Читать книгу "Змеиное логово - Кайл Иторр"

Фыркнув, киваю на свой джип. На верхней части крыла красуется лейба «Golden Eagle» — перекрашивали тачку вручную, но аккуратно, фирменную надпись сохранили.

— Тот еще птичник получается.

— И верно, — беззлобно скалится Хокинс. — Ладно, птички по местам, пятиминутная готовность, сейчас полетим. Рацию переключите на третий канал… да, Соня, если тебя старый позывной не устраивает, какой хочешь?

— «Соня» и хочу, — солнечно улыбается девушка.

— Хорошо. А вы?

— «Влад» и «Сара», — пожимаю плечами, — к чему зря мудрить?

— Как пожелаете. Ну, с богом.

Мы устраиваемся в «беркуте», Соня же вопросительно смотрит на штаб-сержанта.

— А мне куда? Сюда я пассажиркой ехала вон в том «хамвике».

— Тогда забирай свою сумку, или что там у тебя, и пересаживайся к Лебедю, у него заднее сиденье свободно.

Водитель «сто десятого», длинный и костлявый наследник испанских конкистадоров Альера, торопливо докуривает папироску и лезет под капот с последней предстартовой проверкой. Штурманское сиденье неспешно занимает капрал Свантессон, похожий, вопреки фамилии потомственного викинга, скорее на чухонца — некрупный, скуластый, на левой щеке шрам от осколка, а может, от ножа. Хокинс кратко представляет заму «опекаемые объекты», садится в свой «девяностый», щелкает переключателем рации, что-то скороговоркой сообщает в микрофон — не на нашем третьем канале, скорее всего, начальству докладывается, — затем раздается завершающее «аут», щелчок тангенты и уже из динамика на общей волне:

— Ястреб в канале. Вылетаем, держитесь на хвосте. Я ведущий, за мной Влад, Лебедь замыкает. Пока можно — держим не ниже сорока, Влад, если поймешь, что не справляешься с тачкой, сбросишь до скольки сумеешь и сообщишь. Овер.

— Ястреб — Саре, Влад сейчас штурманом, веду я, — отвечает супруга. — Если дорога позволит, я и на пятидесяти машину удержу. Овер.

— Добро, езжай как получится. Аут.

Территория Европейского Союза, Портсмутская трасса

Среда, 04/06/21 13:14

Выйдя на Северную дорогу, наша мини-колонна сворачивает на первом же перекрестке, у памятного мне указателя «680 миль до Нью-Портсмута». Передовой внедорожник Хокинса уверенно пылит по грунтовке, Сара без труда удерживает «беркут» за полсотни метров позади и чуть справа, в хвосте катит второй «ленд». Скорость уверенно за сорок, ближе к пятидесяти — а в километрах это получается все восемьдесят, для ухабистой грунтовки местной «автострады международного значения» весьма немало; впрочем, дизель исправно урчит, а самые заметные выбоины остаются в стороне. Во время оно, когда мы только начали планировать дальний автопробег, супруга заявила, что стреляет так себе, зато машину водить умеет. Не соврала. Может, какая-нибудь Ютта Кляйншмидт[19]справилась бы и лучше, но про себя точно знаю — сорок миль я по такой дороге сделать смогу, а вот насчет пятидесяти сомневаюсь.

Меньше чем через час проезжаем памятный баобаб, слева за ним — поворот на ферму Сенесов. К моему удивлению, передовой «ленд» издает длинный гудок.

— Друг у меня тут рядом погиб, — информирует Ястреб по рации, — месяца три назад одна банда вконец обнаглела и расстреляла из миномета полуроту Патрульных сил. Банду там же и обнулили, только вместе с Питом полегло шестеро, и еще один потом в лазарете скончался.

Однозначно, именно о ферме Сенесов и речь, три месяца назад вся эта катавасия и произошла… кому и знать, как не мне. Потом намекну Хокинсу, если захочет подробностей — расскажу. Благо на тот случай никакой подписки о неразглашении с меня не брали.

Три месяца назад окрестная саванна буйно зеленела, не сдаваясь жаркому новоземельному солнцу. Сейчас в этой зелени изрядно прибавилось бурых оттенков. Самый разгар лета, однако.

Справа в низине мелькает небольшое стадо рогачей, голов с дюжину. Здоровые твари, габаритами почти со слона, а видом напоминают помесь стиракозавра с носорогом и дикобразом, без крупнокалиберного хрен остановишь. Хорошо, что «антропогенный фактор» потихоньку оттесняет всю эту мегафауну от дорог и поселков вглубь саванны. Мне — хорошо. Охотники, те жалуются, мол, раньше обед можно было себе подстрелить прямо из окна, а теперь ближе двадцати миль от Порто-Франко приличной дичи не сыскать. Дичь, конечно, дело хорошее, но если судить по содержимому тарелки — право слово, не настолько она и превосходит говядину-свинину с окрестных ферм. А лично для меня в еде самый важный критерий — соотношение цена-качество, все прочее глубоко вторично. Тех же рогачей, говорят, «в чистом виде» употреблять вообще невозможно, мясо настолько жесткое, что не всякий нож возьмет. Только в большую промышленную мясорубку на фарш, вроде как в Техасе тушенку из них делают, из среднего рогача выходит до двух тонн полезного продукта. Может, и врут, пробовал я любопытства ради местную тушенку, от заленточной особых отличий не заметно.

Дичь заведомо перекрывает любую фермерскую мясопродукцию по другому критерию: информационному. Иными словами, охотничьи байки под стейк из антилопы или там жаркое из медвежатины звучат много достовернее, чем под шашлык из банальной говядины. Спорить трудно, здешние наследники Кожаного Чулка действительно превосходят своих заленточных собратьев, давно лишенных возможности охотиться в по-настоящему дикой местности, и невероятно этим превосходством гордятся. Понимаю. При случае в охотку лакомлюсь добытым ими «материалом», мясо годное и в хороших руках Деметриоса и равных ему мастеров кастрюли и сковородки снедь выходит вкуснейшая. Однако я не считаю необходимой приправой к таким блюдам рассказы в стиле «одного свалил с трехсот ярдов прямо под лопатку, а второй ка-ак дернул ко мне, так только на двадцати шагах наконец лег»…

Ветер пахнет солнцем, травой и простором.

Еще часа через полтора-два супруга начинает ерзать на сиденье, а «беркут» подскакивает на ухабах сильнее прежнего. Любимая женщина качает головой.

— Теряю навык, давно за рулем как следует не сидела…

— Давай поменяемся, отдохнешь.

— Лучше бы мне кто-нибудь массаж сделал.

— Я не против, но не на ходу же. — Беру рацию. — Ястреб — Владу. Надо бы притормозить, Сара устала, сяду за руль сам. Овер.

— Хорошо, — отвечает Хокинс, — через пару миль привал, как раз рядом ручеек будет. Аут.

Минут через несколько «девяностый» снижает скорость, предупредив «всем стоять», и сворачивает налево, на пологий холм, хрустя пожухлой травой. Останавливается на гребне, и вооруженный биноклем Фред выпрыгивает наружу и обозревает окрестности.

— Чисто, — сообщает Хокинс, — давайте полегоньку сюда.

«Беркут», а за ним «сто десятый» сворачивают вверх по склону. Градусов тридцать-сорок, при сухой и твердой почве да на первой передаче нормальным внедорожникам такое посильно. За холмом открывается лощина, по дну которой течет неширокий ручей — благодаря которому тут, несмотря на палящее солнце, и трава чуток зеленее, и заросли погуще. Правда, до этих зарослей полверсты вниз по течению.