Читать книгу "Код Золотой книги - Юрий Козловский"

– Что, заблудились? Говорил же, чтобы не ходили дальше озера! Бегай тут за вами…

Он повернулся и зашагал обратно. Мы поплелись следом. Примерно через сотню метров за поворотом показалось озеро, в котором отражались яркие огни великолепного дворца. Но перед этим у меня снова на мгновение закружилась голова и потемнело в глазах…

Глава 4. Служба. Неожиданный поворот

Меня не интересовало, что делал и с кем договаривался Витя – это было его заботой, но украинские пограничники беспрепятственно пропустили нас в стоявший за оградой поезд. Дождавшись конца процедуры досмотра, я увлек проводника в служебное купе. Двумя жестами и несколькими словами ввел его в состояние транса и заставил в темпе воспроизвести события утра двадцать седьмого июля. Это ему только казалось, что он ничего не заметил и ничего не помнит. На самом деле его подсознание зафиксировало каждую мелочь из происшедшего в то утро. Надо было просто правильно спросить. Через несколько минут мне стало ясно, на какой участок пути нужно обратить особое внимание. Потом мы с ним быстро составили фоторобот человека, внушившего соседу по купе мысль запереться в туалете, где его достал выстрел из снайперской винтовки. Закончив с этими делами, я отпустил проводника. Он похлопал глазами и отправился мыть туалет, не соображая, откуда на него накатило повышенное служебное рвение. Но не торчать же мне столько времени в грязи и вони!

Простояв в огороженной зоне контроля сорок минут вместо тридцати трех, положенных по расписанию, поезд свистнул и тронулся в сторону Харькова. Мы с Витей заперлись в туалете, где недавно принял смерть доктор наук из новосибирского Академгородка Леонид Назаров. Опустив окно, я всматривался в проносившийся мимо пейзаж, обращая внимание на те места и постройки, где мог прятаться снайпер. Мелькнувшую мысль о том, что мы можем разделить судьбу Назарова, я погасил в зародыше – мой внутренний советчик не подавал сигнала опасности, и это означало, что нам ничего не грозит.

Когда замелькали дома пригорода, я насторожился, чувствуя, что цель совсем близко. Оп-па!

Я толкнул Витю, показав ему на невзрачный кирпичный домик, прилепившийся метрах в двадцати от железнодорожного полотна.

– Левое окно! – Как всегда, напав на след, я почувствовал легкое возбуждение, будто хлебнул стаканчик крымского вина. – Запомнил?

– Да, – коротко ответил Витя.

Выскочив из поезда на перроне Харьковского вокзала, мы не стали дожидаться электрички. Не торгуясь, взяли такси и помчались обратно в Казачью Лопань, где оставили машину.

Витя отлично ориентировался на местности (иначе и быть не могло) и отыскал нужный домик довольно быстро. Нам повезло. Хозяева домика оказались пенсионерами, и мы застали их дома, точнее, на огороде в позиции «а-ля рак». Витя помахал у них перед носом красной книжечкой, и мы переместились в дом, два окна которого выходили прямо на железнодорожное полотно. Допрос я начал без применения «спецсредств».

– Двадцать седьмого числа утром были в вашем доме посторонние? – спросил я, почти не сомневаясь, какой ответ получу.

– Это в понедельник, что ли? – Хозяин, седой и морщинистый, но крепкий еще мужик с ладонями размером с совковую лопату, повернулся к маленькой худой жене, ища у нее поддержки.

Она отрицательно покачала головой:

– Нэ, никого нэ було. Тильки мы с чоловиком.

Ну что тут поделаешь? Я провел у них перед глазами рукой, скороговоркой произнес несколько слов, и взгляды стариков затуманились. Теперь только успевай правильно ставить вопросы.

Неожиданных визитеров в тот день было двое, но в обычном состоянии старики никогда бы их не вспомнили. Один незнакомец поставил им мощный гипнотический блок, а второй вытащил из футляра какие-то железки, которые, собранные воедино, превратились в длинную винтовку. Судя по описанию «чоловика», это действительно была снайперская винтовка Драгунова. Потом открыл окно, положил ствол на подоконник и замер, сидя на табуретке. Когда мимо дома проходил московский поезд, гипнотизер махнул рукой, и стрелок нажал на спуск. Выстрел из-за грохота колес прозвучал почти не слышно.

Если бы следствие даже вышло на стариков, то все равно ничего бы от них не узнало. Тот, кто работал с ними, был силен. Но вряд ли он предполагал существование уровня, на котором работают офицеры Службы. Я оказался ему не по зубам и расколол его блок, почти не напрягаясь. Дальнейшее было делом техники. Я разложил ноутбук, открыл программу «фоторобот», и дело пошло. Когда свидетель находится в состоянии транса, получить портрет нужного человека гораздо легче, чем в обычных условиях, а тут мне даже повезло и свидетелей оказалось двое.

Обычная память может многое упустить, подсознание – никогда. Через полчаса у меня были готовы портреты обоих подозреваемых, гипнотизера и стрелка, как я их обозначил для себя. В идентичности портретов я не сомневался.

Покидая дом, я снова заблокировал память хозяев. Конечно, хороший специалист мог справиться и с моим блоком, но для этого он должен быть сильнее меня, а таковые, как я скромно надеялся, имелись только в Службе.

По дороге я в тысячный, наверное, раз задумался о том, насколько современная компьютерная техника если не облегчила, то ускорила мою работу. Давно ли я составлял фотороботы с помощью карандаша и набора трафаретов? А потом, получив достаточно похожее на оригинал изображение, отправлял его с курьером, чтобы и так загруженные работой сверх всяких пределов коллеги, зарывшись в архивы, сличили его с тысячами фотографий? Правда, этих коллег я ни разу не видел и о перегруженности их мог только догадываться. Нет, технический прогресс – великое дело. Казалось бы, чем больших высот он достигает, тем меньше у нас должно быть работы. Но нет, почему-то с каждым годом все меньше оставалось у меня времени для досуга…

Додумать я не успел, потому что мы подъехали к дому Виктора на улице Сумской. Витя нагло бросил «Фольксваген» прямо под знаком «Стоянка запрещена», и мы отправились обедать в ближайший ресторан и только после этого пошли домой. Там я поставил ему задачу на завтрашний день, втайне ожидая, когда же он начнет возмущаться – я сам понимал, что на ее выполнение в нормальных условиях нужно потратить по меньшей мере три дня. Но не дождался. Витя невозмутимо кивнул и оставил меня одного, отчего значительно вырос в моих глазах.

Внешняя картина преступления была более-менее ясна. Гипнотизер, едущий в одном вагоне с Назаровым, заставил его после прохождения пограничного досмотра запереться в туалете и, не отходя, стоять около открытого окна. В это же время второй гипнотизер в паре со снайпером заняли позицию в доме пенсионеров. Должно быть, был кто-то четвертый, корректирующий выстрел, но это еще требовало выяснения, как и главный вопрос – кому и чем мешал физик Назаров. Но был возможен вариант, что мне дадут довести расследование только до какой-то определенной точки, и я никогда этого не узнаю. Случалось и такое.

Я вошел в Сеть, ввел в поисковую систему, известную лишь офицерам Службы, фотороботы трех подозреваемых – двух гипнотизеров и стрелка – и приготовился ждать. Сведения по стрелку всплыли довольно быстро. Им оказался некий Руслан Гарипов из Казани, прошедший террористическую подготовку на Ближнем Востоке, бывший мастер спорта по стрельбе, давно и безуспешно разыскиваемый спецслужбами страны. Это были официальные данные. А неофициальные говорили, что те же спецслужбы несколько раз использовали Гарипова в своих интересах. Но спрашивать его о чем-то было поздно – вчера его тело, изуродованное винтом грузового теплохода, было выловлено из канала имени Москвы.