Читать книгу "Ожог от зеркала - Александр Доставалов"

Стражники тоже редко впадали в раж, во всяком случае, задержанных не калечили. У многих школяров влиятельные родственники, и вообще... Вот только у Тараса в эту ночь вышла иная раскладка. Могли не то что изувечить, могли действительно убить.

Уж очень разъярились «петушиные перья».

Школяр шел вкруговую, обходя патрули. Лучше прохромать по городу лишний час, чем попасться в лапы Кирюхи со товарищи.

Слишком гнилая складывалась ситуация.

Под ногу, точно под прокол, опять подвернулся острый камень. Тарас, чертыхнувшись, едва не присел от боли. Он еле сдержался, чтобы не пнуть клятый булыжник, – сейчас бы и на здоровой ноге пальцы сломал. Нельзя расслабляться.

Коренастый красавчик, с которым он так некстати зацепился, шваркнул школяра так, что в пору в гроб заколачиваться. Тарас поморщился, вспоминая разряд чужого жезла, искрами ударивший в глаза, и темные сполохи, сопровождавшие его ещё сутки. Как от солнца. Фрагментарная слепота, почти что слепота. Впрочем, нет, не похоже. Но ближе сравнения всё равно не подобрать. Как если бы свет смешался с запахом, и всё это втемную размазать по коже. И корочка сия, истончаясь, разламывалась постепенно, кусками, капельками открывая окружающий мир. Перед глазами все просвечивалось, расплывались круги, и бегали крохотные темные пятнышки, похожие на невидимых зверьков со стекол мелкоскопа.

Если б школяр не учился четвертый год, не умел отслеживать признаки заклятия, он бы просто решил – стало плохо. Схватило сердце, да по самые почки. Всё вокруг покачивалось, подплывало и подрагивало мелкими поющими пузырьками. Мир очень долго не воспринимался как цельная картинка, а был проблесками, просмотрами сквозь мутную взвесь, хотя проблески эти становились все просторнее, получалось даже дышать, пока наконец к нему не вернулись и слух, и зрение. Очень необычно. Такие заклятия не тратят в уличных драках, слишком дорого. Как кувалдой по обойному гвоздю. И тяжело, и не очень эффективно. Вот только гвоздю от этого не легче.

Тарас усмехнулся. Конечно, внешне он изменился разве что в лице. А те двое нормально уехали. Им что. Трупа нет, отвечать не за что. Пустяки, повздорили на улице. Рыцари, до которых докричалась неизвестная Тарасу тетка, на подобные мелочи внимания не обращают.

Никто не пожаловался. Тарас, тот вообще как в сером коконе стоял. Даже голосов не слышал, вой в ушах. Потом кое-как добрался до густожития.

К ночи признаки заклятия исчезли. Если проводить параллель с отравой, а учили именно так, то к вечеру яд уже «всосался».

Оставалось только ждать.

Даже будь у него время, вряд ли он смог бы что-нибудь сделать. Тарас просто не понял, чем его ударили. До рассвета, покрываясь потом, он вспоминал всё, чему его учили. И ничто не помогло. Возможно, противоядия просто не существовало.

Вокруг него образовался сильнейший отрицательный прогиб. Любые неприятности, ранее распределявшиеся среди прохожих – а школяры-то сразу учатся их стряхивать, – теперь стекались к Тарасу. У всех вокруг, наверное, и небо посветлело. Общий уровень удачи рядом ощутимо повысился. Вот только средний, как водится, остался нулевым.

Так, если на пологе есть вмятина, в ней скапливается дождевая вода. Съехавший туда муравей обречен захлебнуться, и изменить это не в муравьиных силах. Все это Тарас понимал, вероятности чувствовал, выбраться пытался... Вот только прогиб, к сожалению, «носил с собой». И способов отвязаться не знал, не успел освоить. И теперь уже не успеет.

Вчера. Поутру оторвалась ручка чайника, провисшего на одном болте, полведра кипятка сплеснуло на ноги – школяр отпрыгнул немыслимым зигзагом, сшибая столик с расставленной посудой, но под кипяток все-таки не попал. Чайник, конечно, давно следовало отремонтировать. Сам когда-то болты от лености вкрутил. Промокнув горячую лужу старой занавеской – половой тряпки не нашлось, – Тарас снова свинтил ручку на чайнике, дав себе зарок заменить его в ближайшем будущем. Подкрутил аккуратно винтики, набрал водички... В полдень почтовая лошадь, обычная кляча, добредавшая немалые годы, вдруг возомнила себя мустангом. То ли слепень на глаз сел, то ли просто по дури, но взбрыкнула, да так, что подкова приложилась к его виску. Удара не было, не хватило крохи, остался только тонкий, в ниточку, грязный след. Ничего не делал, мимо шел. Чуть-чуть бы дальше... Перепуганный почтовик долго охаживал лошадь кнутом и всё порывался купить школяру водки, простодушно считая, мол, «выпить тебе, парень, надо, непременно выпить, и ранку замазать, не загноилась чтоб». Ранки на виске вообще не было, несолидная и грязная царапинка полукругом, а выпить, по всему, следовало почтовику, струхнувшему больше протормозившего Тараса.

То, что внутри прогиба алкоголь практически смертелен, школяру было хорошо известно, поэтому предложение кучера он даже не рассматривал. По воздействию это как если б тот же муравей вздумал спрятаться, закапываясь поглубже с каждым стаканом. В общем, лошадь как лошадь. Не убила всё-таки. Как говорили в сельской школе, «до вершка ещё вершок».

Затем обрушились строительные леса. Придавило женщину с ребенком, а бывший настороже Тарас снова отделался царапиной, удачно отскочив за фонарный столб. Правда, локоть ободрало основательно, пришлось промывать. Женщину с переломами увезли в лекарню.

Тем же вечером пристала шпана. Без выпендрёжа, требования денег и прочей промежуточной чепухи. Вообще не наезжали. Шли мимо посадские, не любившие «зажравшихся» школяров, но никогда и не задиравшие их попусту, тем более в центре. И один из обкурившихся мальцов вдруг взмахнул бритвой. Даже его дружки этого не ожидали. Просто – рука, в которой что-то сверкнуло, и ворот куртки разрезало сталью, а на шее проступила глубокая, кровью пропитанная полоса. То ли пацан по младости не рассчитал удара, то ли Тарас успел отшатнуться, скорее и то, и другое вместе, но горячим брызнуло. Тремя уличными плюхами Тарас расшвырял обидчиков, не пытаясь разбираться, кто из них кто и зачем они вместе. Будь он один, пришлось бы туго, потому как силу сразу растратил, а посадских-то шестеро. «Вязкая» плюха, она ведь только сшибает с ног. Но со всех сторон уже бежали школяры, гулявшие в парке, и шпана разбежалась в разные стороны, причем конкретно его обидчика задержали конные рыцари на входе в парк.

Ничего в своё оправдание пацаненок заявить не смог, и сегодня ему, наверное, уже отсекли руку. У рыцарских патрулей особые понятия о справедливости.

Это вчера. Про сегодня и вспоминать не хотелось. Завтра, по логике заклятия, должно быть ещё тяжелее.

Глава 4

У входа в густожитие Тарас замешкался.

Три корпуса стояли рядом, славянской буквой «П». Внутри находился очень приличный дворик, в котором бренчали на гитаре и темнело несколько неясных фигур. Скорее всего окажутся знакомые. Но лучше обойти. Везде, где возможен конфликт, будет конфликт, и события пойдут не в его пользу. Лишних сорок аршин...

Нога уже еле сгибалась.

Над забором мерцал вытянутый фаллос – типичный рисунок молодого идиота, тщательно исполненный ароматическими дымами. Судя по плотности, висит уже часа три. Художество постепенно распирало, как ярмарочный шарик. Утром ведьмы-вахтёрши уберут, а до утра, конечно, ещё раздуется. Первый курс, точно. Хоть сколько собеседований проводи, а после уроков ароматической магии найдется умелец, и по всему городу бухнет этакая хренотень. Или сиськи, или черепа, или вот предмет ночного культа... Три удачных решения. И на цвет не поскупился, и на запах.