Читать книгу "Риелтор - Андрей Житков"

— Давай-давай. — Иван Палыч приобнял приятеля и поволок со двора.

У тротуара была припаркована синяя «десятка». Митрошу усадили на заднее сиденье. Иван Палыч сел за руль, завел мотор, глянул на пострадавшего приятеля в зеркало заднего вида и усмехнулся:

— Ну, Митроша, в рубашке ты родился!

* * *

…«Фольксваген» Вадима Георгиевича стоял у тротуара в Брюсовом переулке. И хотя его машина была почти незаметна среди других иномарок, однако на всякий случай Вадим Георгиевич нацепил очки-«хамелеоны» и кожаную кепку. Из окна автомобиля хорошо была видна церковь и палисадник возле поповского дома.

Хлопнула дверь подъезда. Появился Кемал со своей собачонкой, принялся прохаживаться взад-вперед, дожидаясь, пока собака сделает свои дела.

Вадим увидел, как по улице на большой скорости несется «девятка» с затемненными стеклами. Он знал, что это за машина: точно такая же стояла вчера на стоянке у Курского вокзала.

Машина резко затормозила и припарковалась у тротуара.

«Только этого еще не хватало!» — раздраженно подумал Вадим, глядя на уставившегося на «девятку» Кемала. Из «девятки» со стороны водителя выбрался седой, направился к противоположному дому, скрылся в арке. Кемал тут же потерял к машине всякий интерес. Он погулял еще минут десять, прежде чем исчезнуть в подъезде, и тут же из арки вышагнул седой, а из машины выбрался его напарник. «Господа чижики» оглянулись и заспешили к подъезду. Вадим Георгиевич почувствовал, как в теле зарождается противная мелкая дрожь, нащупал в кобуре на поясе газовый пистолет. Вообще-то пистолет был тестя, но еще полгода назад выпросил он его у Михаила Леонтьевича. Зачем, спрашивается, он этот пугач взял? Для того чтобы чувствовать себя уверенней, если вдруг возникнут непредвиденные обстоятельства? Какая, к черту, уверенность — ведь у «чижиков» пушки самые что ни на есть настоящие!

* * *

..Митроша сидел на табурете в огромной кухне светом мощной лампы итальянского дизайна. Люся забинтовывала ему голову. Он водил глазами из стороны в сторону, поражаясь богатству кухонного интерьера.

Гарнитур действительно был славный: со встроенными СВЧ-плитой, посудомоечной машиной, четырехкамерным холодильником с кучей кнопок, панелей, подсветок — почти как космический корабль. Посреди кухни стоял большой дубовый стол. Митроша любовно поглаживал рукой гладкую поверхность столешницы.

Пока Люся возилась с Митрошей, Иван Палыч подсуетился насчет закуски, и вскоре на столе появилась запотевшая водка, икра, сыр, колбасы…

— А ты, я смотрю, никак разбогател, — сказал Митроша, сглатывая слюну.

— Угу, — кивнул хозяин. — Оливки какие предпочитаешь; зеленые или черненькие?

— Тех и других, и побольше, — пошутил Митроша.

Люся с Иваном Палычем рассмеялись.

— Я вам все обработала. — Люся обрезала ножницами концы бинта. — Ну-ка, наклоните голову! А теперь поднимите. Не кружится? Черных кругов перед глазами нет?

— Нет вроде. — Митроша счастливо улыбнулся. — Спасибо вам, Люсечка, а то бы помер. — Он поцеловал ей руку и, целуя, подумал, что рука-то совсем не бабская, девичья.

— Пойду переоденусь, — сказала Люся. Когда она вышла, Иван Палыч весело хлопнул в ладоши и подмигнул Митроше:

— Ну что, вмажем по стаканчику, как раньше?

— Можно, наверное, — пожал плечами Митроша.

Иван Палыч тем временем вместо рюмок достал обычные граненые стаканы, разлил водку.

— Ну, со свиданьицем, дорогой ты мой! Они выпили.

Митроша стал с жадностью поглощать закуски. После всего случившегося в нем проснулся зверский аппетит.

— Паспорт жалко. Придется теперь по ментам бегать.

— Какой черт тебя в забегаловку понес?

— Ты, Палыч, чем торгуешь?

— Я? — Иван Палыч неопределенно пожал плечами. — Да так, памперсами.

— Канта я искал.

— Философа, что ли? — удивился хозяин.

— Во-во, философа. Я ведь раньше, мил-друг, недвижимостью торговал. У мудака одного работал в «Гаранте плюс». И неплохо работал. Детям помогал. Богатства особого, конечно, не было, но все-таки… А потом меня подставили, хоть караул кричи. На тридцать штук опустили. Квартиру пришлось продавать. Сейчас у дочери живу. И ведь как ловко все, суки, подстроили! И печать у меня в портфеле оказалась, и бланки фирменные, и заполненный договор, согласно которому я должен был шесть тысяч аванса на сделке взять. Ты скажи, какой дурак такие деньги в бумаги забивает?

— Левая сделка? — поинтересовался Иван Палыч, снова доверху наполняя стаканы.

— Не-ет, я такими дозами не могу! — запротестовал Митроша. — Еще под стол упаду.

— Ну и что? Падай! Квартира большая, найдем, где постелить.

Они чокнулись, Митроша отпил совсем чуть-чуть.

— Да, типа левой сделки приписали. Ну, хочешь из агентства человека выжить — скажи ему об этом. Зачем же так опускать?

— Значит, ты у нас невинный совсем? — Иван Палыч рассмеялся и хлопнул Митрошу по плечу. — Нет, ну надо же, встреча на Эльбе через двадцать с лишним лет! М-да, удивительное дело! И как это я тебя в бистро не узнал? Ну, хорошо, обидели тебя. А Кант-то здесь при чем?

— Кант? — Митроша задумался, пристально поглядел на захмелевшего друга. — Кант — это черный маклер. Самый крутой на весь бывший Советский Союз. Миллионные сделки проворачивает. Понял?

— Это кто ж тебе сказал?

— Есть люди. Да ладно, чего там! — Митроша махнул рукой и стал намазывать икру на хлеб.

— Значит, через Канта ты хотел наказать своих обидчиков?

На этом месте в комнату вошла Люся в дорогом шелковом халате. Митроша остолбенел с недомазанным бутербродом в руке. Волосы с проседью куда-то исчезли, пропали также очки и морщинки. «Ну да, парик, макияж, — догадался Митроша. — Только женщины обычно молодятся. А эта…»

— Люсечка, вы молодеете прямо на глазах. Вам и тридцати не дашь!

— А вы и не давайте, — улыбнулась Люся, садясь за стол. — Мужики, вы охренели, что ли, стаканами водку пьете?

— Все, Люсь, завязали. Это уж мы так — молодость вспомнили. — Иван Палыч вскочил, принялся Ухаживать за женой. Положил салата, налил вина. Водку теперь разлил по крохотным хрустальным рюмкам.

— Ну что же, за обретение старых друзей, —сказала Люся, поднимая бокал с вином. Они выпили.

— Представляешь, Люся, Канта он искал, Митроша-то, — хихикнул Иван Палыч.

— Кто это? — спросила Люся, даже отставив бокал.

— Философ, мать его так! Ты дурило, Митроша! — Иван Палыч покрутил пальцем у виска. — Я хоть с бандитами и не дружу, но знаю: Канта искать — все равно что против ветра… плевать. Ничего, кроме неприятностей. Все его знают, но никто никогда не видел. Как Бога, понял?