Читать книгу "Крылья огня - Чарлз Тодд"

За мысом в утренней дымке блеснуло море. На волнах плясали белые барашки. Ратлидж прищурился; ему показалось, что в том месте, где мыс спускается к воде, есть небольшая полоска пляжа. Вдали, чуть правее, виднелись крыши Боркума.

Будь он проклят, если старая ведьма не послала его сюда самой длинной дорогой! Наверняка можно было свернуть в рощу у последнего дома в деревне и дойти до поместья Тревельянов минут за десять или пятнадцать.

Он отпер дверь ключом, который дал ему Долиш, и очутился в просторном холле; широкая парадная лестница вела на галерею второго этажа. Сбоку от лестницы Ратлидж увидел большой старинный камин. Дубовые балки на потолке потемнели от времени и прокоптились дымом.

Наверное, именно оттуда упал Стивен Фицхью. Ратлидж подошел к подножию лестницы и принялся внимательно осматривать ее: неровные ступени, темные дубовые балясины, резные перила. Если бы он стоял с левой стороны, он бы рухнул вниз. Если же он стоял справа, то, потеряв равновесие, вначале упал на площадку и покатился вниз… Кстати, нигде не было написано, где стоял Стивен, когда упал, – слева или справа.

Судя по документам, которые Ратлидж прочел за завтраком, Стивен Фицхью где-то посередине, на повороте, ударился о перила и сломал себе шею. К подножию лестницы он скатился либо уже мертвый, либо почти мертвый. Врач по фамилии Хокинз отметил отпечаток резьбы на затылке Стивена Фицхью, под сломанным позвонком. Кроме того, Хокинз упомянул об ампутированной стопе, из-за которой покойный и в лучшие дни ступал неуверенно. Возможно, в его положении нога не позволила ему быстро восстановить равновесие и удержаться от ужасного падения. На площадке нашли его трость, застрявшую между перилами. Пока все выглядит как несчастный случай… с результатами дознания трудно спорить.

Внутри было холодно; теперь в Тревельян-Холле никто не жил, и камины не топили. Ратлидж не стал снимать пальто. Он медленно, осторожно бродил по дому. Красиво, но не роскошно. Парадные комнаты – столовая, гостиная, большая библиотека – были обставлены хорошей, добротной мебелью, но выглядели так, словно в них уже давно никто не жил. Все стояло на своих местах. Ратлидж не увидел ни разбросанных журналов, ни цветов в высоких вазах, ни солнечных зайчиков, проникавших внутрь между раздернутыми шторами, ни собак, которые валялись бы на ковриках у каминов. Он вспомнил, как в детстве родители повезли его в какой-то дворец, где женщина-экскурсовод кричала пронзительным голосом, эхом прокатывавшимся по всем комнатам: «Здесь владельцы замка принимали трех премьер-министров, шесть членов королевской семьи и королеву, которой особенно полюбилось вон то синее шелковое кресло».

Тогда он напрасно вертел головой по сторонам, в поисках знатных персон, о которых говорила экскурсовод. Отец одернул его, приказав стоять смирно и слушать.

Зато малая гостиная с окнами на парк и море да еще кухня выглядели более обжитыми. Похоже, на самом деле хозяева жили здесь: топтали ковры, сидели в креслах, отчего вытерлась обивка, читали книги, стоящие на низких стеллажах. Еду готовили на большой плите, посуду мыли в каменной раковине. Кухарка чистила картошку, сидя в потемневшем от времени деревянном кресле.

Он вернулся к лестнице. По ней ходило несколько поколений семьи, и до недавнего времени несчастных случаев не было ни разу. Заволновавшийся в его подсознании Хэмиш прошептал: «Не нравится мне все это. Оставь-ка ты мертвецов в могилах, старина!»

Наверху находились спальни – просторные, очень пропорциональные, с высокими окнами и красивыми каминами. Обстановка выглядела старомодной. Судя по всему, хозяева не обращали внимания на выцветшие гобелены и потертые ковры. Привычное и уютное они предпочитали новому.

Благодаря поэтажному плану, нарисованному для него констеблем Долишем, Ратлидж быстро нашел кабинет, в котором Оливия Марлоу и Николас Чейни покончили с собой. Кабинет оказался длинным и просторным; окна выходили на море и на парк. Комнату заливал солнечный свет; здесь было тепло. Обстановка не выглядела ни мужской, ни женской. С первого взгляда было понятно: в этой комнате хозяева бывали часто. Она была очень удобная и явно любимая. О прославленной поэтессе напоминала лишь накрытая шалью пишущая машинка на столе у окна. Ратлидж представил, как экскурсоводы будут объяснять, показывая на книжные полки по обе стороны от стола: «Поэтесса черпала вдохновение в трудах…»

Черпала ли? Кто знает?

Рядом стоял еще один стол. За ним работали – занимались резьбой по дереву. Среди щепок и стружки лежал белый незаконченный остов большого корабля. Модель океанского лайнера, подумал Ратлидж, глядя на остов. А в длинной витрине под окном, с видом на парк, стояли уже готовые корабли – искусно выполненные модели. Некоторые он узнал – «Олимпия», «Сириус», «Лузитания». Кто их смастерил? Николас Чейни? Была ли резьба по дереву его хобби, или корабли просто символизировали любовь к морю, которая нашла свое воплощение только в этой комнате?

Он подошел к стоящему у стены дивану, где несколько месяцев назад нашли тела сводных брата и сестры; они держались за руки, словно искали друг в друге утешение, когда вокруг сгущался мрак. Почему они умерли?

«Не нравится мне здесь, дружище, – заявил Хэмиш. – Вот увидишь, окажется, что их все-таки убили».

«Часто бывает, что убийство коренится в других местах, а не в нескольких шагах от того места, где все случилось. И все-таки почему они умерли? Почему именно в ту ночь?»

– Эй!

Услышав оклик откуда-то, видимо из холла, Ратлидж вздрогнул от неожиданности.

Он вышел на галерею и посмотрел вниз. У подножия лестницы стояла женщина. Войдя, она не закрыла за собой дверь и теперь встревоженно смотрела наверх, как будто боялась того, кто может неожиданно выскочить из какой-нибудь комнаты второго этажа.

– Инспектор Ратлидж, – представился он, спускаясь вниз. – Я приехал вчера ночью, а сегодня решил осмотреться на месте. Ключи мне дал констебль Долиш.

– Ах вот оно что! – с облегчением улыбнулась незнакомка. – Когда я вошла, мне показалось, что наверху кто-то разговаривает. Я не знала, кто сюда мог войти. В последнее время нам очень докучают репортеры…

Ратлидж на вид определил, что незнакомке около тридцати лет. Стройная, невысокого роста. Ее овальное лицо раскраснелось от ходьбы, светло-каштановые пряди, выбившиеся из пучка на затылке, забавно завивались, обрамляя щеки. Не красавица, но очень хорошенькая. Дождавшись, пока он спустится, она сказала:

– Как я рада, что к нам наконец прислали кого-то из Скотленд-Ярда. Я Рейчел Ашфорд. Это я попросила, чтобы… смерть моих близких расследовали заново.

– Вы – леди Ашфорд?

Ее улыбка изменилась.

– Мой муж умер. Титул перешел к его брату, сэру Генри. Значит, Генри назвал меня «леди Ашфорд»? Как похоже на него!

– Вы – вдова Питера Ашфорда? – спросил удивленный Ратлидж. – Мы с ним вместе учились в школе.

– Питер погиб на войне. Он был в Кении: принимал участие в экспедиции на Килиманджаро.