Читать книгу "Обкуренные черти - Патрик Фосс"

Джессика старалась ничего не принимать близко к сердцу. Ее трудно было расстроить. Однажды, когда она жила в Токио и работала в баре под названием «Розовая леди», президент одной маленькой полупроводниковой компании пригласил ее на встречу со своими сотрудниками. Все они уже изрядно напились, рожи были красными, а галстуки болтались на груди, как мокрые тряпки. Когда Джессика села, президент (его фамилия была Накано) объявил, что хочет преподнести ей подарок. «Только, пожалуйста, закрой глаза». Джессика закрыла глаза, и теперь до нее доносились лишь нервные смешки со всех концов стола. Она почувствовала, как Накано ерзает на стуле рядом с нею. «Теперь протяни руку», — потребовал он и, когда она выполнила его просьбу, взял ее руку и вложил в ее пальцы что-то короткое и резиновое. И теплое. Джессика готова была ударить его по лицу. Сильно ударить. Но когда он произнес, отчетливо выговаривая каждое слово: «Открой глаза», а все вокруг заржали, как сумасшедшие, у нее возникла другая идея. Не открывая глаз, она спросила «Постойте, Накано-сан, позвольте, я угадаю? Это сигарета? Нет? Эби? — так называется маленькая креветка. — Нет, это же губная помада!» Тогда Накано убрал ее руку. Когда она открыла глаза, он уже успел застегнуть ширинку и смотрел на нее сверкающими от гнева глазами. А Джессика мило улыбнулась ему. «Накано-сан, — спросила она, — а что случилось с моим подарком?» Поздно вечером менеджер клуба вызвал ее в свой кабинет и уволил, пояснив, что она не соответствует стандартам «Розовой леди».

На это сестра сказала, что ей должно быть стыдно за себя и что, позволяя мужчинам такое оскорбительное поведение, Джессика отбрасывает женское движение на сто лет назад. И это говорила женщина, которая вечно сидела дома, гладила мужнины рубашки и смотрела сериал «Скорая помощь»! Джессику ее мнение совершенно не волновало.

— Большинство из этих парней, — объяснила она своей сестре, — столь бестолковы, что порой хоть плачь, хоть смейся. И на самом деле мне их жаль. Что я имею в виду? Ну, господи, взять, например, одного моего клиента. Он наш постоянный посетитель, перспективный руководящий работник банка. Когда этот парень был еще в подготовительной группе детского сада, мать водила его на специальные курсы, чтобы он смог сдать вступительный экзамен в старшую группу. Все детство он только учился, не занимался ничем, кроме зубрежки. Потом он поступил в колледж для юношей и за все время учебы ни разу не ходил на свидание. Потом он женился на девушке, которую выбрали для него родители. Понимаешь? Внутренний возраст этого парня — всего лет тринадцать. А как можно обижаться на тринадцатилетнего?

Джессике нравились книги середины восьмидесятых, героями которых были всезнающие японские бизнесмены, завоевывающие мир, хотя она и догадывалась, что как раз они и были теми самыми «ребятами», которые хихикали, спрашивая ее, надеты ли на ней трусики.

У Джессики был гибкий и открытый характер, и поэтому эта работа у нее ладилась. Это, наряду с внешностью героини «Ангелов Чарли» (слегка вьющиеся белокурые волосы, фиалково-голубые глаза, спортивная фигура), поддерживало высокий спрос на нее в течение всех семи лет ее пребывания в Японии. Она успела поработать в наиболее дорогих клубах Токио и Осака и обычно котировалась очень высоко. Даже теперь, когда экономика Японии переживала глубокий упадок, Джессике по-прежнему платили не меньше пяти тысяч иен в час. К тому же в большинстве клубов существовала система бонусов, которая существенно повышала ее жалованье. Например, в «Конском хвосте» она получала дополнительно две тысячи, стоило клиенту пригласить за свой столик персонально ее. Всякий раз, когда клиент звонил в клуб и просил, чтобы именно она поужинала с ним, она получала дополнительно семь тысяч. В среднем она зарабатывала около пятисот тысяч иен в месяц, то есть около четырех тысяч долларов. Неплохо, если учесть, что ее официальные обязанности сводились к болтовне и выпивке.

Более того, посетители давали ей «на чай», а чаевые могли колоссально увеличить доход хостес. Иногда постоянные клиенты Джессики давали ей деньги, обычно двадцать или тридцать тысяч иен в блестящих конвертах, опоясанных красными и золотыми ленточками. Но гораздо чаще они дарили ей подарки. В квартире Джессики было уже четыре комплекта жемчужных серег от Тиффани, золотые часики «Йегер Ле Культур», три сумочки и шесть рюкзачков от Прада, платья от Шанель, Донны Каран и Кристиана Диора, плюс целый ряд дорогих японских копий модельной одежды; мобильный телефон, который работал везде, даже на глубине пяти этажей под станцией железной дороги; и ноутбук. И это были лишь недавние подарки. Когда Джессика увольнялась из очередного клуба, она тут же относила целые коробки барахла в комиссионный магазин.

Но дело было не только в деньгах. Однажды она сказала своей подруге Эмбер: «Помнишь Богатенького Ричи? Ну, того двенадцатилетнего пацана из комиксов, у которого денег было больше, чем у Бога? Так вот, представь, что было бы, если бы Богатенький Ричи захотел стать твоим бойфрендом и начал посылать тебе подарки. Только вообрази себе всю ту дорогущую и одновременно вульгарную дрянь, которую выбрал бы Ричи. Вот такой дрянью меня и забрасывают». Конечно, иногда избавиться от подарков было трудновато. Однажды, когда Джессике предложили две тысячи долларов за бриллиантовую брошь стоимостью около двадцати тысяч, она чуть не закричала. Но брошь была выполнена в форме бабочки, с гигантским рубином вместо тельца и двумя крошечными изумрудами-глазами. Ну что еще можно было сделать с такой штукой?

Джессика жила на последнем этаже дома в фешенебельной части Кобе. В квартирке, которую она делила с манекенщицей, постоянно находившейся в командировке, было две спальни. Джессика жила одна; профессия хостес тяжело отражается на личной жизни. Работать Джессике приходилось далеко за полночь, и большинство мужчин, которые поначалу хотели завязать с ней отношения, в сущности не могли принять ее род занятий. Джессика их понимала. Она пыталась избегать серьезных отношений, решив никогда не встречаться с одним мужчиной больше трех раз. Для Джессики число три было сакраментальным. Лишь однажды нарушила она свое правило с брокером по имени Брэд. Она встретила его в пабе английского типа в квартале Роппонги, еще когда жила в Токио. У него было мальчишечье лицо, он носил красные подтяжки и был очень похож на Чарли Шина из фильма «Уолл-стрит». Джессика весь вечер заставляла его покупать себе выпивку и, дразня, называла его Брокером-Трахером. Брэд удивил ее: сняв свой официальный галстук, он начал говорить тихим голосом, и, в отличие от Чарли Шина, у него оказались замечательно кривые зубы. Брэд уверял ее, что его совершенно не волнует, чем она зарабатывает себе на жизнь. Ему вполне достаточно слов Джессики о том, что она не спит с кем попало.

Они встречались шесть месяцев. Брэд работал допоздна, стараясь совершать сделки в рабочие часы по нью-йоркскому времени, поэтому запросто встречался с нею в два часа ночи, и они шли ужинать. Она могла говорить с ним часами — о работе, клиентах, о жизни в Японии, о жизни вообще. Ее речь неслась галопом, «со скоростью Джессики», как он это называл, так что он едва успевал вставить словечко. Он всегда слушал очень внимательно, иногда задавал вопросы, подкидывая ей тему или заставляя взглянуть на то, о чем она говорила, несколько в ином свете. Брэд был очень умным. И забавным тоже, хотя и довольно сдержанным. Так, он произносил что-нибудь, без всякого выражения, а когда секунд через тридцать до Джессики доходило, она видела на его лице лишь скупую улыбку.