Читать книгу "Криминальная империя - Кирилл Казанцев"

Правда, окончание этих игр постепенно изменилось. Она не убегала, стыдливо опустив глаза в духе «как вам не стыдно, что вы такое со мной сделали, воспользовавшись беспомощным состоянием девушки». Теперь оно было более степенным, хотя не обходилось без укоризненных взглядов в духе «ну вы даете, опять затащили меня в постель». И никаких обязательств, никаких обсуждений случившегося и будущего отношений. Каждый раз после секса Роман не был уверен, что близость состоится.

Наталья наконец перестала дышать тяжело, молча поднялась и набросила на плечи его халат. Роман усмехнулся, вспомнив, что примерно так же это выглядит и в ее квартире. Она тоже встает и накидывает халат. Кстати, при идеальном порядке в ее квартире, что делал ее халат на кресле возле ее кровати каждый раз, когда Роман должен был неожиданно к ней прийти?

Так же молча девушка подхватила свою сумочку и ушла в ванную. Роман еще некоторое время понежился без всяких мыслей, а потом они вернулись к телу Натальи. Все-таки интересно, что она по поводу всего этого думает? Жениться на ней Роман не собирался… вроде бы. А остальное у него и так было. Другое дело, что не очень часто. Но если настоять и сделать секс с Натальей таким частым, как ему хочется, то можно разрушить очарование встреч и превратить обалденную эротическую игру в обыденный секс.

— Роман Павлович, я освободила ванную, — послышался голос Натальи. — Я сейчас кофе приготовлю. Приходите потом на кухню.

Роман рывком встал с кровати. Так, халат на Наталье. Ладно, он натянул брюки прямо на голое тело, схватил рубашку и трусы и отправился в ванную. Попыток подойти, обнять и поцеловать женщину он уже давно не делал. Сейчас она шарахнется от него, как от насильника. Тоже элемент игры. Не поймешь этих женщин.

Глава 3

Неприятности не заставили себя ждать. Из секретариата Управления позвонили в восемь тридцать и передали приказ: в десять ноль-ноль быть у заместителя начальника РУВД по работе с личным составом. Игнатьев по одному этому понял, каким оружием его будут бить. Значит, нужно попытаться разобраться, подстраховаться и заручиться поддержкой начальника Управления. Ведь о планируемой операции он звонил лично ему и только потом уже подробности передал заму по оперативной работе.

В десять утра Игнатьев был уже у здания Управления. Сидя в своем «Логане», он безуспешно пытался дозвониться до начальника Управления. И в который раз майору отвечали, что начальник занят. Через час снова позвонили из секретариата, теперь уже на мобильный, и стали выяснять, почему Игнатьев не явился по вызову к Бубенцову. Пришлось оправдываться тем, что у Игнатьева проблемы с машиной и он торчит на трассе.

Стрелка часов перевалила через двенадцать, потом через три часа. А потом Игнатьеву сказали, что начальник Управления уехал. Выматерившись, майор стал пытаться связаться по телефону с заместителем по оперативной работе, но того не было на месте. Не оказалось в Управлении и начальника уголовного розыска. Игнатьев понял, что совершил глупость, понадеявшись только на то, что встреча с начальником Управления все расставит по местам и обезопасит его. Другого выхода, кроме как явиться к Бубенцову, у него теперь уже не было.

— Разрешите? — стукнув пару раз для приличия в дверь, спросил Игнатьев и вошел в кабинет майора.

Игнатьев терпеть не мог Бубенцова. Его в этом человеке раздражало абсолютно все. Во-первых, Бубенцов был моложе Игнатьева лет на пятнадцать-двадцать, но имел то же звание. Это означало, что все предыдущие звания он получал четко в срок, без всяких заминок. Такое у людей в погонах бывает редко, особенно если ты рядовой работник «в поле», а не где-нибудь в отделе кадров. Всегда найдутся какие-то нарушения, недочеты, которые тормозят присвоение очередного звания на полгода, на год, на два. Это неизбежно, потому что давно известно, что не ошибается тот, кто ничего не делает. А управлять подразделением, заниматься оперативной работой и не допускать безобидных для пользы дела нарушений невозможно. Судя по всему, Бубенцов никогда не ошибался, что маловероятно, или ничего не делал, что более вероятно. А скорее всего, у него были высокие и сильные покровители, которые его и пристроили на это теплое местечко, а также курировали его продвижение по служебной лестнице и получение очередных званий.

Но это было еще не все. Бубенцов сам по себе был человеком неприятным. И внешне, и в манере общения. Длинный, с покатыми плечами, отчего погоны на его плечах висели под углом вниз, с маленькой круглой головой и реденькими волосами, он совсем не выглядел бравым майором, а скорее карикатурой на человека в форме. Но недостатки внешности Бубенцов с лихвой компенсировал поведением, подчеркнутой важностью, демонстрацией своего начальственного превосходства. И говорил он монотонно, занудно, абсолютно не умел или не хотел слушать собеседника. И при этом очень часто, примерно два-три раза в минуту, Бубенцов облизывал губы. От этого возникало ощущение, что у майора они постоянно сохнут, а изо рта у него неприятно пахнет.

— Почему вы, товарищ майор, — с ходу стал выговаривать Бубенцов, — являетесь с опозданием в шесть часов к заместителю начальника Управления? Вам не кажется, что это вопиющее нарушение субординации и дисциплины. Мы с вами носим погоны и обязаны…

Слушая занудную тираду, Игнатьев постоял некоторое время, но, так и не дождавшись приглашения сесть, сел без приглашения. Фуражку он демонстративно положил на стол Бубенцова. Предстояло терпеливо вынести этот визит и по возможности не сорваться. Правда, неизвестно, что же послужило в самом деле причиной этого вызова.

Подгадав паузу в потоке слов Бубенцова, Игнатьев умудрился вставить первое оправдание:

— Я же сообщал, что у меня машина сломалась и я торчал на трассе.

— У таких, как вы, товарищ майор, — парировал Бубенцов, — всегда найдутся отговорки и оправдания.

— Ну так накажите меня за это опоздание, — начал горячиться Игнатьев, — раз это вопиющее нарушение. И давайте перейдем к делу, вы ведь меня ради чего-то вызывали. Не для того же, чтобы проверить скорость моего передвижения по дорогам?

— Вот именно! — стал наливаться венозной кровью Бубенцов. — Ради дела! А вы цирк устраиваете из этого идиотского задержания, которое вы устроили со своими людьми сегодня ночью. Вы что, первый день в полиции работаете и впервые слышите о депутатской неприкосновенности? Какого черта вы его вообще задержали? Почему вы его столько времени не отпускали? Вы ясно, как мне доложили, видели его депутатское удостоверение. Неужели непонятно, что законы издаются…

— Вы мне слово дадите вставить? — от возмущения Игнатьев весь подался вперед и навис мощной грудью над столом. — Вы понимаете цену вопроса? Я ждал партию наркотиков и оружие, мы несколько месяцев бились, чтобы выйти на этот канал! Какого черта ваш депутат делал в машине преступников? На этот вопрос вы можете ответить?

— Грош цена вашей информации, откуда бы вы ее ни получили! Вы оскандалились на весь район, на область. Это же детский сад какой-то! Вы что, ребенок?

— Да кто вы такой, чтобы оценивать мою работу? — заорал Игнатьев, но в последний момент сдержался, чтобы не грохнуть кулаком по столу. — Сидят тут в теплых кабинетах! Мои парни среди бандитов лазают…