Читать книгу "Шакалы - Николай Леонов"

– Смотря какой хотим получить результат.

– Лев Иванович, вы постоянно в беседе со мной недоговариваете. Естественно, в вашей профессии я многого не знаю, но, думаю, мне можно объяснить. – Чувствовалось, что Бардин с трудом сдерживает раздражение.

– Министр нефтяной промышленности не знает, как бурить скважину. Так он подобными вопросами и не интересуется.

– Но он вправе спросить, когда ожидается нефть, – парировал Бардин.

– Спросить можно о чем угодно, трудно ответить. Мы должны обезопасить человека. Но не знаем, реальна угроза или нет. Мы способны задержать исполнителя, но не знаем, сколько исполнителей существует. Язву можно смазать антибиотиком и перевязать, но, чтобы ее вылечить, необходимо выяснить причину ее появления. Допустим, мы выясним и причину. Но нет гарантий, что, уяснив, почему появилась язва, вы, Николай Ильич, не устранитесь и не скажете: бросьте этого больного, занимайтесь другими делами.

– Вы считаете, я коррумпирован?

– Боже упаси! Будь у меня подобное подозрение, я бы вам не сказал ни одного откровенного слова. Но вы, как и всякий высокопоставленный чиновник, – политик. А возня вокруг человека масштаба финансиста Горсткова…

– Я понял, – перебил Бардин. – Спасибо на добром слове. – Он долго молчал, затем пробормотал: – Дерьмовая жизнь! Значит, ты полагаешь, что угроза жизни дочери Горсткова будет существовать до июня? Пока не пройдут выборы и общество не стабилизируется?

– Они проявятся сейчас, в ближайшие дни. Кому-то не хватает денег, чтобы собрать к пятнадцатому апреля миллион подписей. Если Юрия Карловича прижмут и он уступит, его на время оставят в покое, затем возьмутся за него по новой. Дочку никто пальцем не тронет, даже недоумок поймет: причини девушке вред – получишь не деньги, а могущественного врага.

– А похитить?

– Обязательно, – Гуров кивнул. – Мы постараемся, чтобы попытка не увенчалась успехом.

– Желаю удачи.

Гуров поклонился и вышел.

В кабинете сыщика уже ждали Крячко и трое мужчин, среди которых Гуров с удивлением узнал своего напарника и подчиненного Светлова Василия Ивановича. Они вместе пахали в МУРе. Светлов ушел на пенсию и работал последний год водителем в гараже министерства.

– Здравствуйте! – громко сказал Гуров, проходя к своему столу. – Чапаев, рад тебя видеть, – обратился он к Светлову. – У тебя все в норме или помощь нужна?

Гуров прекрасно понимал, что Станислав не мог пригласить бывшего оперативника, которому шестьдесят, да и в молодости он здоровьем не отличался.

– Верно, Лев Иванович, помощь требуется. Я так заглянул, чтобы ты меня в личность увидел, а подробности Станислав опосля объяснит. Всем привет и удачи. – Светлов кивнул и вышел.

– У Василия беда? – Гуров взглянул на Крячко.

– Не скажу беда, но хорошего мало. Потом объясню, ты можешь помочь.

– Значит, поможем. – Гуров подмигнул двум оперативникам, оставшимся в кабинете. – Привет, Валентин Николаевич. – Он пожал руку старшему из присутствующих. – Я рад тебя видеть, но, признаться, удивлен, считал, ты уже генерал, готовишься к пенсии.

– Мы с тобой годки, Лев Иванович, – ответил уволившийся недавно полковник Нестеренко. – Я не такой крутой, как ты, однако с норовом, потому пришлось выйти за дверь.

– Верно, годки, – кивнул Гуров. – А я все себя молодым считаю. Что со временем происходит, просто летит. – Он говорил, разглядывая соратника. – Время – не наш клиент, не догонишь, не задержишь.

– Ты не крути, Лев Иванович, я не стригунок-первогодок. – Отставник хрустнул узловатыми пальцами. – Тебя интересуют мои проблемы? – Он щелкнул себя по горлу. – Верно мыслишь, было дело, считай, до края дошел, однако устоял. Считай, года два как я в порядке.

– На химии или на характере? – спросил Гуров.

– На характере.

– Значит, можешь выпить стакан, остановиться и назавтра не болеть.

– Избегаю, но могу.

– Сняли вопрос, остальное я о тебе знаю, рад видеть, поработаем.

– Спасибо. – Отставник с достоинством кивнул.

– А ты… – Гуров посмотрел на второго опера, мужчину лет тридцати пяти. – Не подсказывай, сам вспомню. Дело Хрустального… Марьина Роща, лет двенадцать минуло, ты опером в отделении шустрил. – Он поморщился, затем улыбнулся. – Илья Карцев! Илюшка! Ты тогда на чердак по пожарке поднялся…

– Верно, Лев Иванович! – рассмеялся Илья. – Через год мы еще…

– Бегемота на Казанке брали, – подхватил Гуров. – Ну ты заматерел, еле вспомнил. А чего ушел? Или сыщики в розыске уже не нужны?

– Нужны – не нужны, никто не знает, – ответил Карцев. – Только я одного разбойника перед Новым годом повязал, а парень очень в тюрьму не хотел. Я его помял малость, а он, сердешный, племянником оказался. Мне утром начальство объясняет, мол, обознался я, и стрелял парень другой, и пушку я не у того выбил, а на снегу нашел. Я отвечаю: очков не ношу, зрение в норме, имею свою точку зрения.

– Ты сколько прослужил? – спросил Гуров.

– Тринадцать.

– И точку зрения не знаешь? – Гуров развел руками. – Тяжелый случай, коллега. – Он взглянул на Крячко, который кивком подтвердил, мол, информация проверена. – Будем считать, что собеседование вы прошли успешно, на работу приняты. Давайте ваши паспорта, я отъеду. Станислав введет вас в курс дела.

* * *

Дверь в подъезде дома Горсткова заменили на железную, уже поставили домофон. Гуров никогда не сомневался, что деньги решают многое, удивился, что происходят изменения столь быстро и что финансист обратил внимание на реплику мента о состоянии двери и подъезда. Нет сомнений, хозяин мужик деловой и конкретный, для которого не существует мелочей. Лампочки на лестнице были не вымыты, а заменены на более мощные, а в нише, слева от входа, оборудовали небольшую комнатенку, где вскоре сядет вахтер.

Дверь в квартиру открыл охранник, не вчерашний мальчишка, мужчина лет тридцати с небольшим. Судя по всему, он имел приметы ожидаемого гостя, смотрел на пришедшего спокойно и внимательно, приглашать в квартиру не торопился.

– Здравствуйте, Лев Иванович, – сказал он нерешительно.

– Здравствуйте. – Гуров улыбнулся. – Я имею право на ношение оружия.

– Я знаю. – Охранник посторонился. – Вас ждут в кабинете.

– Спасибо. А Нина Дмитриевна дома?

– Дома, но вас ждут в кабинете.

Горстков вышел из-за письменного стола, расправил мощные плечи.

– Здравствуй, Лев Иванович, как прошел день?

– Здравствуй, Юрий Карлович, без особых потрясений. Ты меняешь двери и охрану, я собираю людей. – Гуров положил на стол два паспорта. – Твое дело визы и билеты, моя забота, чтобы ребят в Париже не обижали.