Читать книгу "Дизель решает все - Михаил Маришин"

— День добрый! Эта игрушка в какую цену, хозяин?

— Добрый! — последовал не слишком приветливый, судя по интонации, ответ: — Не игрушка это, а справный инструмент для хорошего плотника.

— Пусть так, не хотел обидеть, прости, — с готовностью извинился я. — Так по чем?

— За полсотни рублей отдам.

— А не дороговато ли? Какие-то они у тебя все разные, — попытался поторговаться: — Не фабричные, что ли?

— Да что ты понимаешь! Это я сам ковал, своими руками, а фабричные — мусор, и сравнивать нечего.

— Ой ли? А железо откуда берешь? На заводе покупаешь?

Продавец потупился, видно вопрос больной.

— Ну лом разный перековываю, но ты не смотри, я кузнец потомственный, свое дело знаю.

— Раз дело знаешь, то скажи мне, добрый человек, — достал заранее приготовленный немецкий штык, — вот эта вещица на какую цену потянет?

Кузнец повертел нож в руках, рассмотрел внимательно, попробовал ногтем заточку и заодно на звук, посопел и изрек.

— Знатная штука, если 6 сам продавал, то не дешевле своего топора, но у тебя не возьму, нет у меня денег таких. Да и клеймо на нем больно странное.

— Это знак качества, — соврал я про фашистского орла на свастике. — Может посоветуешь, кому продать такое можно?

— Ты, мил человек, в мясной ряд сходить попробуй, может, кто и возьмет.

— И на том спасибо.

Да, облом. Не к тому человеку обратился, сразу не мог сообразить, что продавать пользователю нужно, а не производителю. Хоть приблизительную цену узнал, и то хлеб.

Придется потолкаться среди торговцев мясом, благо их здесь неожиданно много. Вопрос прояснил не в меру разговорчивый торговец, простодушно заявив.

— А чего ради скот беречь? Все одно в колхоз заберут, а так хоть прибыток.

На мое счастье, первая же попытка впарить трофеи вышла относительно удачной, получилось, после яростного торга, продать один нож за сорок рублей. Хотя просил я за него изначально шестьдесят, но видно торговля — не мое, устаю от нее неимоверно, не лежит душа. Стоило только покупателю согласиться на минимально приемлемую для меня сумму, как ударили по рукам и я отправился попытать счастья к соседу, заинтересованно поглядывавшему в нашу сторону. Так, пользуясь стайным инстинктом, все берут — и я возьму, удалось продать еще два немецких тесака, а вот четвертый застрял, желающих на него не находилось, пятый же я решил оставить на память.

Уже хотел удовлетвориться достигнутыми результатами в сто двадцать восемь рублей и покинуть нелюбимое мной место торжища, как вдруг меня тихонечко подергали за рукав.

— Дядя, ножик продаешь? Глянуть можно?

Я обернулся и увидел перед собой молодца-крепыша невысокого роста, но широкого в кости. Из-под кепки выбивались белобрысые волосы, а светло-голубые глаза, казалось, рассыпали смешинки. Улыбаясь во все тридцать два зуба, парень прямо смотрел мне в глаза и весь, кажется, лучился изнутри добром.

— Ну что ж, за погляд денег не беру, держи, — достал нож и подал рукоятью вперед, — али покупать собрался?

— Купил бы, сразу видно — клинок хороший, да и удобный, — парень погрустнел. — Да денег с собой нет. Может, дойдешь со мной до дома? Здесь недалеко, там и по рукам ударим.

— Ладно, веди, коли недалеко, — с легкостью согласился я, осточертело уже вертеться на этой толкучке. — Только шапку быстро по дороге куплю, я сюда возвращаться не собираюсь и так полдня здесь убил.

Сделав все свои дела, я с новоявленным покупателем прошел на соседнюю улицу и дошел до богатого с виду дома.

— Вход на нашу половину сзади, сейчас обойдем и на месте, — пояснил парень. — А что это за знак на ноже?

— Знак качества, — уже привычно соврал я. — Может, помнишь, такие кресты, даже на деньгах печатали раньше, свастика называется.

— Да, было дело. Но нож уж больно необычный, особенно рукоять. Из чего она?

— Пластик это называется, на ощупь теплая и не скользит, а форму придать любую можно, — принялся рекламировать я товар.

— Да? Ну-ка дай подержусь! — заинтересовался мой собеседник и остановился.

Мы тем временем обошли дом и оказались в глухом тупике, с одной стороны ограниченном стеной дома с единственной дверью, без окон, с других сторон все закрывал дощатый забор выше человеческого роста. Лишь только рукоять ножа оказалась в руке молодца, как лицо его неузнаваемо переменилось. Мне показалось, что оно резко посерело, оскалилось, а глаза приобрели жестокое решительное выражение и стальной блеск.

— Х-ха!

Все произошло в момент, а я, находившийся в расслабленном состоянии, не успел среагировать. Если бы не броник, то нож торчал бы у меня в левом подреберье. Мой теперь уже противник такого развития событий явно не ожидал и на миг растерялся, что дало мне возможность перехватить кисть вооруженной руки левой и крутануть ее наружу, одновременно нанося в лицо хук с правой. Парень отрубился сразу, перевернуть его на живот и связать руки за спиной, было уже делом техники.

Во время этих танцев мое внимание привлекла куртка этого отморозка, решившего зарезать человека ради какого-то ножа. Или, может, следил за мной на рынке, вычислив чужака, и видел как я расторговался? Тоже вполне себе вариант.

Когда он падал, полы разлетелись и при ударе о землю там что-то звякнуло. Быстренько обыскав тушку, нашел в правом кармане «наган», в левом горсть патронов к нему и немного мелочи, внутренний вознаградил меня двадцаткой.

М-да, коммерция мне не удалась, а вот оружие к рукам прямо таки липнет. Нехорошо, конечно, что я с криминальным элементом пересекся, надо теперь ноги делать и ухо держать востро. А ну как у него здесь дружков прорва, сунут в сутолоке заточку и поминай как звали.

Вариант с вызовом милиции тоже игнорировать нельзя, ведь это я уже сейчас грабителем получаюсь. Надо бы где-то отсидеться оставшиеся восемь часов до отправления поезда.

Эпизод 3

Рассудив, что следует избегать больших скоплений народа, равно как и безлюдных улиц, шел по городу сторожась, и ноги как-то сами привели меня в самый центр города, к Воскресенскому собору. Службы не было, либо уже закончилась, вокруг храма было пусто, будто его специально обходили стороной. Поднял взгляд на купола и с языка само собой слетело:

— Господи, помоги!

Тут же внутренний голос ехидно заметил.

«Нашел время молиться, тем более что крещеный, да не особо верующий. Когда в церкви последний раз был-то? Только на свадьбы да похороны и заходишь. Ни одной молитвы не знаешь, а все туда же, помощи просить собрался».

На что совесть резонно возразила.

«А почему нет? Или это не ты своим болтливым языком товарища Сталина угробил? А следом и весь свой народ? Есть ли грехи тяжелее? Искупать как думаешь? Для этого нужно совершить невозможное, без веры и Божьей помощи тут не обойтись. Достоин ли ты ее без покаяния?»