Читать книгу "Большая книга ужасов-33. Оттуда не возвращаются! Вкус твоей крови - Галина Гордиенко"

Глава 8

Сны наяву

Сергей никогда так долго не спускался по лестнице, как сегодня! Собственные ноги казались ему свинцовыми, Сергей еле отрывал их от ступенек. Почему-то мальчику никого не хотелось видеть. Вдруг опять мучительно заныла голова. В ушах зазвенело. В горле образовался горьковатый, тошнотворный комок, мешавший нормально дышать. В постель бы! И — спать, спать, спать…

Сергей вошел в столовую. Хмуро поздоровался с отцом, уселся на свое место и поднял глаза. С усилием тряхнул головой — не помогло. Отчаянно зажмурился и медленно посчитал до десяти. Мысленно. Когда он был младше, это его здорово выручало. Иногда. Помогало, например, привести мысли в порядок и не сорваться во время ссор. Главное — не лезть с Гришкой Лапшиным в драку из-за любого пустяка. Лапшин всегда был сильнее Сергея. Физически.

Сейчас, как разочарованно понял Сергей, открыв глаза, это его не спасло. Верный, тысячи раз испытанный способ подвел его. Именно сейчас, когда Сергею и без того плохо! Может, он сходит с ума? Вот, значит, как это происходит. Потихоньку, почти незаметно. Вначале — кошмары наяву, глупейшие фантазии, позже — головокружение, дурнота, потом — галлюцинации… Но почему — непременно с ним?! Сергей с трудом сглотнул мерзкий комок, застрявший в горле, и заставил себя не закрывать глаза.

Потрясающе! Знакомый с пеленок мир словно взбесился и заиграл совершенно другими красками. Весьма неожиданными. Причем только живой мир. Все остальное выглядело вполне пристойно и привычно.

Словно сквозь вату Сергей услышал:

— Что с тобой, сынок?

Папа встал из-за стола и встревоженно приложил к его лбу широкую прохладную ладонь.

— Все в порядке, па, — еле слышно пробормотал Сергей и осторожно, пытаясь не выдать себя, улыбнулся.

Папа смотрелся очень странно. Очень! Его тело как бы светилось в мягком сумраке столовой. И если одежда чуть приглушала свечение тела, то вот папина голова… Нежно-голубоватый, игольчатый ореол менял цвет его лица, всегда бодрого и довольно смуглого. Оно выглядело сейчас бледнее, чем обычно. И намного беззащитнее. Потрясенный Сергей вдруг ясно увидел то, на что раньше никогда не обращал внимания — папа одинок и смертельно устал. Как-то внезапно он понял, что, кроме него, Сергея, у папы больше нет настоящих привязанностей в этом мире. Разве только работа?

Сергей коснулся отцовской руки и дрогнувшим голосом повторил:

— Правда, па, я в норме. Просто за компьютером сегодня пересидел. Даже заснуть за ним умудрился, представляешь?

Папа с явным облегчением улыбнулся. Вернулся на место и укоризненно сказал:

— Не понимаю тебя. Умный парень, а время на эти детские игры гробишь, не жалея! Сколько раз я тебе говорил — ничего нет дороже времени. Особенно в твоем возрасте. А у тебя оно уходит, словно песок сквозь пальцы. Глупо! И расточительно.

— Да, па, — торопливо кивнул Сергей. — Ты, кажется, прав. Заснуть за игрой — это уж слишком.

— То-то же, — примирительно проворчал папа и снова взялся за вилку.

Сергей нехотя поднял глаза на Карповну. Она подошла к столу с полной, восхитительно благоухавшей тарелкой горячего плова. Присматриваться к пожилой женщине ему совсем не хотелось. Сергей любил ее, Карповна заменила ему маму. Ну, если маму вообще можно хоть кем-то заменить… Новый, странный, ни на что не похожий мир пугал Сергея. Пугал до дрожи! Копаться во внутренней сущности людей Сергей побаивался. Он и без того видел и понимал больше своих сверстников. Как и любой художник. Особенно, когда он переносил увиденное на холст. Иной раз его работа высвечивала нечто такое в человеке или вещи, о чем и не догадаешься в реальной жизни. И все же, при желании, эти неприятные откровения можно было свалить на его разыгравшуюся не в меру фантазию. Но в данном случае, как казалось Сергею, все было совершенно по-другому. Пронзительнее, что ли. И очень, очень определенно. Никаких иллюзий не оставалось! Голая, ничем не прикрытая правда. Правда, безжалостно высвеченная нереальными, яркими красками. Нужно ли Сергею это?! Тем более — в отношении Карповны. Ближе нее у Сергея никого нет. Разве что папа, которого он почти не видит из-за его работы…

Старая нянька удивила и обрадовала мальчика. Ее свечение успокаивало. Нежно-золотистое, оно добавляло облику Карповне тепла, придавало ее образу какую-то законченность, завершенность. В отличие от его папы старая нянька оказалась ясна, как картинка в школьном букваре. И, кроме любви, доброты и обеспокоенности его бледностью и плохим аппетитом, Сергей ничего затаенного в ней не увидел. Он благодарно улыбнулся старой женщине, и весь этот словно взбесившийся мир вдруг стал устойчивее. И почти перестал пугать его. Сергей философски пожал плечами — какой смысл страшиться того, чего ты не понимаешь? Лучше считать это игрой, шуткой, так проще жить.

Оставалась мачеха. Поднять на нее глаза Сергей не мог. Не мог, и все. Не смел. Он просто трусил! Когда Сергей вошел в столовую, ему на секунду показалось — на месте Эльвиры висит сгусток тьмы. И оттуда тянет парализующим холодом. Убивающим. Неземным. Он не увидел… человека! Больше Сергей в сторону мачехи ни разу не посмотрел, но леденящее дыхание смерти чувствовал постоянно. Сергей не сомневался — веселого калейдоскопа красок вокруг этой женщины он не увидит. Особенно, если эти странные всполохи высвечивают ее сущность. Эльвира — не Карповна! К тому же Сергею почему-то казалось — если он сейчас посмотрит на Эльвиру, мачеха мгновенно все поймет. По его глазам. И все его дикие страхи она уловит тоже! Сергей каждой клеточкой своего тела ощущал то жадное нетерпение, которое испытала мачеха при его появлении в столовой. И ту насмешливую успокоенность, какую она почувствовала после его разговора с отцом. Эльвиру вполне устроило данное им объяснение своему плохому самочувствию. И Сергей не понимал, почему. Вернее, боялся понять. Вывод напрашивался единственный: тот лиловый, мерзкий, якобы витаминный напиток — не сон. Сергей действительно выпил его! По приказу этой страшной женщины. Тогда понятным становилось его ужасное самочувствие при пробуждении. И даже его новые — странные, нечеловеческие — способности следует приписать действию этого травяного отвара. Зачем, зачем Эльвира заставила его выпить этот мерзкий напиток?! Чего она хотела добиться?! А если она знала, что с ним потом произойдет? Знала, в каком виде он увидит ее? И хотела этого! Чтобы… напугать его еще больше? Подчинить себе? Сергей насупился: да никогда!!!

Лучше думать, что все это — случайность. Нечто такое, что могло произойти лишь с ним, Сергеем. Ведь он рисует. Он — художник, а они всегда видят мир по-своему. Приготовленный мачехой отвар, предназначавшийся для того, чтобы его обезволить — Эльвира хотела лишь допросить будущего пасынка! — видимо, просто усилил его врожденные способности, обострил их. Хорошо ли это — Сергей не знал. Уж слишком необычным все казалось. Будто его перебросили в какой-то другой мир. Пусть даже — в параллельный! Сергей обрадовался: он всегда любил фантастику. Так легче принять произошедшее. Если, конечно, все не объясняется гораздо проще и он попросту не свихнулся. Элементарная шизофрения… ну, допустим. Сергей читал где-то — художники нередко ею страдают. Но это не мешает им писать, к счастью. Так что посмотрим, что будет дальше.