Читать книгу "Монастырь - Игорь Вагант"

Эдвин замолчал на минуту, задумавшись.

– И что же теперь делать?

– Тебе – только одно. Сходи в трапезную, поешь что-нибудь. Скажи брату Марку, что я разрешил. А потом возвращайся ко мне. Нас ждет отец Селиф.

– Зачем? Я ведь ничего не смогу добавить.

– О, отец-настоятель – очень мудрый человек. И иногда видит то, что сокрыто от людских глаз. Он может помочь тебе вспомнить такие вещи, которые ты сам вспомнить не в состоянии.

Слегка подивившись, Эдвин поднялся со скамьи.

– Отец Селиф – святой? – спросил он.

Ризничий улыбнулся.

– Можно и так сказать. И вот еще что, – добавил он, как только Эдвин ступил на порог, – будь добр, приведи себя в порядок. Неделя в карцере не пошла тебе на пользу.

– Пожалуй, – согласился Эдвин, – только я, с вашего позволения, пойду помоюсь в озере. Вода для купания здесь… не очень.

Монах снова сел за стол.

– Хорошо. Но прошу тебя – будь внимателен. И постарайся успеть до девятого часа.

Эдвин кивнул и вышел за дверь.

Глава 3

Гвендилена

Зелень была свежая и настолько густая, что саму тропинку Эдвин нащупывал почти что наугад, срывая по дороге землянику. Заросли жимолости, караганы и шиповника окружали его со всех сторон, а на самом берегу к живительной влаге клонили свои раскидистые ветви ивы-великаны. Воздух наполняли ароматы ягод и осиное гуденье.

Узенькая дорожка, петляя меж валунов и густого кустарника, выходила прямо к озеру. Не к тому, где обычно набирали воду для монастыря, а к одному из самых дальних, почти у подножия каменных шпилей, увенчивающих гору Сидмон. Место было очень красивое и, что Эдвину особенно нравилось, уединенное. Почти со всех сторон вокруг озерца высились скалы, покрытые бородатым мхом, а с одной из них с невероятной высоты тоненькими струйками падал водопад, разлетаясь брызгами, сверкавшими в солнечных лучах всеми цветами радуги.

Еще на подходе Эдвин принялся развязывать тесемки куртки, предвкушая освежающее купание – особенно после жары и пылищи на монастырском дворе. Озерцо было неглубоким, по шею, не больше, а вода в нем всегда холодновата, но в любом случае гораздо чище и приятнее той, что имелась в самом аббатстве: в огромных осклизлых бочках, и нередко – с слегка плесневелым запашком.

Юноша наклонился, зачерпнув пригоршней прохладной водички, и тут же отпрыгнул в сторону, спрятавшись за кусты. На том конце озера под падающими струйками воды спиной к нему стояла женщина. Она повернулась и, на ходу отжимая мокрые волосы, направилась к берегу, осторожно ступая по камням. Да это ж Гвендилена, нервно подумал Эдвин. Та самая девушка из Талейна, жена бортничего сына.

Он видел ее несколько раз в монастыре, то на скотном дворе, то во время стирки, но так ни разу к ней и не подошел.

Сделав несколько шагов по мелководью, Гвендилена остановилась, вдруг прикрывшись руками и глядя прямо на кусты, за которыми он сидел.

– Дурак, – негромко произнесла она. – Отвернись.

Вот олух я, мелькнуло в голове у Эдвина. Он поднялся, пряча глаза и лихорадочно пытаясь что-нибудь сообразить.

– Платье дай.

Юноша мысленно обругал себя. Тоже мне, хорош охотничек. Сначала человека не заметил, и только сейчас обратил внимание на то, что прямо перед его носом на ветках висит одежда. Пялился на голую бабу, как мальчишка. Не глядя, Эдвин протянул ей платье.

– Извини, – буркнул он, – не заметил я тебя. Сам здесь всегда купаюсь, и ни разу никого не видел.

– Да ладно, – беззлобно сказала Гвендилена и минуту спустя добавила: – Все. Можешь поворачиваться.

Девушка сидела на валуне, отряхивая ноги от песчинок. Исподлобья внимательно на него посмотрела.

– Тебя ведь Эдвином зовут?

Он кивнул, покусывая губу.

– А ты – Гвендилена.

Тоненькое холщовое платье облепило ее мокрую фигуру. Заметив быстрый взгляд Эдвина, девушка скосила глаза вниз и чуть смутилась. Груди у нее были небольшие и крепкие, четко обрисовывающиеся под намокшей тканью. Эдвин смутился в свою очередь. Красивая. А он и не заметил поначалу. Хотя… и случая-то, собственно, пока не представлялось, чтоб рассмотреть. Глаза большие, изумрудно-зеленого цвета, а губы – алые. И, кажется, все же не его возраста, а немного постарше. Лет, наверное, девятнадцати или около того.

– Я… пойду, – нерешительно произнес он. – Или, хочешь, я тебя провожу?

Гвендилена покачала головой.

– Сама дойду. Но ты же, вроде, купаться собирался?

– Э-э… да.

Эдвин потоптался на месте. Девушка улыбнулась, показав белые мелкие зубки.

– Да не смущайся ты так. Женщин ни разу не видел? Я уйду сейчас.

Эдвин закусил губу, не зная, что еще сказать. Гвендилена, как будто задумавшись, сидела, слегка наклонив голову, и сушила копну своих темно-рыжих, с медным отливом волос, перебирая их руками.

– Запашок от тебя, однако, – вдруг фыркнула она, – будто неделю не мылся.

Эдвин пожал плечами.

– Да так оно и есть, собственно.

– Ну да. – Гвендилена кивнула. – Слышала про тебя. Весь нижний двор только о тебе и толковал. Потом, вроде, поуспокоился народ, после того, как Мадауг объявил, что ты не виноват ни в чем, сам пострадал. Расскажешь, как там все случилось? Интересно мне.

– Хорошо. Только попозже, вечерком. А сейчас торопиться надо, брат Эльфин ждет.

– Договорились.

Гвендилена подняла руки и принялась заплетать косу. Руки у нее были тонкие и одновременно округлые; в глазах промелькнули искорки, когда она поймала очередной взгляд Эдвина.

– Слушай, – вдруг произнесла она, – если решишь уйти отсюда, возьмешь меня с собой?

Юноша опешил.

– С чего ты взяла, что я уходить собираюсь?

– Мне так кажется, – пожала плечами девушка. – Я ж видела, как ты по дороге в Сидмон домой рвался.

– Хм… – Эдвин уселся на валун. – Я не решил пока.

– Да ладно тебе. – Гвендилена улыбнулась. – Видно же, что монастырская жизнь не по тебе. Только слепой не заметит.

– А ты, похоже, следила за мной.

– Ну да. Без товарища мне отсюда бежать несподручно. Одной, что ли, по дороге брести? Далеко не забреду.

– И куда же ты собралась?

– Не знаю. В Талейн бессмысленно возвращаться. Нет Талейна, говорят.

– А как же Трир? Муж твой?

По лицу Гвендилены пробежала тень.

– Никак. Скорее всего, нету уже его. Я солдат расспрашивала: там камня на камне не осталось. Все повыжжено. Ни одной живой души.