Читать книгу "Подрывник - Евгений Сартинов"

"Что за сволочная эта женская порода, мало им просто иметь дома мужика, так нет еще обязательно надо держать его под каблуком. Самое хреновое, что и без них никак обойтись нельзя", — к такому выводу пришел Кежа.

Философские рассуждения Кижаева прервало появление долгожданного автобуса. Ввинтившись в плотную толпу на задней площадке Игорь машинально продолжал думать о своём. На днях ему стукнуло тридцать семь, и "старый Альбатрос", так иногда величал себя «Кежа», всерьез начал подумывать обзавестись семьей. Он хорошо представлял себе будущую половину семейства: рослую, в его вкусе женщину лет на семь моложе себя, хозяйственную, спокойную, можно уже с ребенком. Это устраивало его, тем более, что о пеленках и подгузниках Игорь мог думать только с содроганием души. Наташа в этом смысле представлялась идеальным вариантом — и квартира, и сын семи лет, но — увы! Кижаеву по жизни не везло с женщинами. Не то чтобы он не пользовался у них успехом, скорее наоборот, но все эти "лав стори" кончались для Игоря большими жизненными катаклизмами, после которых ему иногда приходилось "делать ноги" не только из одного города в другой, но и с одного материка на другой континент.

Народ потихоньку рассеивался, вскоре его даже перестали толкать, и прямо перед собой Кижаев заметил молодую девушку, скорее даже девчонку, невысокую, в короткой кожаной куртке, с непокрытой головой. По привычке старого ловеласа Игорь сначала оценил крепкие, красивые ноги в тёмных колготках, потом перевел взгляд на лицо. Девица стояла к нему в полуоборот, и Кижаев видел только ее профиль. Курносая, с аккуратным, миленьким лицом она покосилась в его сторону большими темными глазами и тут же, отвернувшись, уставилась в окно. Волосы у ней были отпущены чуть длинней, чем у пацанов, но при этом были уже подкрашены, и сочетание черного и красного цвета показалось Кеже неестественным. Небольшой кожаный рюкзачок на спине подтверждал, что юное создание ещё посещает школу.

"Ёжик, — подумал Кижаев. — Обычный ёжик".

Ёжиками Игорь называл подобных молодых девчонок, словно сотканных из юности, взбаламошнности и странной, непонятной ему агрессивности. На время он забыл о девице, и когда освободилось место, Кижаев прошел вперед, сел, и уставился в темное окно.

За двадцать лет его отсутствия в родном городе почти ни чего не изменилось, и он даже в темноте узнавал улицы и кварталы столь памятные по его бурному детству. Кривов остался тихой провинцией, население за эти годы даже не выросло, а сократилось со ста тысяч, до восьмидесяти. Игорь, после его удачной операции с золотом, мог выбрать для своего постоянного места жительства любой другой город России, но его нестерпимо потянуло сюда. Сюда, на родину, к немногочисленным, оставшихся живыми родственникам, к заливным лугам и птичьей охоте, рыбалке по многочисленным протокам Лугов, к запаху поздних, антоновских яблок, каждый раз неумолимо возвращающий его в детство.

На одной из остановок в автобус ввалились два молодых парня, одетых по-инкубаторски однообразно: в кожаные турецкие куртки, норковые шапки не по размеру, висящие на ушах. Даже короткой стрижкой и худобой они походили друг на друга. Немного поскандалив с кондукторшей, они все-таки заплатили за проезд и прошли на заднюю площадку. В автобусе было тихо, и Кижаев невольно слышал все разговоры с задней площадки.

— О, кого я вижу! — преувеличенно восхищенно воскликнул один из парней. — Лола, откуда это чапаешь?

— От верблюда, — нехотя ответил чуть хрипловатый девичий голос и Кижаев понял, что отвечает как раз та самая девчонка, больше на задней площадке ни кого не было.

— Лолик, не хами, — игривым тоном продолжал парень. — Я слыхал, тебя Серёга кинул?

— Это не он меня, а я его кинула, — явно окрысилась девчонка.

— Да ну ты не гони — ты его кинула, — в голос заржали оба парня. — Таких перцев, как Серёга не бросают.

Все эти разговоры показались Кижаеву неинтересными, он снова задумался о чем-то своем. Из этого философского раздумья его вывели звуки донесшейся с задней площадки драки.

— Ну-ка, вы, что там делаете, перестаньте счас же! — закричала кондукторша, лузгающая на переднем сиденье семечки.

Игорь обернулся и увидел, что те самые двое парней лупят девчонку. Та не оставалась в долгу, нанося яростные, не по возрасту и полу удары. Но, увы, ростом и весом она ни как не могла потягаться с этими двумя акселератами. Немногочисленные мужчины, только глянув назад тут же поспешно отворачивались, лишь кондукторша всё продолжала вопить угрозы своим профессионально-пронзительным голосом.

— Ну-ка, вы, там, заканчивайте! Счас автобус остановлю, вы все отсюда на хрен вылетите!

Следующая остановка должна быть его, и Кижаев поднялся к выходу. Может быть, он пустил все это вниз по течению, но один из парней оторвавшись от девицы, обернулся лицом к Игорю и скользнул по худощавой фигуре мужика в странном светлом плаще снисходительно-издевательской ухмылкой. Парню было лет семнадцать, не больше, и он не знал, что в свое время Кежа славился в Кривове своими ударами ногой. Неторопливо расстегнув на плаще последнюю пуговицу Игорь неожиданно резко выкинув вверх правую ногу. Роскошный итальянский ботинок с такой силой заехал в нижнюю челюсть акселерата, что зубы его щелкнули как захлопнувшаяся мышеловка. Отшатнувшись в сторону, парнишка опустился на колени и привалился головой к входной двери. Словно специально дождавшись этого, автобус затормозил и с простуженным шипением открыл двери. Напарник поверженного переростка, оторвавшись от избиения девицы, с удивлением увидел, как его друг нырнул в черный провал осенней ночи. С криком: — Лёха, ты куда! — второй парниша бросился за ним и уже на выходе получил от Кижаева добрый пинок в зад. С грацией лягушки и странным верещанием он полетел вперед. Подобную "гуманитарную помощь" он не оценил и через пару секунд попытался вернуться в автобус, чтобы рассчитаться с «доброхотом» той же монетой. Но, пользуясь временным преимуществом в росте, Игорь нанес все тот же свой коронный удар ногой в нижнюю челюсть переростка. После этого парнишка всё-таки решил покинуть автобус насовсем.

За всеми этими разборками Кижаев упустил время и вынужден был проехать еще одну, лишнюю остановку. Вместе с ним собралась выходить и та самая девчонка. Она стояла рядом с Игорем по другую сторону поручня, на лице протянулись две явные полоски от слез, но самих их сейчас уже не было видно. Чуть припухшая нижняя губа, ссадина на тонкой шее, только это и показывало видимые потери минувшей драки. Кижаев не удержался и спросил: — Ты как?

— Ниче, нормалек, — буркнула девчонка.

— Ну и хорошо.

Вышли они вместе, машинально повернули в одну сторону. Игорь вытащил сигареты, к его удивлению девчонка сделала тоже самое. Читать нравоучительные лекции по морали было не в стиле Кижаева, особенно этой современной, бешеной молодежи, поэтому он молча протянул свою зажигалку даме.

— Ты куда сейчас? — спросил Игорь.

— Домой.

— А где твой дом? — снова спросил Кижаев, уже на ходу, лишь затем, чтобы поддержать разговор.