Читать книгу "Мужчины в нашей жизни - Анастасия Соловьева"

Мне стало жаль своих красивых фантазий. Но с другой стороны, на то они и фантазии, чтобы не воплотиться. А ну-ка посмотрим, что там у нас на самом деле.

А что? В соседней комнате — Глеб Мажаров, претендующий на квартиру моего брата. Вчера из разговора за ужином я поняла, что в Москве ему остановиться совсем негде. Родители живут в подмосковном Пущине — восемьдесят километров от Кольцевой дороги. Друзья? Но к ним не напросишься на неопределенный срок. Снять? В крайнем случае, если ничего другого не подвернется. И тут я вспомнила про нашу дачу. Пожалуй, за постой можно попросить его выполнить какие-нибудь нехитрые поручения. Мама испереживалась, что в этом году мы выбились из привычного графика. Пусть он сделает что-нибудь, хотя бы траву скосит на участке… Дача у нас в пяти минутах езды от Красногорска. Оттуда ему удобно будет ездить на работу на «Сокол». Вчера я, сама не зная зачем, спросила, где находится их компания.

Сейчас предложу Глебу этот вариант и, если он согласится, сама отвезу его на дачу.

Потом надо поехать к маме. Журналы не забыть. Про Влада пока промолчим — еще неизвестно, как он поведет себя. Будем надеяться, что адекватно. Поймет, что случай с Глебом — недоразумение. И еще, пусть запомнит на всю жизнь: что бы ни случилось, я оправдываться не стану! Лучше ведь сразу все понять друг про друга.

Еще немного порассуждав и подумав, я вышла из комнаты и приступила к привычным утренним процедурам.

Завтракали кофе и бутербродами с икрой. Глеб сказал, подарок из Новотрубинска.

— Кому же он предназначался? — Я весело кусала толсто намазанный бутерброд.

— Да никому конкретно. Оттуда все везут икру из-за дешевизны. Кроме икры, хорошего в тех краях немного.

— А вы-то что там целый год делали?

— Работал. Вряд ли вам интересны подробности.

— Нет, почему же.

Оказывается, в Новотрубинске Глеб апробировал установку собственного изобретения. Назначение установки — ликвидация химического оружия.

Представляете? Сначала вся страна любой ценой обеспечивала высокий уровень обороноспособности, а теперь мы из кожи вон лезем, чтобы только этот уровень пониже стал.

Целый год Глеб занимался принципиальной разработкой деструктивного приспособления у себя в конторе в Москве, потом в Новотрубинске доводил эту хитрую вещицу до ума. Когда все получилось, то есть химическое оружие стало грудой металлолома, Глеб со товарищи был удостоен всякого рода поощрений. В том числе материальных.

Победитель химического оружия вернулся в Москву и оказался у запертых дверей родной квартиры. Она принадлежала его дедушке, и в ней Глеб провел первые годы жизни. Завершив образование, родители отбыли работать по распределению в подмосковное Пущино и прихватили с собой ребенка.

— Теперь опять придется в Пущине поселиться! Как в годы золотые…

— Можете у нас на даче пожить, — предложила я. — Условия хорошие и от Москвы близко. Мы хотя и невольно, но причастны к вашим скитаниям…

— Нет уж, спасибо. Я и без того вам столько неудобств причинил!

— Так вышло. Вы-то при чем?

— Да… Но ваш знакомый, наверное, по-другому считает.

— Какой знакомый?

— Который приходил сегодня утром.

— Он вам сказал что-нибудь?

— Нет, ничего. Но вид имел довольно-таки грозный.

— Это не из-за квартиры.

Глеб ухмыльнулся:

— Я догадываюсь… Глупо все как-то получается. Сплошные недоразумения.

— Все нормально! А насчет знакомого не беспокойтесь. Захочет — разберется, что к чему.

— Вы что же, ему ничего не объяснили?

— Только в общих чертах.

— И вам его совсем не жалко?

— Нет! Почему я должна его успокаивать и жалеть?!

— Ну, Наташ, вы железная женщина.

— В наше время почему-то считается, что в трудных обстоятельствах женщина должна пожалеть мужчину! А ваша жена тоже жалеет вас?

— Жена? — переспросил он задумчиво. — Вообще-то она была к этому склонна. Но теперь уже точно ничего сказать не могу. Жена-то бывшая.

— А новотрубинская подружка?

— Откуда вам известно о ней?

— А вы думаете, только вам все известно? Вы — единственный в мире психоаналитик и экстрасенс! — Я намазывала черной икрой очередной (уже четвертый!) бутерброд. Хорошо бы не треснуть!

— А если серьезно, — начал Глеб, отсмеявшись, — вы не расстраивайтесь. Лучше откровенно поговорите со своим… знакомым. Хотите, я сам с ним поговорю?

— Да что вы! И не думала расстраиваться. Смотрите, какой у меня аппетит! Съем сейчас всю вашу икру.

— Съешьте на здоровье! Я, когда ее в Новотрубинске покупал, просто диву давался. Кому покупаю? Зачем? Никто из моих ее особенно не любит.

— А я просто обожаю.

— Вот видите, икра пригодилась. Ничего случайного в этом мире не происходит. Вы замечали?

— Замечала.

Глеб допил кофе, отодвинул чашку.

— Ну ладно. Спасибо за гостеприимство. Приятно было познакомиться.

— Мне тоже… Тем не менее встретимся в суде.

Он кивнул:

— Как это ни странно.

Через минуту за ним захлопнулась дверь.

Теперь я могла насладиться долгожданной свободой. Делай что хочешь — принимай ванну, валяйся на диване, смотри телевизор. Однако мне не хотелось ни того, ни другого, ни третьего. Во-первых, настораживало молчание Лешки. Во-вторых, свербили неприятные воспоминания о Владике. Сложно разобраться в собственных чувствах. Если бы он сейчас позвонил, неизвестно, как бы я стала с ним разговаривать. Приветливо, как с будущим мужем, или безразлично, как с чужим. Что ж, пусть, по крайней мере, все будет естественно с самого начала. Естественный альянс или естественный разрыв. Никаких волевых решений! И все же, почему так тоскливо вспоминать о нашем утреннем разговоре?..

Внезапно я пожалела о том, что Глеб отказался пожить у нас на даче. Маме после больницы рекомендовали долечиваться в санатории, поэтому она еще не скоро на дачу попадет. Рано или поздно проблемой придется заняться мне. Не бросать же наш дивный сад на погибель! Тогда чего тянуть? Чем раньше я появлюсь на участке, тем меньше сложностей у меня возникнет потом. Короче говоря, план сегодняшнего дня приобрел вполне конкретные очертания: рынок — больница — дача.

Все-таки лежание на диване не моя стихия — по натуре я деятельный человек. Живу по принципу: если неотложных дел на сегодня нет, их надо выдумать. Зачем? Это ищет выхода кипучая энергия, дарованная мне Богом. Неужели вся энергия так и уйдет на ценные бумаги, мамины прихоти и устроение Лешкиных дел? А чем я еще занимаюсь? В сущности, ничем. Общение с Владом не требует от меня напряжения. Другое дело, если будет семья, и особенно ребенок…