Читать книгу "Empire V [= Ампир В ] - Виктор Пелевин"

— "Laughed out loud", - пояснил я. - Термин из сети. По-русски будет "ржунимагу" или "пацталом". Получается, Лолита - это девочка, которой очень весело.

— Да, - вздохнул незнакомец, - другие времена, другая культура. Иногда чувствуешь себя просто каким-то музейным экспонатом… Ты читал Набокова?

— Читал, - соврал я.

— Ну и как тебе?

— Бред сивой кобылы, - сказал я уверенно.

С такой рецензией невозможно было попасть впросак никогда, я это давно понял.

— О, это в десятку, - сказал незнакомец и улыбнулся. - Ночной кошмар по-английски "night mare", "ночная кобыла". Владимир Владимирович про это где-то упоминает. Но вот почему сивая? А-а-а! Понимаю, понимаю…

Страшнейший из кошмаров - бессонница… Бессонница, твой взор уныл и страшен… Insomnia, your stare is dull and ashen… Пепельный, седой, сивый…

Я вспомнил, что дверь черного хода все время оставалась открытой.

Видимо, в квартиру забрел сумасшедший.

— Вся русская история, - продолжал незнакомец, - рушится в дыру этого ночного кошмара… И, главное, моментальность перехода от бреда к его воплощению. Сивка-бурка… Началось с кошмара, бреда сивой кобылы - и пожалуйста, сразу Буденный на крымским косогоре. И стек, и головки репейника…

Он уставился куда-то вдаль.

А может и не сумасшедший, подумал я.

— Я не совсем понял, - спросил я вежливо, - а почему романы писателя Набокова - это трехспальная кровать?

— А потому, что между любовниками в его книгах всегда лежит он сам. И то и дело отпускает какое-нибудь тонкое замечание, требуя внимания к себе.

Что невежливо по отношению к читателю, если тот, конечно, не герантофил…

Знаешь, какая у меня любимая эротическая книга?

Напор незнакомца ошеломлял.

— Нет, - сказал я.

— "Незнайка на Луне". Там вообще нет ни слова об эротике. Именно поэтому "Незнайка" - самая эротическая книга двадцатого века. Читаешь и представляешь, что делали коротышки в своей ракете во время долгого полета на Луну…

Нет, подумал я, точно не сумасшедший. Наоборот, очень разумный человек.

— Да, - сказал я, - я тоже об этом думал, когда был маленький. А кто вы?

— Меня зовут Энлиль Маратович.

— Вы меня напугали.

Он протянул мне бумажную салфетку.

— У тебя на шее мокро. Вытри.

Я ничего не чувствовал - но сделал, как он велел. На салфетке остались два пятнышка крови размером с копейку. Я сразу понял, почему он заговорил про коротышек.

— Вы тоже… Да?

— Другие здесь не ходят.

— Кто вы?

— В человеческом мире я считался бы начальством, - ответил Энлиль Маратович. - А вампиры называют меня координатором.

— Понятно, - сказал я, - а уже решил, что вы сумасшедший. Бессонница, Набоков на Луне… Это у вас манера отвлекать такая? Чтобы укуса не заметили?

Энлиль Маратович криво улыбнулся.

— Как ты себя чувствуешь?

— Так себе.

— Вид у тебя, прямо скажем, неважнецкий. Но так всегда бывает. Я принес тебе мазь, смажешь синяки на ночь. Утром все пройдет. И еще я принес таблетки кальция - каждый день надо принимать пятнадцать штук. Это для зубов.

— Спасибо.

— Я вижу, - сказал Энлиль Маратович, - ты не очень-то рад тому, что с тобой приключилось. Не ври, не надо. Я знаю. Все нормально. И даже замечательно. Это означает, что ты хороший человек.

— А разве вампир должен быть хорошим человеком?

Брови Энлиля Маратовича залезли высоко на лоб.

— Конечно! - сказал он. - А как иначе?

— Но ведь… - начал я, но не договорил.

Я хотел сказать, что вовсе не надо быть хорошим человеком, чтобы сосать чужую кровь, скорее наоборот - но мне показалось, это прозвучит невежливо.

— Рама, - сказал Энлиль Маратович, - ты не понимаешь, кто мы на самом деле.

— Мы вампиры. Разве нет?

— Да. Но все, что ты знаешь про вампиров, неправда. Сейчас я тебе кое-что покажу. Иди за мной.

Я последовал за ним, и мы пришли в комнату, где были камин и кресла.

Энлиль Маратович приблизился к камину и указал на висящую над ним черно-белую фотографию летучей мыши. Снимок был сделан с близкого расстояния. У мыши были черные бусинки глаз, собачьи уши торчком и морщинистый нос, похожий на свиной пятачок. Она походила на помесь поросенка и собаки.

— Что это? - спросил я.

— Это Desmondus Rotundus. Летучая мышь-вампир. Встречается в Америке по обе стороны от экватора. Питается красной жидкостью из тел крупных животных.

Живет большими семьями в старых пещерах.

— А почему вы мне ее показываете?

Энлиль Маратович опустился в кресло и жестом велел мне сесть напротив.

Я подчинился.

— Если послушать сказки, которые рассказывают в центральной Америке об этом крохотном создании, - сказал он, - покажется, что страшнее нет существа на свете. Тебе скажут, что эта летучая мышь - исчадие ада. Что она может принимать форму человека, чтобы завлечь жертву в чащу. Что стаи этих мышей способны до смерти загрызть заблудившихся в лесу. И массу подобной чепухи.

Найдя пещеру, где живут мыши-вампиры, люди выкуривают их дымом. Или вообще взрывают все динамитом…

Он поглядел на меня так, словно мне следовало что-то сказать в ответ.

Но я не знал, что.

— Люди по непонятной причине считают себя носителями добра и света, - продолжал он. - А вампиров полагают мрачным порождением зла. Но если поглядеть на факты… Попробуй назвать мне хоть одну причину, по которой люди лучше мышей-вампиров.

— Может быть, - сказал я, - люди лучше, потому что помогают друг другу?

— Люди делают это крайне редко. А мыши-вампиры помогают друг другу всегда. Они делятся друг с другом пищей, которую приносят домой. Еще?

Больше мне ничего не пришло в голову.

— Человек, - сказал Энлиль Маратович, - это самый жуткий и бессмысленный убийца на Земле. Никому из живых существ вокруг себя он не сделал ничего хорошего. А что касается плохого… Перечислять не надо?

Я отрицательно помотал головой.

— А эта крохотная зверюшка, которую человек избрал эмблемой своих тайных страхов, не убивает никого вообще. Она даже не причиняет серьезного вреда. Аккуратно прорезав кожу передними резцами, она выпивает свои два кубика, не больше и не меньше. Что за беда, допустим, для быка или лошади?