Читать книгу "Чудо ты мое, зеленоглазое - Алексей Котов"

Витька скомкал сигарету, встал и подошел к окну. Скрипнула форточка. Подставив лицо потоку прохладного и свежего воздуха, Витька глубоко и шумно вздохнул.

Пауза была длинной и тяжелой.

— Давай спать ложиться, — глухо попросил Петрович. — Пора уже…

В спальне Витька, не раздеваясь, упал лицом в подушку. Сон не пришел ни через пять минут, ни через десять, ни через полчаса. Было слышно, как за дверью ворочается на диване Петрович.

Витька лег на спину и посмотрел в потолок. На белом скользили неясные, ночные тени. Витька закрыл глаза и громко сказал:

— Черт!..

— Ты что ругаешься? — окликнул Витьку Петрович.

— Злюсь!

— Дурак. Спи лучше.

— Не могу!.. — Витька открыл глаза и снова посмотрел на белый потолок. Игра теней чем-то напоминала ночную, снежную пургу.

Читать свои стихи Витька начал как всегда неожиданно, в том числе и для самого себя:

За что дана нам яростная грусть

О том, что есть жар-птица за морями?

Я в сани белые сажусь

Занузданные пьяными чертями.

Увидеть раз

И умереть — не грех,

Что может быть безудержней охоты?

И я лечу под сумасшедший смех,

Под неумолчный, чертенячий хохот.

Прости жена,

Прости, что я не смог

В который раз сдержать своей печали,

За то, что на иконе плачет Бог,

За то, что снова сел я в эти сани.

Прости мне мама то, что я седой,

Почти как ты

И в снежной круговерти,

Лечу как в бездну за своей мечтой

Навстречу то ли счастью,

То ли смерти…

Земля дрожит и на дыбы встает,

В лицо то снег, то шерсть с чертей клоками,

Под плетью извернулся левый черт

И вырвал вожжи желтыми зубами.

Теперь мне вожжи — мой нательный крест,

Шнурок суровый сердце рвет на части

Да судоржный, крестоподобный жест

Кривит ухмылкой хрипнущие пасти.

Ты — поле русское!..

Мне слышится набат,

Гул конницы, звон сумасшедшей схватки…

Смотри!..

За брата умирает брат

И рубятся друг с другом братья.

Спаси и сохрани…

Согрей!.. Согрей, смерть, путника в безмерной этой дали,

Как ты когда-то русские полки

Здесь русской кровью щедро согревала…

Голос племянника трагически дрогнул.

«Придумает же!.. — улыбаясь, подумал про себя старик. — И главное, сам-то переживает… Чудно, одним словом».

Прости мне Бог…

Мне водка горло жжет,

А сердце рвет безудержность печали:

Слабеет тот, что справа черт,

А два других вдруг сразу захромали…

И оборвался вдруг чертячий хрип и вой,

Как скошенные — разом — пали черти,

Какая еще бездна предо мной!..

Но стали сани тихим шагом смерти.

Один…

Один!

Какая тишина,

И мертвый скрип и скрежет под ногами…

Мне холодно…

Мне холодно!

И я,

Я плачу над подохшими чертями.

Где ты жар-птица?

Что ты и зачем

Зовешь меня?

Из этой снежной дали

Мне не уйти.

Ведь нет таких коней,

Что б до тебя хоть раз, но долетали.

Иду домой…

Что б было веселей

Поет пурга мне в снежной круговерти.

Да ну их к бесу, этих жар-курей,

Мне просто жаль, что сдохли мои черти…

Петрович шумно вздохнул.

— Все-таки и на самом деле чудной ты, Витька. Трудно тебя понять.

Витька улыбнулся.

— А зачем меня понимать? Не надо.

— Это почему?

— А потому что, дядь Коль, так интереснее.

Глава 4

Витька разбудил Петровича глубокой ночью. Его глаза радостно блестели.

— Дядь Коль, я нашел!

Петрович посмотрел на часы. Стрелки показывали половину второго.

— Что нашел? — нехотя спросил старик.

— Выход, — не в силах справиться с охватившим его возбуждением Витька встал и принялся расхаживать по комнате. — Ты в деревню переехать хочешь? Что ж, можно. Только для этого деньги нужны и не малые. А за твою халупу много не выручишь. У нас, в деревне, хороший дом как минимум вдвое дороже стоит. Потому что шоссе — до центрального городского рынка и езды всего двадцать километров со всеми извилинами. Кстати, есть у меня на примете один приличный домик: газ, вода, телефон и огород полгектара. Даже две коровы есть. Заберем Светку с детьми и айда к нам! Я ей и мужа у нас подыщу.

— Тоже на примете есть?

— Есть. Хороший мужик, мы с ним вместе в Афгане воевали. Только он без одной ноги, правда…

— Голова-то хоть цела?

Витька поморщился.

— Дядь Коль, ты пойми, тебе на переезд деньги нужны. Валюта! Примерно тысяч двадцать-тридцать. А лучше сорок.

— Ладно, завтра заработаем, — Петрович взбил кулаком подушку и, уткнувшись в нее лицом, пробормотал: — Господи, прости ты этого дурака!

— Дядь Коль, я знаю где взять эти деньги, — твердо сказал Витька.

— Отстань, алкоголик! Когда-нибудь ты точно допьешься до белой горячки! — повысил голос старик.

— Дядь Коль…

— Ну?

— Может выслушаешь меня, а?

— Да, тьфу ты!.. — взорвался старик. — Ты, Витька, то на чертях к Богу едешь, то валюту какую-то по ночам разыскиваешь. Никакого покоя от тебя нет!..

Но отстать от Витьки было не просто. В конце концов, устав перепираться с племянником, Петрович согласился его выслушать. Старик лег на спину, положил руки за голову и принялся рассматривать стоящий напротив шкаф.

Витька потер ладони.

— Так-с, значит… В чем самая главная проблема, дядь Коль? — начал он. — Самое главное нужно определить, что мы можем сделать, а за что нам не стоит браться. Мы не «новые русские» и из воздуха деньги делать не умеем. Нам нужен реальный бизнес. Понимаешь? Свой бизнес.

— Кролики, что ли?.. Так они не из золота.

— Нет, не кролики, — Витька выдержал довольно выразительную паузу. — Кошки, дядь Коль. Твои черные зеленоглазые кошки.

Старик встал, подошел к столу и налил стакан водки. Вернувшись, он протянул его племяннику.