Читать книгу "Каменный Кулак и мешок смерти - Янис Кууне"

Шеппари уже завозились на лавках, намереваясь покинуть кров хозяина Грома, но тут на хозяйскую половину вбежал взъерошенный Улле.

– Как ты посмел! – гаркнул на него племянник Неистового Эрланда.

– Хрольф! Там данны! Спрашивают тебя! – затараторил гребец. – Я, как положено, говорю: «Кто спрашивает?»…

– Говори быстро, кто там и что ему надо, или проваливай, – прорычал Хрольф, давая понять, кто хозяин в доме и на корабле. Но голос его выдал неподдельный страх. Неужто даннский посланник передумал и решил взять провинившегося шёрёверна в плен, покончив дело нежданным наскоком? Судя по перекошенной физиономии Ульриха, данны пришли в боевом железе и с недобрыми лицами. Ежели они ворвутся в дом, Хрольфова русь даже не успеет взяться за мечи.

– Там… такой толстый данн, – сбивчиво докладывал гёт. – Он сказал, что его имя не мое собачье дело, и назвался ярлом Хебедю.

– Чего ему надо? – спросил шеппарь Грома, оглядываясь вокруг в поисках путей к отступлению.

– Он сказал, что хочет кое о чем поговорить с разорителем Хохендорфа, – выпалил Улле.

– Скажи ему, что я жду его, – повелел Хрольф. – Да и по пути растолкай манскап. Понял?

Загребной кивнул и скрылся за занавесом.

Вскоре в доме послышалось бряцание оружия. Шеппарь нащупал рукоять своей билы. Другого пути к бегству, кроме как с боевым топором наперевес, у него не было.

Полог снова распахнулся, но перед собранием шеппарей предстала не стена даннских клинков, а лишь толстопузый посланник Харека Черепахи.

– Послушай, Хрольф… – вполголоса начал он, задергивая занавес. Молниеносно оглядев собравшихся за столом, он с ходу уразумел, что пред ним не манскап, а шеппари лихого разбора.

– Я смотрю, ты принял правильное решение, – пряча улыбку в усы, сказал данн.

Хозяин дома молчал. Он не знал, что происходит на половине манскапа, но, судя по стоявшей тишине, потасовки там не было.

– Я тут подумал… – начал толстяк. Суровые лица шеппарей явно спутали ход его мыслей. – Словом… когда пойдешь на Овсяный залив… загляни ко мне в Хедебю. Я в твоей ватаге пойду… Только вот что…

Данн почесал затылок.

– Мои корабли с торжища на полдня позже твоих выйдут. Ну, понимаешь… точно я за тобой погнался… Харек, Гарм его подери, хоть и черепаха, а пока еще конунг… Уразумел?

– В моей ватаге пойдешь? – переспросил Хрольф.

На лицах шёрёвернов отразилась куча-мала нежданных мыслей, что ворвались в их нечесаные головы. Глаза викингов запрыгали, как домовитая мысь[68]по осени, с Хрольфа на ярла Хедебю и обратно.

– Только глупец откажется от такой добычи, – ухмыльнулся толстяк.

– Нам и самим мало будет, – нахмурился шеппарь Грома.

– Так если что на Овсяном торжище не доберем, то можно по реке Сиене[69]подняться до Роуена,[70]– предложил данн. – Харек до него не дошел. Там-то уж точно можно столько золота взять, что по пять сотен на гребца выйдет.

– Пять сотен на гребца, говоришь? – скривился Хрольф.

– Да раздери меня Гарм, если я вру, – напирал толстяк.

– А сколько у тебя драккаров? – для порядка спросил племянник Неистового Эрланда. – И надо еще посмотреть, какие у них имена.

– Среди тех четырех кораблей, за манскапы которых я могу ручаться, Трюморков[71]нет, Хрольф, – сказал ярл Хедебю, с тревогой поглядывая на занавес. Не иначе как среди тех людей, с которыми он приехал на Бирку, соглядатаев Харека было больше, чем блох на подзаборной собаке.

– Так что? Возьмешь меня в свою ватагу? – спросил он, скребя шею под бородой.

– Когда буду на Хедебю, пошлю к тебе человека, – пообещал племянник Неистового Эрланда.

Данн кивнул и отдернул полог.

– Я, Кнуб, ярл Хедебю, предупредил тебя, Хрольф! – громко и властно сказал он. – Либо ты отплатишь моему господину полной мерой, или за твой проступок тебя и всех шёрёвернов Бирки ждет суровая кара!

Едва заметно подмигнув шеппарям, ярл Хедебю шагнул за занавес.

Вновь послышалось бряцание оружия. Это уходили из дома Хрольфа хольды даннского конунга.

Полог опять зашевелился.

– Не мешайте нам разговаривать! – рявкнул шеппарь. И рожи гребцов так и не появились в проеме перегородки, отделявшей хозяйскую половину от клетей манскапа.

– Пять сотен на гребца?! – выдохнули разом все Хрольфовы гости. Никто из них и не помыслил заподозрить Кнуба в том, что тот сказанул это ради красного словца. Такими посулами не раскидываются даже ветреные данны. За подлог викинги могли наказать, пожалуй, и построже, чем за воровство у сотоварища по манскапу. Даже Волькша в своей сладкой сказке, которую он скормил Хрольфу после первого разговора с управителем Хедебю, не смог заронить в душу свея более всхожие зерна корысти. Слова же, брошенные данном, мгновенно пустили корни и тут же расцвели пышным цветом.

Пять сотен крон на гребца!

И уже было не важно, что Харек Черепаха требует отдать ему двадцать тысяч серебром. Он, конечно, обнаглел в своей лени, но раз уж это надо, дабы без препон плавать мимо его владений, то он их получит. Гавр – все же его вотчина. Почему бы не помочь ленивцу собрать урожай с полей? За пять-то сотен на гребца!

Теперь настало время подавать обильную трапезу, которая даже не успела толком остыть, пока шеппари приходили к согласию о том, когда и как они двинутся на Овсяную заводь. К великому удивлению Волькши, никто и не думал оспаривать верховодство Хрольфа. Единственное, на чем настаивали шеппари, – это не брать в поход никого, кроме тех, кто был достаточно дальновиден, чтобы в тот день откликнуться на зов Хрольфа-морехода. Лишний щит при разделе добычи – в тягость. И так сотрапезники насчитали, что в набег двинется более четырех сотен руси, включая две дюжины берсерков.

Стоило вожакам шёрёвернов сговориться, как полог между половинами дома раздвинули, и Хрольф кликнул к обильному столу свой манскап.

– Что тут за вече было? – спросил Волькшу Рыжий Лют, немало оскорбленный тем, что его щуплый приятель присутствовал при сговоре, а он, человек, который принес ровно половину победы при Хохендорфе, прохлаждался не у дел.

– Договаривались на четырнадцати драккарах идти в Овсяную заводь, – безучастно ответил Волкан.