Читать книгу "Проклятие рода Плавциев - Данила Комастри Монтанари"

— Конечно! После стольких казней и заговоров настоящих аристократов теперь можно пересчитать по пальцам одной руки, ну а те немногие, кто еще остался, проматывают свое состояние, лишь бы жить, как Крез. Сегодня у любого лавочника не меньше пятидесяти слуг! Если так пойдет и дальше, что останется от великой римской аристократии?

Публий Аврелий покачал головой и добродушно усмехнулся. Он не был согласен с категоричным суждением Помпонии. Времена меняются, подумал он, и приходится с этим считаться. А стенать об ушедшей эпохе, которая уже принадлежит истории, если не стала еще легендой, просто глупо.

— Клавдий правильно делает, — заметил он, — что поддерживает всадников и плебеев-латифундистов. Патриции, похоже, уже совершенно ни на что не способны.

— Забавно — потомок столь знатной римской семьи так говорит о собственном сословии! — не без ехидства произнесла матрона.

— А ты, неизлечимая расточительница, разве сама не жалуешься на сумасшедшие расходы? Удивительно, как только муж твой до сих пор не разорился! — пошутил патриций, отлично зная состояние дел своего друга Сервилия, супруга матроны. — Один лишь прощальный ужин обошелся тебе в полмиллиона сестерциев, и это помимо золотых табличек, которыми ты отмечала места за столом и которые потом щедро дарила на память гостям…

— А эти мужланы прикидывали на ладони их вес, пытаясь оценить стоимость, и даже не заметили гравировки! Нет, ты правильно делаешь, что строишь дом на Питекузе.[18]Байи становятся все вульгарнее: побережье слишком близко к Неаполю… Не понимаю, зачем Сервилий решил там остаться после окончания сезона!

— Для лечения в термах, Помпония, — терпеливо объяснил патриций.

На самом деле бедный Тит после нескольких месяцев изнурительных застолий мечтал только об одном — отдохнуть вдали от своей говорливой и чересчур деятельной супруги.

Тут легкое покашливание за занавеской на окне повозки обозначило присутствие Кастора, вольноотпущенника и секретаря Публия Аврелия.

— Господин… — заговорил он с невозмутимым видом. — Носильщики устали, а мулы больше не слушаются погонщиков.

— Но мы же только что выехали! — удивился хозяин.

— Мой господин, ты удобно устроился — лежишь себе да беседуешь с дамой знатнейшего происхождения. — Кастор изящно поклонился в сторону Помпонии. — А мы идем с тяжелым грузом на плечах, по горным тропинкам, крутым подъемам и непроходимым тропам, по которым гонят скот…

Грек, сидевший на мирной кобыле с широким крупом, выразительным жестом показал на прекрасную мощеную дорогу, что тянулась вдоль Лукринского озера.

— Пожалуй, можно сделать небольшую остановку… — согласился Аврелий.

— Да защитит тебя Адеона, хозяин! — поблагодарил Кастор, взывая к богине счастливого возвращения. — Кроме того… жуткая жара, и у носильщиков пересохло в горле.

Патриций посмотрел на горизонт: середина осени, небо затянуто облаками, ветерок довольно прохладный.

— Ты, наверное, хочешь сказать, что страдаешь от жажды, не так ли, Кастор? — спросил он, холодно глядя на александрийца. — Тебе повезло: вон там фонтан с отличной водой.

Кастор покачал головой, явно обескураженный:

— Неужели ты хочешь, чтобы мы простудились, напившись холодной воды в такую жару?

— Я угощу тебя вином, Кастор, — засмеялась Помпония.

— Перестань баловать его! — упрекнул ее Аврелий, когда грек направился к бурдюкам с вином. — Все говорят, что я слишком потакаю этому наглому бездельнику, но при этом каждый раз, когда я пытаюсь ему в чем-то отказать, у него тут же находится защитник.

— Пусть выпьет, Аврелий, или он остановит нас еще раз десять, и мы опоздаем к Плаутилле. Тем более ехать осталось уже недолго.

Караван и в самом деле приближался к входу в ущелье. Когда поднялись на последний утес, перед ними открылось во всей своей тревожной красоте темное озеро.

— Аверн входит в моду, — заметил Аврелий, удивленный, что так много его сограждан стремилось возвести роскошные дома у самого входа в Тартар, в загробный мир, куда набожный Эней спустился, чтобы посетить его обитателей; здесь пророчествовала сивилла и мертвые вновь обретали голос.[19]

Почти отвесно над водой возвышались скалистые стены ущелья. Земли, пригодной для строительства, здесь было совсем мало, поскольку весь правый берег озера занимали давно неиспользуемые портовые строения и огромное здание терм. Проезжая дорога, чрезвычайно узкая в некоторых местах, казалось, прямо переходила в ровную гладь Аверна. Озеро считалось когда-то местом истока Стикса — реки царства мертвых; даже карфагенянин Ганнибал, спустившийся сюда с целью разграбить цветущую Кумскую долину, остановился возле этих загадочных вод и принес в жертву Орку[20]стадо черных овец.

— В этой котловине один югер[21]земли стоит сегодня баснословных денег, а когда-то тут жили только бедные крестьяне, — заметил сенатор.

— В самом деле, семья Плавциев поселилась здесь еще тогда, когда дед Гнея был вольноотпущенником. Теперь их владениям нет цены. Старик разбогател на торговле рыбой во время гражданских войн, когда полководцы и политики в перерывах между сражениями старались превзойти друг друга в гастрономических изысках. За двадцать лет он сумел приобрести здесь все земли на юг от ущелья, — разорившимся владельцам и ссыльным пришлось продать свои участки. И вот что из этого получилось! — заключила матрона, указывая на узкую полоску земли, где среди деревьев белело внушительное здание.

— Результат, несомненно, превосходный, — восхитился Аврелий. — Хоть Гней и внук раба, нельзя сказать, что у него нет вкуса.

— Представляешь, Плаутилла Терция пустила слух, что происходит от этрусских лукумонов![22]И правильно, немного таинственности нашему с ней делу не помешает.

— И что же у вас за дело? — заинтересовался Аврелий.

Способность пышнотелой подруги доставать деньги почти равнялась ее умению их тратить.

— Ароматические масла и эссенции афродизиаков, — ответила Помпония. — Плаутилла знает толк в ароматических травах. Она открыла самую настоящую лабораторию, пригласила лучших неаполитанских мастеров. Я же займусь распространением нашей продукции.