Читать книгу "Боцман. Спасите наши души! - Сергей Зверев"

Капитан не мог пробиться через пребывавшую в панике толпу к шлюпке. Он выхватил пистолет и выстрелил в воздух.

— Все назад, в шлюпки садятся только дети и их матери!

Матросы оттаскивали обезумевших, рвавшихся в уже переполненную шлюпку.

— Спускайте на воду! — кричал капитан.

Канаты скрипели на полиспастах, рвались из рук. Из-за сильного наклона «Царицы Савской» нос шлюпки с детьми и женщинами опустился, черпанул воду и посудина перевернулась. На второй заблокированной палубе матери торопливо надевали на детей спасательные жилеты, обвязывали их, чтобы не выскользнули, и бросали детей за борт, затем прыгали сами. Из четырех шлюпок только две были спущены удачно. Но и это не спасало тех, кто в них оказался. Барахтающиеся в воде люди цеплялись за борта, забирались внутрь. Шлюпки раскачивались, черпали воду. Одна из женщин вырвала весло из рук матроса и стала бить им по головам тех, кто пытался уцепиться за борт. Один из несчастных увернулся от удара и схватил весло, державшая его в руках женщина пошатнулась и полетела в воду.

«Царица Савская» стремительно кренилась, люди, оставшиеся на верхней палубе, посыпались в воду. Радист продолжал посылать в эфир сигнал бедствия. Корабль сперва лег на борт, а потом перевернулся килем вверх, обрушившись палубой на барахтающихся. Еще с минуту «Царица Савская» покачивалась на волнах, потом встала вертикально и ушла под воду, унося с собой на дно тех, кто так и не сумел выбраться из трюма.

Между плававших, взывающих о помощи, неторопливо рассекала воду небольшая моторная яхта, на носу которой стоял Джон с камерой и неотрывно снимал разыгравшуюся в открытом море трагедию. Мусульманские женщины в своем большинстве не научены плавать, ведь им нельзя показывать свое тело на публике. Если они и выезжают на пляж с семьей, то сидят одетыми с ног до головы. Какое уж тут купание? Как научишься плавать? Даже теперь, оказавшись в воде, они боялись избавиться от сковывающих движения одеяний. Головы в хиджабах одна за другой исчезали с поверхности воды. Те же, кому посчастливилось оказаться в воде с надетым спасательным жилетом, еще держались. Они тянули к яхте своих маленьких детей. Молили забрать на борт хотя бы малышей.

Кэтрин не выдержала, бросила штурвал, перегнулась через борт, схватила из воды грудного ребенка, завернутого в оранжевый жилет. Но тот уже был мертв — наглотался воды. Журналистка на несколько секунд оцепенела, затем бережно положила мертвое тельце на настил, метнулась к другому борту, приняла у женщины плачущего мальчишку лет четырех и помогла его матери забраться на яхту. Теперь они уже спасали терпящих бедствие в четыре руки.

А Грифитс продолжал бесстрастно снимать происходящее. Он снял крупным планом и то, как мать посадила к его ногам маленькую дочку, а сама ушла под воду. Оператор и пальцем не пошевелил, чтобы ей помочь, лишь крикнул журналистке.

— Кэтрин, забери девчонку, она мне снимать мешает.

Бедняжка вцепилась Джону в ногу, боясь снова оказаться в воде. Журналистка еле сумела разжать ее ручонки, подняла и усадила на настил.

Наконец Джон выключил камеру. Обернулся, посмотрел на спасенных. Их было много, яхта опустилась ниже ватерлинии.

— Кэтрин, всех мы не спасем, только сами потонем. Надо уходить. — Он бросил в воду два спасательных круга, бывших на борту, следом полетел и надувной матрас, на котором еще час тому назад загорала мисс Браун.

Грифитс взялся за штурвал и, лавируя среди барахтающихся в воде, молящих спасти их, повел яхту в сторону берега. Кэтрин пробралась к нему, встала рядом. Руки ее дрожали. Джон одной рукой продолжал держать штурвал, другой достал из карманчика жилета плоскую фляжку, протянул журналистке.

— Выпей, иначе с тобой случится истерика.

Женщина открутила пробку, металлическое горлышко мелко застучало о зубы, затем растерянно посмотрела на оператора.

— Извини, я, кажется, все выпила.

— Ничего страшного, в каюте, в баре, стоит бутылка виски. Надеюсь, наши пассажиры ее не выпьют.

— А ты настоящий ас, — тихо произнесла Кэтрин. — Камеру из рук не выпустил. Все снял. Это же такой сюжет. Эксклюзивные съемки.

— Я же профессионал. Хотя, признаться, сердце дрогнуло, когда девчушка за мою ногу уцепилась.

Кэтрин после спиртного порозовела, в глазах появился блеск.

— Слушай, — произнесла она, заглядывая оператору в глаза.

— Я слушаю, — Джон достал из кармана темные очки и надел их.

— Ты словно знал, что произойдет крушение. Мы же с тобой сперва хотели снимать с суши. Откуда ты мог знать?

— У меня звериное чутье на чужое несчастье. Без этого в нашей профессии никак. Интуиция. Можешь верить, можешь — нет. Но мне сегодня сон приснился. Вещий.

— Какой? Ты мне ничего о нем не говорил.

— Боялся спугнуть удачу. — Лицо оператора оставалось непроницаемым. — Приснилось мне, будто Христос по воде идет как по земле. А я его снимаю.

— Ну и сны у тебя.

* * *

На многих военных заводах руководителя предприятия называют не директором, а командиром. Как в военной части или на корабле.

Кабинет командира номерного завода в Северодвинске был словно декорация к кошмарному сну моремана. В просторном помещении вдоль стены, отгороженные плюшевым шнуром, растянутым между начищенными латунными стойками, рядком стояли образцы всех морских мин и глубинных бомб, которые этот завод выпускал за все годы своего существования. Имелся даже один древний — «рогатый» экземпляр. Из стального шара во все стороны торчали трубки-отростки, на концах которых располагались свинцовые колпачки. Конечно же, взрывчатки в этих минах не было. Командирский кабинет украшали пустые корпуса самых настоящих мин.

Среди всего модельного ряда выделялась своим изяществом пластмассовая мина, напоминающая летающую тарелку.

Контр-адмирал Нагибин стоял напротив нее и любовался изящностью форм. Казалось, что это не смертоносное оружие, а дизайнерская разработка — некая абстрактная, авангардная скульптура. Подобное впечатление только усиливали свойства покрытия «хамелеон». Мина казалась живой, она уже понемногу стала «впитывать» в себя черный цвет штатского костюма Федора Ильича.

— Забавная у вас коллекция, товарищ каперанг, — проговорил Нагибин.

Командир номерного завода хмыкнул.

— Это мой предшественник их тут поставил. Я только последний экземпляр к коллекции добавил. Тот самый, что вас интересует, товарищ контр-адмирал. Разрешите доложить?

— Докладывайте, я слушаю. — Нагибин погладил пластиковый корпус, тот был теплым на ощупь, словно живое, теплокровное существо.

— Мина с указанным номером была произведена на нашем заводе… — Каперанг заглянул в бумаги и назвал дату. — Если потребуется, я могу дать вам пофамильный список смены, выпустившей ее.

— Это лишнее. Какова была ее дальнейшая судьба? Вот что меня интересует в первую очередь.