Читать книгу "Дикарка - Фабио"

Тони нажал кнопку на пульте и попал на любовную сцену в каком-то фильме.

Сцена его заинтересовала.

Он поставил пиво на ночной столик, отбросил в сторону пульт и уставился на экран.

«О, как мне хорошо», – изнывала на экране блондинка с тонко выщипанными бровями и такими большими грудями, каких Тони еще не приходилось видеть. Она в экстазе запрокинула голову, а рыжий любовник страстно ее целовал и ласкал между ног.

Тони лег на бок, свернулся калачиком и положил руку себе на пах.

Жаль, что Лия оказалась не столь волнующей, как эта бестия, подумал Тони, ощущая возбуждение. С тех пор как он в последний раз был с женщиной, прошло уже несколько недель..

Он закрыл глаза, и Лия в его воображении слилась воедино с актрисой на экране, и уже Лия ласкала его тело своими горячими влажными губами.

Телефонный звонок прервал его грезы на самом интересном месте. Выругавшись, Тони взглянул на электронные часы.

Два часа восемнадцать минут.

Кто и за каким чертом звонит ему в такое время?

Папа.

Что-то случилось с отцом. На него обрушилась неизлечимая болезнь сердца, и все знали, что роковая развязка – всего лишь вопрос времени.

Вот оно, подумал Тони, сел и потянулся к телефону.

Сказав «Алло», Тони уже готовил себя к страшной вести, раздумывая, кто именно ее сообщит. Может быть, мама? Нет, она сейчас в нервном шоке. Ее придется поселить с тетей Фрэнсис – мать совершенно не способна жить одна.

Наверное, это Хайна, решил Тони.

Однако в трубке раздался незнакомый мужской голос:

– Тони Ланцоне?

– Да, – ответил он, решив, что звонит один из лечащих врачей папы. – Вы звоните по поводу моего отца?

– Нет, я звоню по поводу молодой женщины, с Которой вы сегодня вечером были на стадионе.

– Вы имеете в виду Лию?

– Могу я узнать ее фамилию?

– Хаскин… С кем я говорю? В ответ раздались частые гудки. Озадаченно посмотрев на трубку, Тони аккуратно положил ее на аппарат.

– Какого черта все это значит? – проворчал он.

Вздохнув, Тони улегся в постель и посмотрел в телевизор Любовная сцена кончилась, и на экране беседовали какой-то бородач и невзрачный замухрышка. От эрекции Тони не осталось и следа, как только он подумал об отце.

Ну ладно, самое главное, что с папой все в порядке.

Теперь о Лии Хаскин. Почему вдруг кто-то среди ночи звонит ему, чтобы выяснить ее фамилию?

«Может, стоит позвонить ей и поинтересоваться, все ли в порядке?» – мимолетно подумал Тони, но затеям, зевнув, отбросил эту мысль. В голосе звонившего не было ничего угрожающего. Человек просто спросил ее фамилию.

«Но кто бы это мог быть? – вяло подумал Тони. – И зачем ему это надо?»

Почувствовав внезапно нахлынувшую усталость, Тони выключил телевизор, повернулся на бок и попытался уснуть.

Он уже засыпал, когда звук, донесшийся из соседней комнаты, заставил его пробудиться.

Открылось окно, выходившее на маленькую террасу.

Кто-то ломился в его квартиру.

* * *

Утром в субботу Лия проснулась с таким ощущением, словно она не спала всю ночь. Правда, время от времени дремота окутывала ее, но почти все десять часов она проворочалась на матрасе, представляя себе ужасы, которые могут приключиться с ней после происшествия на стадионе. В темноте одинокой спальни опасность обступала ее со всех сторон.

Но сейчас, ясным субботним утром, все страхи казались плодом больного воображения.

Возможно, то было ложное чувство безопасности, но Лия изо всех сил уцепилась за него, совершая привычные утренние процедуры. Она надела синие габардиновые брюки, туфли без каблуков и девственно белую блузку с застежкой под самое горло.

Какая скука, подумала она, вытерев волосы и скрутив их в плотный низкий пучок.

Лию охватила безудержная тоска по той легкомысленной девушке, которой она некогда была. Как ей захотелось распустить волосы и надеть что-нибудь легкое и подходящее для флирта, хотя бы украшенное цветочным орнаментом платье, открывающее гладкую загорелую кожу и соблазнительные стройные ножки…

Правда, кожа ее уже давно лишилась последних следов загара.

Волосы давно перестали быть буйной копной, выгоревшей на беспощадном южном солнце.

И никогда больше она не станет той беззаботной девочкой.

Вздохнув, Лия надела очки и простенькие золотые сережки.

Пройдя на кухню, она решила выпить стакан апельсинового сока.

Наливая сок из картонного пакета, она невольно вспомнила свежевыжатый сок, который каждое утро пила в доме Виктора Кэвала. Благословенная Флорида…

Взяв сумочку, Лия пошла на работу и снова не удержалась от сладостных воспоминаний – когда-то ее работа заключалась не в тоскливом сидении в крошечной комнатке и разговорах по телефону с бесчисленными клиентами, когда считаешь часы до окончания рабочего дня.

Но что делать, изменить все равно ничего нельзя. Она заперла дверь и торопливо зашагала к старенькой машине, которую купила за наличные по объявлению в газете несколько месяцев назад.

Выезжая с подъездной дорожки, Лия взглянула на соседний дом. Ставни были плотно закрыты. По субботам Хайна и Билли не вставали до полудня. Хайне нравилось намекать, что они с мужем не просто спят в эти утренние часы.

Однако Лию совершенно не интересовало, чем занимаются в постели охваченные страстью новобрачные. И не потому, что Лия была ханжой. Вовсе нет.

Она просто не выносила воспоминаний о тех временах, когда была возможность любить так, что мало было самых ненасытных ласк, когда хотелось, чтобы они длились вечно.

Когда желание ослепляло настолько, что она забывала о реальном мире…

К Хайне это, конечно, не относится. Они с Билли состоят в законном браке и, возможно, будут состоять в нем всегда. Неудивительно, что соседка видела смысл своей жизни в том, чтобы устроить счастье всех людей, окружающих ее.

Прошлой ночью, например, Хайна просто сгорала от желания узнать подробности свидания Лии с Тони.

– Что это ты так скоро вернулась? – спросила она сразу же, как только Лия открыла дверь. – Он тебе понравился? А понравилась ли ты ему? Он не просил тебя о следующем свидании?

Вопросы Хайны сыпались как из рога изобилия, и Лия едва смогла рассказать ей об ударе мячом, из-за которого им пришлось покинуть стадион.

– Но почему ты сразу поехала домой? – хотела знать Хайна. – Неужели тебе было так больно?