Читать книгу "Не родись красивой, или Точка опоры - Карина Тихонова"

Я наклонила голову ближе к зеркалу и раздвинула корни волос.

Так я и думала. Природный цвет таким совершенно не бывает. Волосы у меня крашеные. А настоящий их цвет…

Я еще раз посмотрела на пробор, скосившись на отражение.

Настоящий их цвет темно-каштановый. Тоже, в общем, неплохо. Но с медным не сравнить.

Остальные черты лица довольно посредственные: нос небольшой пуговкой, узкий рот, прямые брови, потерявшие форму за время моей болезни…

В общем, ничего выдающегося. Но вместе эти усредненные детали создавали впечатление устойчивой гармоничной красоты.

И так бывает.

Фигуру девушки я рассмотреть не сумела. Зеркало отражало ее только до пояса.

Тут я поймала себя на мысли, что думаю о себе в третьем лице. Только раздвоения личности мне и не хватало! Но я никак не могла совместить прелестное видение, отраженное в зеркале, со своей скромной персоной.

В общем, увиденное меня порадовало.

Уже с большей уверенностью я осмотрела свое лицо. Так сказать, в деталях.

Кожа у меня хорошая. Никаких пятен, никаких морщин, никакого раздражения. Ровная, гладкая поверхность, покрытая нежным персиковым пушком. Такая кожа не нуждается в маскировочных средствах. Разве что в хорошей легкой пудре цвета золотистого загара. На ее фоне синие глаза будут сиять особенно ярко, а цвет волос оттенится еще эффектней.

Я порылась на полочках и нашла остатки рассыпчатой французской пудры «Жюли».

Откуда-то я знала, что это дорогая пудра. Интересно откуда?

Я слегка припудрила кожу, защищенную хорошим нежирным кремом, посмотрелась в зеркало и удовлетворенно кивнула.

Пудра легла ровно. Ни пятнышка, ни островка.

Я порылась на полках еще немного и обнаружила розовые румяна. Вот этой находке я обрадовалась даже больше, чем пудре. После болезни кожа выглядела бледной, и немного румян на скулах мне сейчас просто необходимо.

К румянам я присоединила розово-перламутровый блеск для губ и такие же перламутровые тени. Подкрасила ресницы и посмотрела в большое зеркало.

Боже мой, неужели это я?

Девушка, смотревшая на меня из-за рамы, выглядела сногсшибательно. Если бы меня сейчас спросили, что я предпочитаю: лишиться памяти или лишиться внешности, то сомневаться бы я не стала.

С такой внешностью можно прожить и в состоянии полной амнезии.

Я еще немного повертелась перед зеркалом, то собирая волосы, то снова рассыпая их по плечам. Свет мой зеркальце, скажи…

«Хороша», ─ откликнулось беспристрастное Зазеркалье.

«Вижу», ─ подтвердила я.

Порылась среди множества разных дезодорантов, выбрала «Голубой Эден». Отчего-то при виде бело-голубой разрисованной упаковки во мне шевельнулось что-то похожее на воспоминание. И еще не нажав на головку пульверизатора, я уже точно знала, какой у него запах.

Глубокий, рассеянный и неопределенный.

Я люблю аромат, который невозможно определить словами. Про который нельзя сказать, цветочный он, или древесный, или ванильный…

В общем, такой аромат, как «Голубой Эден».

Я брызнула дезодорантом на запястье. Помахала рукой в воздухе и с наслаждением принюхалась.

Да. Этот запах я знаю очень хорошо. Видимо, именно этим дезодорантом я пользовалась в прошлой жизни, о которой ничего не помню.

В общей сложности я провела в ванной почти два часа. Наконец вернулась в комнату, оделась в приготовленную для меня одежду и направилась к двери.

Открыла ее и замерла на пороге.

Переступать порог было страшно. Жизнь, ждавшая меня за пределами гостевой комнаты, могла оказаться мышеловкой, и я вполне отдавала себе в этом отчет.

Однако выхода не было. Рано или поздно мне придется столкнуться лицом к лицу с реальностью. И лучше не тянуть кота за хвост.

Я переступила через порог и оказалась в громадном коридоре. С двух сторон от меня виднелись закрытые двери.

Двери, очевидно вели в другие гостевые комнаты необъятного дома.

Я прошла немного вперед и увидела широкую лестницу, уходившую вниз.

Дошла до первой ступеньки и прислушалась. Внизу раздавались негромкие мужские голоса.

Я глубоко вздохнула, собираясь с духом, и двинулась по лестнице вниз.

Глава 5

Мой слух меня не обманул. Голоса звучали все ближе, пока я не спустилась на один пролет и не оказалась в огромном холле, похожем на зимний сад из-за большого количества разнообразных живых цветов. Среди этих уютных зарослей стоял угловой диван, перед ним располагался плетеный журнальный стол, а у противоположной стены виднелся гигантский домашний кинотеатр с метровым экраном.

Впрочем, кинотеатр меня, как раз, заинтересовал мало.

На диване, спиной ко мне, сидели двое мужчин. По круглому затылку одного я определила Колобка. По густой шевелюре цвета «соль с перцем» – загадочного Сашу, лечившего меня и делавшего это вполне успешно.

Мужчины переговаривались вполголоса, но не таились. Я посмотрела на часы, висевшие на стене.

Все правильно. От кого им таиться? Элла с Генриэттой еще не вернулись из школы, я, как предполагается, валяюсь в кровати, прислуга на своей половине…

Прятаться незачем. И собеседники не стали обременяться конспирацией.

Разговор шел обо мне.

─ Я бы на твоем месте был осторожнее, ─ говорил Саша Колобку. – Уж очень все это странно: явилась ниоткуда, как царевна-лягушка… Никаких ниточек…

─ Ты уверен, что не пропустил нужного заявления? – еще раз придирчиво вопросил Колобок.

─ Уверен, уверен, ─ досадливо заверил его приятель. – Сам посмотрел все фотографии женщин, пропавших за последние две недели не только в Москве, но и в области! Ничего похожего!

─ Никого! – поправила я, вклиниваясь в беседу. – Я, простите за дерзость, предмет одушевленный…

Мужчины разом обернулись.

Минуту они смотрели на меня, разинув рот. Первым опомнился Колобок; медленно поднялся с места и вымолвил слабым голосом:

─ Боже мой, кто это?

─ Не узнаете? – спросила я, дружески улыбаясь. Подошла поближе и остановилась, давая возможность хорошенько себя рассмотреть. Чего-чего, а внешности мне стыдиться не приходится.

Колобок сделал судорожное глотательное движение.

─ Вы? – спросил он невнятно.

─ Я, ─ подтвердила я.

Повернулась к Саше и протянула ему руку.

─ Здравствуйте.