Читать книгу "Нейтринная гонка - Пол Ди Филиппо"

Теперь пришла осень, стояли первые дни ноября, и листвы уже почти не осталось. Овраг принял какой-то нереальный, призрачный вид. Птичьи гнезда, ранее скрытые травой и листвой, стали хорошо видны, а ночами казалось, что полная луна — это маленькая жемчужина, что она совсем рядом, до нее можно дотянуться, ухватиться рукой за серпик.

Внимание Шеда привлекло одно из деревьев — высокая ива, склонившаяся прямо над водой. К удивлению мальчика, на ней все еще сохранялась листва; дрожа под каждым порывом ветра, листья продержались на ветвях до поздней осени. Шеду было известно, что ивы обладают мощной корневой системой и потому сохраняют листву дольше, чем другие деревья. Однако это дерево было каким-то особенным даже по сравнению с другими, ему подобными.

Движимый любопытством, Шед подошел ближе, чтобы получше рассмотреть это чудо природы.

Остановившись рядом с ивой, он неожиданно замер на месте.

Возле дерева стоял человек. У Шеда от удивления перехватило дыхание.

Человек этот был примерно одного с ним роста. Он стоял, прижавшись спиной к стволу дерева. Правой руки видно не было. В глаза бросались борода и длинные волосы желтоватого, старческого оттенка. Крючковатый нос, темные провалы глазниц. На незнакомце была старая грязная куртка в клетку, выцветшая фланелевая рубашка, засаленные шерстяные брюки и стоптанные рабочие башмаки.

Бомж какой-то, неприязненно подумал Шед. Хочется надеяться, что безобидный.

Незнакомец увидел Шеда, умоляюще протянул к мальчику руку и шагнул от ивы, как будто собираясь уйти. Только тогда Шед заметил, что правая рука бродяги застряла где-то в глубине дерева, как будто он засунул руку в беличье дупло и не смог вытащить ее обратно. Шед от всей души пожалел несчастного старика, хотя и не горел желанием прийти ему на помощь.

И все же вопреки этому самому нежеланию, как будто против воли Шед шагнул под свод желтых листьев. Осторожно подняв руку, он коснулся вытянутых пальцев незнакомца.

Стоило их рукам соприкоснуться, как часы на запястье Шеда взорвались. Старик напряг пальцы; Шед тотчас полетел на спину, увлекая за собой незнакомца. Раздался негромкий хлопок, и незнакомец высвободился из плена упрямого дерева. Оба, Шед и старик, прокатились по влажной земле.

В следующее мгновение они оторвались друга от друга и встали. Шед вытащил из кармана носовой платок и вытер окровавленное запястье. Затем посмотрел на иву, чтобы понять, что же мог искать внутри ее ствола этот странный тип.

Никакого дупла в стволе ивы не оказалось.

— Да-а-а! — нервно произнес Шед, не зная, что сказать. — Наверное, в моих часах испортилась батарейка. С вами все в порядке, мистер?

Незнакомец ничего не ответил, лишь коротко кивнул, глядя на мальчика черными, как космос, глазами. Шед почувствовал, что первоначальная неловкость прошла. Несмотря на молчание бродяги, его безобидная внешность — расслабленная спокойная поза и безвольно болтающиеся руки — не вызывала никаких сомнений.

— Как, вы говорите, мистер, ваше имя? Меня зовут Шед.

Он не стал протягивать руку для рукопожатия, считая, что таковое уже состоялось, правда, довольно необычным образом.

Незнакомец продолжал молчать.

Шеду неожиданно вспомнилось стихотворение Теннисона, которое они читали в школе несколько месяцев назад. Начиналось оно следующими строчками:

Осенью призрак здесь появился,

Средь желтеющих листьев он поселился.

Каким-то образом эти строки идеально соответствовали внешности незнакомца. Возможно, если тот не называет своего настоящего имени, то не станет возражать, если Шед сам подберет ему имя.

— Что, если я буду называть вас мистер Листьев? — осмелился спросить Шед.

Старик, даже не улыбнувшись, утвердительно кивнул.

— Хорошо, значит, буду называть вас мистер Листьев. Рад с вами познакомиться. А сейчас мне нужно идти. Если вы завтра придете сюда, то, возможно, мы с вами увидимся вновь.

Шед повернулся, собираясь уйти, однако не отошел от мистера Листьева и на десять футов, как внезапно натолкнулся на какую-то незримую преграду, как будто угодил в сладкую вату или по щиколотки увяз в тягучей липкой жиже. Было невозможно сдвинуться даже на дюйм.

Мистер Листьев сделал шаг вперед. Шед почувствовал, что тоже может последовать его примеру.

«О боже, — подумал он. — Во что же это я такое вляпался?»

Он повернулся к молчаливому старику, с каменным, бесстрастным лицом стоявшему у него за спиной. Но тот как воды в рот набрал.

Мать Шеда любила повторять: «Всегда пытайся найти выход даже из самой скверной ситуации».

— Послушайте, мистер Листьев! — сказал мальчик. — Вы не хотели бы сегодня поужинать у нас?

На руке не хватало одного пальца. На его месте виднелась легкая полоска шрама. Впрочем, рука эта не производила пугающего или неприятного впечатления. Обычная конечность, ну, пусть даже и не совсем обычная. Ее покрывал толстый слой мозолей, а в складки кожи навечно въелся белый порошок, похожий на тальк. Мизинец отсутствовал, зато остальные четыре пальца казались вполне самостоятельными, способными справиться с любым делом. Хотя, надо отметить, в них все же чувствовалась какая-то невыразимая грусть, будто они глубоко переживали пропажу своего незадачливого собрата.

Шед сосредоточил взгляд на руке отца, чтобы не смотреть ему в глаза. Потому что по глазам сына отец всегда мог угадать, лжет тот или нет. Впрочем, даже не глядя Шеду в глаза, отец догадывался, что сын чего-то недоговаривает. Хотя и не мог знать наверняка.

Принимая во внимание несуразность лжи, Шед попробовал воспользоваться этой незначительной зацепкой.

Сэм и Кэрол Стиллвелл сидели за столом вместе с Шедом и мистером Листьевым. На ужин в этот вечер был мясной рулет и картофельное пюре с бобами. Все, за исключением разве таинственного гостя, ели без особого удовольствия, хотя и не могли объяснить причины столь вялого аппетита. Шед нервничал, родители же были слишком заинтригованы незнакомцем, которого привел в дом сын. Причина, почему трудно было сказать, понравилось гостю предложенное угощение или нет, заключалась в том, что мистер Листьев расправился с едой довольно-таки непривычным способом. Он просто сидел, положив обе руки по краям тарелки. Пища самым удивительным образом подверглась некоему мистическому процессу — сначала буквально на глазах позеленела и испортилась, а затем полностью исчезла. Тарелка — часть праздничного сервиза Кэрол — вскоре растрескалась, превратившись в нечто вроде древних артефактов из раскопок Ниневии.

В данный момент родители Шеда внимательно разглядывали мистера Листьева. Поскольку они постоянно предупреждали сына, чтобы тот не приводил домой откровенно сверхъестественных обитателей их городка, Шеду пришлось прибегнуть ко лжи. Шед знал: отец и мать никогда не простят ему, что он освободил некоего призрака, который прежде, по всей видимости, жил одной жизнью с деревом. (Шед все еще испытывал жгучий стыд, вспоминая, какой переполох случился в их доме после того, как он приволок домой говорящего кота, который оказался знакомцем Уэлкама Гуднайта.)