Читать книгу "Шопоголик и сестра - Софи Кинселла"

И тут мой блуждающий взгляд упирается в витрину с кожаными ремнями и бумажниками.

Кожа. Ремень для Люка. За ним я и шла. Соберись.

Неверным шагом направляюсь к входу. Аромат дорогой кожи лезет в нос и прочищает голову.

Магазин обалденный. На полу — роскошный бежевый ковер. Мягкая подсветка витрин. А в них — бумажники, ремни, сумки, пиджаки… Замираю возле манекена в бесподобном шоколадно-коричневом кожаном пальто на атласной подкладке. Любовно поглаживаю его. Потом смотрю на ценник и едва не падаю в обморок.

Ой, ну конечно же, у них тут лиры. Облегченно улыбаюсь. Понятно, откуда такие цифры…

О, нет. Тут теперь тоже евро.

Вот черт!

Поперхнувшись слюной, отхожу от манекена.

Да, папа был прав: введение единой валюты — глобальная ошибка. Помню, когда мне было тринадцать, мы с родителями ездили в Рим. В чем прелесть лир? Цифры на ценнике не сосчитать, а на самом деле все стоит дешево! Покупаешь вещь за сотню миллионов лир, а на наши деньги это всего три фунта. Вот было здорово!

А если вдруг по ошибке купишь флакон дорогущих духов, родители не станут ругать. Как говорила моя мама, разве может нормальный человек оперировать в уме такими числами?

Правительство вечно все нам портит.

Пока я разглядываю ремни, из примерочной выходит коренастый мужчина средних лет в черном пиджаке с кожаной отделкой и с сигарой в зубах. На вид ему лет пятьдесят. Загорелый. Седые волосы пострижены ежиком. Пронзительные голубые глаза. Только вот нос подкачал — картошкой.

— Эй, Роберто, — хрипит он. Представляете, англичанин! Хотя акцент какой-то странный. Помесь кокни и американского.

Продавец в черном костюме и квадратных черных очках рысью выбегает из примерочной с сантиметром в руках.

— Си, синьор Батист.

— Сколько тут кашемира? — Мужчина скептически оправляет пиджак, попыхивая сигарой. Облачко дыма плывет прямо в лицо продавцу, тот вздрагивает, но отвернуться не смеет.

— Синьор, это стопроцентный кашемир.

— Самый лучший? — Покупатель с сигарой предостерегающе поднимает палец. — Не вздумай меня дурить. Ты мой девиз знаешь. Все только самое лучшее.

Человечек в темных очках морщится.

— Синьор, мы и не думали вас… хм, дурить. Джентльмен с сигарой несколько секунд рассматривает свое отражение, потом кивает.

— Это верно. Беру три. Один отправь в Лондон, — он загибает пальцы-обрубки, — второй в Швейцарию, третий в Нью-Йорк. Понял? Так, теперь портфели.

Продавец смотрит на меня так многозначительно, что я спохватываюсь: стою и слушаю чужой разговор, разинув рот.

— Здравствуйте! — начинаю я, протягивая ему выбранный ремень — Я беру вот это. И упакуйте его в подарочную бумагу, пожалуйста.

— Сильвия вас обслужит. — Он небрежно кивает в сторону кассы и поворачивается к своему клиенту.

Я отдаю Сильвии ремень и, наблюдая, как ловко она заворачивает его в блестящую бронзовую бумагу, продолжаю прислушиваться к мужскому разговору. Коренастый теперь выбирает портфель.

— Фактура мне не нравится, — заявляет он. — На ощупь не очень. Что-то не то.

— Мы недавно сменили поставщика… — нервно потирает руки продавец, — но кожа отличного качества, синьор…

Англичанин вынимает изо рта сигару, и продавец умолкает.

— Роберто, не дури меня. Я плачу хорошие деньги и требую высшего качества. Так что сделаешь мне портфель от старого поставщика, усек?

Он поворачивается, замечает мой взгляд и подмигивает.

— Здесь продают лучшую кожу в мире. Только на дешевку не клюйте.

— Не буду, — улыбаюсь я в ответ. — А пиджак вы выбрали отличный!

— Спасибо, — любезно кивает он. — Вы актриса или модель?

— Э… нет.

— Неважно. — Он небрежно взмахивает сигарой.

— Синьорина, как будете платить? — перебивает нас Сильвия.

— А… вот.

Я отдаю ей свою кредитку и чувствую, как на душу словно льется бальзам. Покупать подарки другим людям намного приятнее, чем себе. После этой покупки мой лимит по карточке будет исчерпан, так что на сегодня шопинг закончен.

Что же делать дальше? Может, на искусство глянуть? На всякие известные картины — по совету консьержа.

Из дальнего конца магазина доносятся оживленные голоса. Открывается зеркальная дверь, выходит девушка в черном костюме, а за ней целая свита взволнованных продавщиц. Что она там такое несет? Отчего все так суетятся?

И тут я вижу, что у нее в руках. У меня замирает сердце. По спине пробегает дрожь.

Не может быть.

Но это так. У нее в руках «ангельская сумочка».

3

«Ангельская сумочка». Настоящая. Я думала, таких и в продаже не бывает. И ни за какие деньги не достанешь.

Девушка в черном почтительно водружает сокровище на пьедестал, обитый кремовой замшей, и благоговейно отступает. Весь магазин притих. На лицах такое умиление, словно к ним пожаловала сама королева. Или кинозвезда.

Я не могу дышать. Меня словно пригвоздили к полу.

Она божественна. Невозможно великолепна. Нежная телячья кожа мягче сливочного масла. Ангел виртуозно расписан вручную тонкой кистью, в лазурных тонах. А под ним стразами выложено имя — «Данте».

Пытаюсь взять себя в руки. Но коленки все равно подкашиваются и ладошки безнадежно потеют. Куда до этого чуда тиграм-альбиносам, которых нам посчастливилось увидеть в Бенгалии! Посмотрим правде в глаза: настоящие «ангельские сумочки» в природе встречаются гораздо реже, чем белые тигры.

И одна из них — вот она, прямо передо мной.

Взять бы и купить ее, мелькает у меня мысль. Я могла бы ее купить!

— Мисс? Синьорина? Вы меня слышите? — Голос Сильвии возвращает меня к действительности.

— А-а, — спохватываюсь я, — да. — Беру ручку и царапаю подпись на чеке. — А это… настоящая «ангельская сумочка»?

— А как же, — отвечает она бесцеремонным тоном вышибалы при рок-клубе, лично знакомого с музыкантами и уставшего от назойливых фанаток.

— Сколько… — запинаюсь я, — она стоит?

— Две тысячи евро.

— Ясно.

Две тысячи евро. За сумку.

Будь у меня «ангельская сумочка», я бы даже гардероб перестала обновлять. Раз и навсегда. Если у меня самая моднючая в городе сумка, зачем тогда новая юбка?

Неважно, сколько она стоит. Я должна ее купить.

— Я бы хотела ее купить, — объявляю я. Все вокруг удивленно замолкают, а потом продавщицы взрываются хохотом.