Читать книгу "Розовая пантера - Ольга Егорова"

Увидел и остановился как вкопанный — она как будто материализовалась из воздуха, потому что минуту назад, да что там минуту, несколько секунд, вот только что, ее и не было вовсе. А теперь появилась внезапно и шла прямо ему навстречу, в ярко-розовом джемпере, перекинув все ту же школьную сумку через плечо. Она шла и улыбалась, причем улыбалась явно не ему, а каким-то своим мыслям, и даже губами немного шевелила, как показалось Алексею. В общем, шла, разговаривала сама с собой и улыбалась самой себе. Все признаки налицо, подумал он, ценный кадр для психбольницы. Шла, неумолимо приближаясь. А он продолжал стоять, пытаясь подсчитать количество ее невесомых шагов, через которое она на него наткнется. Получилось пятнадцать — двадцать, но она увидела его раньше — посмотрела сначала вскользь, отвела равнодушный взгляд, потом снова посмотрела и, видимо, узнала. Перестала бормотать себе под нос, заулыбалась еще шире — теперь эта улыбка предназначалась уж точно ему, и он не смог не улыбнуться в ответ.

«Восемнадцать, — мысленно досчитал он, когда она наконец подошла и остановилась, — почти точно».

— Привет, — сказала она, остановившись.

— Привет, — ответил он, разглядывая ее лицо, которое показалось каким-то не таким, и только позже он догадался, что она накрасилась, наложила на свою физиономию приличное количество штукатурки, которое ее, возможно, не сильно портило, но определенно делало взрослее. И прическа была какой-то не такой, приглаженной, что тоже казалось немного странным.

— Как хорошо, что я тебя встретила. Ты торопишься?

— Вообще-то… Вообще-то нет, не тороплюсь, — ответил он, заинтригованный все еще не разгаданными изменениями в ее лице, подумав, что было бы глупо торопиться, если до начала спектакля еще целых сорок минут осталось. В принципе, если прибавить шагу, минут за десять можно дойти. Ну если не дойти, то добежать по крайней мере можно. — Слушай, что у тебя с лицом?

— А что у меня с лицом? — Она испуганно прижала обе ладони к щекам, как будто боялась, что лицо у нее могло совсем исчезнуть.

— Да нет, лицо на месте, что ты пугаешься. — Она снова улыбнулась.

— Просто оно у тебя какое-то другое. Как будто… Да ты накрасилась, что ли? — наконец догадался он.

— Ну да, накрасилась, Привела себя в божеский вид. А что?

«Зачем, интересно, бесу божеский вид?» — вспомнилась прочитанная где-то фраза.

— Нет, ничего. Просто как-то непривычно видеть тебя… такую, — ответил с заминкой Алексей. «Когда это ты успел привыкнуть?» — тут же промелькнула мысль, оставшаяся, впрочем, без ответа.

— Так ты, значит, не торопишься… Ну надо же, я и не думала, что тебя встречу.

— Я тоже, — искренне ответил он, — тоже не думал тебя встретить. Но последнее время мне на тебя исключительно везет.

— Ну да, — торопливо ответила она, — это хорошо.

— Что хорошо?

— Что я тебя встретила, потому что мне, правда, так скучно было.

— Скучно? — Он усмехнулся. — Глядя на тебя, не скажешь, что тебе было скучно. Ты, между прочим, улыбалась, и даже, кажется, извини, конечно, разговаривала.

— Да я не разговаривала. Я так, песенку напевала.

— Песенку напевала, — повторил Алексей. — Нуда, как же я сразу не догадался.

— Ну пойдем. — Она вдруг вцепилась в его рукав и потянула за собой.

— Эй, отцепись. — Он, коснувшись и почувствовав холод пальцев, убрал ее руку. — Порвешь единственный приличный костюм. Ты замерзла, что ли?

— Да вроде нет, с чего ты решил, что я замерзла?

— Руки холодные, — сказал он почему-то тихо.

— Да, руки. — Она приподняла обе ладони, растопырила пальцы и некоторое время рассматривала их. Рассматривала так, как будто это были не ее, а какие-то чужие и незнакомые руки. — Да, замерзли немножко.

— Ну давай их сюда, если замерзли.

Он взял ее ладони в свои, большие, слегка притянул к себе. Она послушно, как кукла-марионетка, которую потянули за ниточку, сделала шаг вперед, приблизившись, коснувшись его своим дыханием.

— Ты что, молоко пила?

От нее на самом деле пахло молоком — теплым, горячим даже, дымящимся, только что с плиты снятым.

— Вот еще. Терпеть не могу молоко, с чего это ты взял, что я его пила?

— От тебя молоком пахнет.

— Не придумывай.

Он продолжал сжимать в руках ее ладони, удивляясь тому, что было так естественно — какие же они маленькие, крошечные совсем, утонули в его ручищах, и чувствовал блестящие ноготки, представляя их розовый блеск.

— Ну, согрелись немножко?

— Согрелись, — покорно согласилась она, он выпустил ее руки. — Пойдем?

— Пойдем. А куда, если не секрет?

— Не знаю. — Она пожала плечами. — Пойдем куда-нибудь, посидим. Может, в кафе, — ты какое-нибудь кафе знаешь?

— Знаю, — ответил он, подумав о том, что от судьбы, наверное, не убежишь. — Здесь неподалеку есть кафе, «Вавилон» называется.

В сознании промелькнул и тут же исчез образ Людочки, стоящей возле входа в театр и нетерпеливо поглядывающей на часы. Самое печальное — что билеты лежали у него в кармане, и об этом лучше было совсем не думать.

— Ну вот и отлично, — ответила она, просунула как ни в чем не бывало тонкую руку ему под локоть и повисла. Отшвырнула носком ботинка пивную банку, попавшуюся на пути, — та загромыхала, заставив обернуться идущего впереди пожилого мужчину. Недовольно сдвинув брови, он что-то пробормотал себе под нос, касающееся, вероятно, нравов современной молодежи.

— А ты ведь, кажется, в другую сторону шел? — напомнила она о наболевшем.

— Я же тебе сказал, что не тороплюсь. Еще успею, — сказал он, нахмурившись, понимая, что теперь-то уж точно никуда не успеет. Представилось лицо Людмилы — холодный взгляд, как бы говорящий, что она все может понять, но ведь можно же было, в конце концов, предупредить. Просто позвонить и предупредить. Внутренне поежившись от этого воображаемого взгляда, он даже поискал глазами телефонную кабинку, но ее поблизости не оказалось. Да если бы и оказалась, все равно было поздно звонить, потому что пунктуальная его подружка уже наверняка вышла из дома. Так что единственным выходом из ситуации было примириться с ее неизбежностью, что Алексей и сделал, запретив себе даже вспоминать о Людмиле. К тому же это было не так уж и сложно — учитывая то, что он получает взамен. А с Людмилой он как-нибудь разберется.

Некоторое время они шли молча — Алексей помимо воли прислушивался к своим ощущениям, вызванным присутствием ее руки под его локтем, — он скосил взгляд и увидел коротко подстриженные ноготки, поблескивающие розовым лаком на фоне его черного рукава. Тут же подумал почему-то о том, что пиджак ему тесноват и не надо было его надевать, в кафе можно было бы посидеть и в джемпере. Если бы он, конечно, знал, что пойдет в кафе, непременно надел бы джемпер, а не пиджак — только ведь не мог же он этого знать, и черт бы побрал эту Людочку с ее настойчивым пожеланием видеть его в театре непременно в черном классическом костюме.