Читать книгу "Концерт для черного колдуна - Елена Усачева"

Валерке повезло, Скрипка выбрала именно его. Наташка еще удивилась, что это за чудак раскладывает свои инструменты на лавочках? Еще больше она удивилась, когда тихий Гребешков схватил скрипку и побежал вон из сквера. А после того как он перестал посещать занятия и стало известно, что он не выходит из квартиры и часами, без перерыва, играет… К тому же она услышала, как он играет… Вот тут-то все стало ясно!

Теперь у Гребня впереди великое будущее, а она упустила такой шанс!

Неужели история, которая до этого момента была не больше чем сказкой, могла оказаться правдой?

Цветочница вновь посмотрела на шестой этаж. Если она будет целый день сидеть с задранной головой, шея у нее станет изогнутой, как у лебедя.

Ладно, остается надеяться на этого недотепу Гогу. Он настолько в нее влюблен, что сделает все, что она ни попросит.

В том, что в нее нельзя не влюбиться, Наташка не сомневалась.

Она встала с лавочки как раз в тот момент, когда Гошка спрятался за банками на Гребневском балконе. Цветочница не видела погони и не догадывалась, что «недотепа» Снежкин про нее забыл. И если и продолжает охотиться за Скрипкой, то явно не по ее просьбе.

Решив, что на сегодня она достаточно поработала, поэтому может не идти ни в школу, ни в музыкалку, Наташка отправилась домой.

Концерт через неделю. Со Скрипкой или без нее, но Цветочница выступит на «отлично». Иначе она и не могла. Во-первых, у нее действительно есть талант. А во-вторых, она была потомственной скрипачкой, так что музыка сидела у нее в крови.

По крайней мере, так утверждал ее папа.

Но позаниматься Цветочнице не дали. Сначала мама все-таки отправила ее в школу, а вечером неожиданно пришел дядя Витя.

«Как кстати!» — обрадовалась Наташка, собираясь как следует расспросить папиного знакомого.

Как в их семье появился Виктор Львович, Цветочница не знала. Ей казалось, что он был всегда. Вроде бы когда-то он учился музыке. Но ни за одним из инструментов Наташка его не видела. Сейчас он работал в Центральной юношеской библиотеке в музыкальном отделе, где выдавал ноты и пластинки. Дядя Витя был высок, худ, носил небольшую черную бородку клинышком. Темные волосы были всегда разделены безукоризненно ровным пробором. И вообще он был какой-то чересчур элегантный — стильный пиджак, модные ботинки. На обыкновенного библиотекаря не похож.

Сейчас он сидел в кресле, закинув ногу на ногу, и крутил длинными тонкими пальцами два деревянных шарика — он обычно всегда что-нибудь вертел в руках, была у него такая привычка.

— О! Дитя мое! — привычно воскликнул дядя Витя, увидев в дверях хмурую Наташку — последние майские дни в школе ей давались тяжело. И кто только придумал учиться, когда на дворе уже лето, а тебе всего тринадцать! — Как музыкальные успехи? — ласково проворковал он.

Рядом с Виктором Львовичем Наташка тут же растаяла. Он был само обаяние, и грустить рядом с ним было просто невозможно. К тому же это старомодное обращение Цветочнице очень нравилось.

— Она у меня молодец, молодец! — В комнате появился папа. — Скоро концерт, приходи ее послушать.

— И не надоело мучить ребенка? — скривился дядя Витя, перекидывая шарики из одной руки в другую.

— Почему мучить? — вскинулся папа, любящий поспорить. — Она моя дочь! А значит, такой же музыкант, как и я! Это, мой дорогой, называется семейное дело.

— Семейное дело — это когда отец валенки шьет, а потом и сын. Музыка к этому не имеет никакого отношения.

— А как же Моцарт? — в папиных глазах светился азарт заядлого спорщика. — Его отец тоже был музыкантом!

— Да брось ты! — отмахнулся дядя Витя. — Музыкальный талант редко передается по наследству. Это судьба!

— Это не судьба, а везение — заметили, услышали, помогли, — чуть не кричал папа. — Удача, в конце концов.

Наташка терпеливо сидела в углу. Споры между папой и дядей Витей шли постоянно. Главное было дождаться окончания и спросить то, что было интересно ей.

— Для удачи нужно хотя бы немного таланта! — весело улыбался дядя Витя. — Даже с хорошим инструментом без таланта ты ничего не сделаешь!

— Да, но инструмент это уже удача! — не сдавался папа. — К тому же сейчас хороших инструментов мало.

— Причем здесь инструмент, если ты путаешь пальцы и не знаешь, с какого конца за смычок берутся? — пожал плечами дядя Витя.

Сейчас было самое время ввернуть свой вопрос.

— А как же Скрипка, Приносящая Удачу? — спросила Наташка и вдруг почувствовала, как ее щеки стремительно наливаются румянцем. «Чего это я разволновалась»? — сама себя спросила Цветкова, пытаясь глубже дышать.

В комнате повисла пауза, было слышно только, как стучат друг о друга деревянные шарики в быстрых руках Виктора Львовича.

— Доченька, — широко улыбнулся папа. — Что за фантазии? Какая скрипка?

— Вильгельм Гауф очень любил страшные сказки. — Замершие было шарики в руке дяди Вити вновь побежали между пальцами.

— При чем здесь Гауф? — надула губки Наташка. Она терпеть не могла, когда ее все еще считали маленькой. Сказки в ее возрасте никто не читает!

— Бедный угольщик Петер Мунк получил от злого волшебника Михеля дар выигрывать в любом деле, — начал медленно рассказывать дядя Витя. — В обмен на мешок золотых гульденов Петер отдал свое сердце. У Мунка стало много денег, он был выбран почетным жителем города. Но бывший угольщик остался без сердца и потому потерял любовь девушки, его мать умерла от горя. Когда Петер понял, что за богатство заплатил слишком большую цену, то кинулся обратно к волшебнику, чтобы тот вернул ему сердце. Но Михель отказался выполнять его просьбу. С тех пор несчастный угольщик бродит по миру и ищет свое потерянное сердце.

— Я не про сердце спрашиваю! — еще больше возмутилась Наташка. — Помните, вы как-то рассказывали про скрипку. Если на ней играть, то любой станет талантливым музыкантом.

— А я говорю о том, что за любой дар нужно платить. Не всегда сердцем, конечно, но цена за подобные подарки обычно бывает высокой. Так что лучше всего добиваться самому. Чтобы потом не жалеть.

— А скрипка?

— Что скрипка? — загадочно улыбнулся Виктор Львович. — За любой подарок судьбы нужно платить. Например, раньше считали, что за талант дьявол забирает у людей душу. Поэтому любой одаренный человек предавался анафеме.

— Чему? — прыснула Цветочница.

— Проклятию, — усмехнулся дядя Витя.

— Да какое проклятие! — Наташка начала терять терпение. — Вы про скрипку расскажите!

Несколько мгновений Виктор Львович смотрел в пол. На лице промелькнуло выражение недовольства.

— Про какую? — сухо спросил он.

— Как про какую? — вскочила Наташка. — Вы сами рассказывали, что есть такая скрипка, кто на ней ни играет, у всякого гениально выходит. Помните?