Читать книгу "Темные видения. Предчувствие - Лиза Джейн Смит"

Кейтлин удалось расслышать только несколько слов: «решение судьи Болдуин», «калифорнийский департамент» и «реабилитация».

— …под вашу ответственность, — закончил офицер и отступил в сторону.

Из фургона вышел молодой человек. У Кейтлин брови поползли на лоб.

Он оказался поразительно красив, но в его движениях чувствовалось сдержанное напряжение. Волосы и глаза у него были черные, а кожа — довольно бледная.

«Редкость для Калифорнии — совсем незагорелый», — подумала Кейтлин и тихо сказала:

— Chiaroscuro.

— Что? — шепотом переспросил Льюис.

— Такой художественный термин. Означает «свет и тень». Это когда рисуешь только черным и белым, — пояснила Кейтлин и вдруг почувствовала, как по коже побежали мурашки.

Что-то странное было в этом парне, как будто… как будто…

В мозгу всплыла подсказка: «Как будто он не вполне нормален. По крайней мере, именно так говорят о тебе дома».

Фургон уехал. Мистер Зетис и темноволосый молодой человек направились к дому.

— Похоже, у нас новый сосед, — тихо сказал Льюис — Этот парень.

Мистер Зетис коротко кивнул ребятам на крыльце.

— Вижу, вы уже здесь. Полагаю, все в сборе. Если войдете в дом, сможем приступить к знакомству.

С этими словами он прошел внутрь. Собаки последовали за хозяином. Это были ротвейлеры. Кейтлин заметила, что у них довольно злобный вид.

Анна и Льюис, когда к ним приблизился новенький, молча отступили в сторону, но Кейтлин не сдвинулась с места. Она знала, каково это, когда люди от тебя шарахаются. Молодой человек прошел мимо нее и, оказавшись рядом, посмотрел ей прямо в глаза. Кейтлин заметила, что глаза у него не черные, а темно-серые. Она явственно почувствовала, что он хочет вывести ее из равновесия, хочет, чтобы она опустила взгляд.

«Интересно, за что его посадили в тюрьму», — подумала Кейт, снова ощутив холодок, и прошла в дом.

— Мистер Зетис! — радостно поприветствовала появившаяся из гостиной Джойс.

Она поймала старика за руку и с энтузиазмом заговорила, улыбаясь и энергично жестикулируя.

Внимание Кейтлин привлек блондин у лестницы. Это был Роб Кесслер, на плече у него висела сумка, ее сумка, между прочим. Он увидел ребят, двинулся в их сторону… и замер на месте.

Все тело его напряглось. Кейтлин проследила его взгляд… Он смотрел на новичка.

Тот тоже подобрался. Его темные глаза уставились на Роба, в них читалась холодная ненависть. Он встал так, будто собирался атаковать, если Роб подойдет ближе.

Один из ротвейлеров мистера Зетиса зарычал.

— Хороший песик, Карл, — нервно пробормотал Льюис.

— Ты, — сказал новенький, обращаясь к Робу.

— Ты, — повторил Роб.

— Вы знакомы? — спросила обоих Кейтлин. Роб заговорил, не спуская глаз с бледного лица новенького.

— Когда-то были, — сказал он и сбросил сумку на пол.

— Не так давно, — отозвался новенький, и по сравнению с мягким южным выговором Роба его голос звучал грубо и отрывисто.

Теперь уже рычали оба пса.

«Что ж, — подумала Кейтлин, — шансы мирного соседства стремятся к нулю».

Она заметила, что мистер Зетис и Джойс прервали беседу и смотрят на студентов.

— Предполагается, что мы одна команда, — сухо заметил мистер Зетис.

— Подойдите все сюда! — позвала Джойс — Наступил момент, которого я так ждала.

Роб и новенький медленно отвернулись друг от друга. Все столпились вокруг Джойс. Она ослепительно улыбнулась, ее аквамариновые глаза сверкали.

— Ребята, для меня большая честь представить вас человеку, который собрал всех здесь, человеку, который задумал этот проект. Мистеру Зетису.

На секунду Кейтлин почувствовала порыв захлопать в ладоши, но вместо этого пробормотала в унисон с остальными: «Здравствуйте». Мистер Зетис кивнул в знак приветствия.

— Мистер Зетис, — продолжала Джойс, — это наша группа. Анна Уайтрэйвен из Вашингтона. — Старик пожал руку Анне и следом — всем остальным, по мере того как их представляла Джойс — Льюис Чао из Калифорнии. Кейтлин Фэйрчайлд из Огайо. Роб Кесслер из Северной Каролины. И Габриель Вулф из… разных мест.

— В зависимости от того, где отбывал последний срок, — пробурчал под нос Роб.

Мистер Зетис пристально посмотрел ему в глаза.

— Габриель освобожден под мою ответственность, — сказал он. — По правилам условно-досрочного освобождения ему позволено посещать школу, все остальное время он должен находиться в доме. Он в курсе, что будет, если он нарушит условия. Верно, Габриель?

Габриель перевел свои темно-серые глаза на старика и без выражения проронил всего одно слово:

— Да.

— Хорошо, — сказал мистер Зетис и посмотрел на остальных студентов. — Пока вы здесь, я рассчитываю, что вы постараетесь ладить друг с другом. Не думаю, что кто-то из вас в силу возраста понимает, каким великим даром наделен. Ваша работа здесь заключается в том, чтобы научиться с умом распоряжаться своим даром, чтобы извлечь из него как можно больше пользы.

«А теперь переходим к вдохновляющей речи», — подумала Кейтлин, разглядывая мистера Зетиса.

Густая седая шевелюра, красивое старое лицо, широкий благородный лоб.

«Я знаю, на кого он похож, — вдруг поняла Кейтлин. — На графа, дедушку маленького лорда Фаунтлероя».

Но граф не стал произносить вдохновляющую речь.

— С самого начала вы должны уяснить одну вещь — вы не такие, как все. Вы… избранные. Отмеченные свыше. Вы никогда не станете такими, как все, так что не стоит даже пытаться. Вы живете по своим законам.

Кейтлин нахмурилась. Джойс говорила ей нечто подобное, но в словах мистера Зетиса звучала совсем другая интонация. И Кейт не была уверена, что ей это нравится.

— В каждом из вас есть нечто, что нельзя подавить. Это огонь скрытой силы, — продолжал мистер Зетис — Вы превосходите всех остальных… помните об этом.

«Он пытается нам понравиться?» — спросила себя Кейтлин.

Если да, результата он не достиг, потому что его слова звучали неискренне.

— Вы — пионеры на пути исследований, которые откроют перед вами безграничные возможности. Ваша работа здесь изменит общепринятые представления о психической энергии, изменит взгляд человеческой расы на себя. Вы, молодые люди, принесете пользу человечеству.

Кейт внезапно ощутила острую потребность рисовать.

Но это было не обычное желание, как, например, желание нарисовать Льюиса и Анну. Оно сопровождалось покалыванием в пальцах и внутренней дрожью, что служило предостережением.