Читать книгу "Сибирская Вандея - Георгий Лосьев"

Начсоч пожал плечами:

– Ясно – в рыхлой крестьянской массе.

– Правильно – в рыхлой крестьянской массе. А где рыхлая крестьянская масса? В деревне. А где в нашем уезде деревня с рыхлой крестьянской массой? Подойдем к карте… Видишь, где деревня в основном сосредоточена?… Здесь, на берегах Оби, или чуть подальше, но тя-го-теет все равно к реке… Смотри: Скала, Почта, Дубровино какое-то. Кажется, большое село… Вороново, Батурино. А ближе к нам Кубовая, Бибиха, Мочище – бывший Колыванский уезд.

– Именно – Колыванский. Это особо вредное село. Балованное: ямщики, рыбаки, любители легкой жизни… В колчаковщину они первые в уезде создали дружины святого креста… Сволочи!..

– Дружины святого креста создавали не только в Колыванском уезде. Это ты неправильно говоришь, начсоч. Дело в том, что… сообщение – замечательное! Прекрасное сообщение водным транспортом… Можно взять в Каменском уезде десять банд – этих кайгородовцев, кармановцев, и черт их знает, как их там еще!.. До сего времени не можем справиться. Нянчимся, цацкаемся, уговариваем!.. Представляешь? Берется несколько банд в Каменском уезде и создается несколько новых банд в бывшем Колыванском уезде. Захватываются пароходы, баржи, и вся бандитская нечисть идет на Новониколаевск… Вот как должно, по их мнению, получиться.

– Согласен. Я уже говорил о том же с начальником гарнизона. И в Укомпарте такое же мнение – на вулкане живем. Начгар пояснил: в случае вооруженного выступления против советской власти у врагов имеется прекрасный левобережный плацдарм – станция Кривощеково и Яренский затон. Владеющий этими стратегическими точками – владеет Новониколаевском…

Помолчав, предчека задал Новицкому вопрос:

– Как разработка по лесному притону, Изопропункту? Что поделывает наш любезный доктор Николаев? Есть новые данные?

– Сообщают, что доктор ожидает уже несколько дней пациентов из Иркутска. Ездит встречать поезда с Востока, но пока не явились гости.

– Продолжать наблюдение за Изопропунктом. Давай теперь о сегодняшнем случае… Вот и есть у нас образец – рубль. Надо немедленно сделать два-три дубликата и подготовить агента, которого можно будет влить к ним…

– Ох, осторожно, осторожно!.. Нужно такого человека, чтобы и наш был и артист первоклассный…

Предчека чуть заметно улыбнулся:

– Такой человек у меня имеется. Потом скажу – кто. Вот что, Новицкий, возьми-ка сам Иуду и покажи ему труп того молодца, которого Гошка Лысов ухлопал… Фамилия – Стеблев.

– Липа!..

– Для опознания личности и покажи Иуде.

– Есть!..

В самой дальней камере-одиночке подвала Губчека, носившей название «особой», сидел на досках топчана и тупо смотрел в противоположную стену обросший рыжеватой щетиной человек в борчатке. Этот человек, за крупные деньги продавший честь партийца и совесть чекиста, вяло думал о прошлом… Будущего у него уже не было, да он и не помышлял о нем, ибо твердо знал – все кончено: ведь недаром перед тем, как попасть в эту камеру, он носил на боку наган, а во внутреннем кармане кожанки – удостоверение оперативного работника Губчека… Это был тот самый «свой человек» доктора Николаева.

Увы! Оптимистический доктор не знал, что «свой человек» давно уже в подвале Чека и дает показания. Его. арестовали тихо, незаметно: предварительно отправили в командировку в дальнюю волость и привезли, оттуда ночью… Сперва на допросах он изворачивался, лгал, потом, прижатый неоспоримыми фактами, стал говорить правду. Назвал своего вербовщика, некоторых агентов врага и показал, где спрятано золото, выплаченное ему в царских десятках щедрыми иерархами из окружения Дяди Вани. Затем снова стал врать. Он не верил в долголетие власти Советов, был убежден в скором появлении японских войск и, путая были с небылицами, боролся за свою подлую, никчемную жизнь по принципу: время работает на преступника. В сводках и агентурных донесениях его окрестили Иудой.

В дверях камеры загремел замок, грохнул засов. Новицкий и комендант Губчека Коновалов провели предателя через плохо освещенный, немного покатый двор к конюшням и поставили перед санями, накрытыми рогожей. Комендант поднял фонарь и сбросил рогожу. Увидев труп, арестант отшатнулся.

– Ну? – крикнул Новицкий. – Узнаешь? Только не ври, если не знаешь, так и скажи…

– Знаю… Воды бы… Плохо мне.

– Ступай вперед! Наверх, наверх! Да не помирай раньше времени! Поспеешь еще сдохнуть, – успокоил его комендант.

Через час Новицкий вошел к председателю с листком протокола допроса, составленного на толстой бумаге с обойным узором, на которой писала вся Чека.

– Опознал, – доложил начсоч. – Убитый агент – связник подпольного комитета. Фамилия – Дегтярников, кличка в подполье «Девятый»… Должен был выехать в Томск, да нарвался на патруль.

– Слушай, скажи коменданту, чтобы еще раз обыскал труп. Самым тщательным образом… Да. Связи с Томском у них крепкие… Надо бы съездить к томичам, поговорить…

– Пошлем… Ну, как оцепление, вернулся комэск?

– Звонил по телефону: никаких следов! Все замело…

– Мало ты отвесил Матвееву. Надо судить за халатность!..

– Ну-ну!.. Скажешь…

Председатель Чека поставил добытый Лысовым серебряный юбилейный рубль на ребро и крутанул монету волчком. Потом подошел к несгораемому шкафу, открыл дверцу и достал узкий шматок той же обойной бумаги:

«Нет ли у вас серебряного рубля с двумя царями? Вам для чего? Коллекцию собираю. Нумизматика. Есть, только с дырочкой. Простреленный. Где? В Екатеринбурге»[4].

– Возьми себе этот рубль, Новицкий, – сказал председатель, – и займись. Главное, чтобы отверстия совпадали с точностью. Ты же потомственный слесарь-механик. А человека – я подготовлю.

Новицкий забрал рубль и ушел. Предчека постучал в стену кабинета. Появился секретарь.

– Садись, пиши, – приказал председатель. – Томск, начальнику дорожной Чека, Губчека сообщает, что нами снят с должности ответственный комиссар водной Чека Федор Лопарев за перерождение, связь с торговцами и взятки… Написал? Продолжай: поскольку Лопарев беспартийный – расстреливать считаем нецелесообразным. Ответственным комиссаром водной Чека пристани Новониколаевск временно назначен коммунист Мануйлов… В связи с оживлением деятельности контрреволюционной подпольщины на транспорте вводим должность комиссара Чека по Яренскому затону. Назначаем матроса-коммуниста Георгия Лысова. Ждем ваше согласие на проводе… Записал? Ступай на прямой с Томском и возвращайся с согласием…