. — Он невесело усмехнулся. — Как видно, я недооценил упорное нежелание горожан дышать одним воздухом со злостным преступником.

Оливия все еще никак не могла прийти в себя от потрясения, поэтому плохо соображала.

— Но… разве у тебя нет сигнализации? — спросила она.