Читать книгу "Чарли Стелла - Чарли Стелла"

Допрос в полиции продолжался больше часа. В конце у Дентона сложилось впечатление, что полицейские подозревают во всем мужа, который избил Лизу из ревности. Дентон так не считал, но ни в чем не был уверен. Чарли Пеллеккью бросили очень грубо, и Дентон ощущал себя виноватым, но только из-за Лизы. Ему стало тошно при мысли, что его могут обвинить в случившемся.

Ему не хотелось рассказывать полицейским об их первой стычке с Чарли, но Дентон понимал, что, если он что-то утаит, его обвинят в даче ложных показаний. Ханжой он себя не считал – особенно сейчас, после того, как снял номер в мотеле с чужой женой. Но если Лизу действительно избил муж, он ответит за свое преступление.

Все начиналось совсем не так, как он надеялся. Дентона замутило, когда он вспомнил, что случилось с Лизой. Сейчас она спала на больничной койке; он держал ее за левую руку. Понаблюдав минуту, как она спит, он склонился над ней и поцеловал ее в лоб.

7

Выполнив приказ Николаса Кучча и выбив бабе зуб, они уехали в курортный городок Лофлин. Необходимо было на всякий случай обеспечить себе алиби, поэтому они нарочно потолкались в самых людных местах Лофлина. Кроме того, Лано предстояло выплатить лас-вегасскому посреднику остаток гонорара за то, что тот выследил для них супругов Пеллеккья. На следующий день Лано и Франконе должны были вернуться в Лас-Вегас и встретиться с боссом в отеле «Белладжио».

Все было просто и ясно, только вот Лано был уже сыт по горло и Кучча, и Франконе, и собственной неприкаянной жизнью. Стареющий мафиозо высадил Франконе у отеля, где они остановились на ночь. Предполагалось, что он отгонит арендованный «линкольн-таункар» на парковку и присоединится к напарнику. Однако, проехав квартал, Лано развернулся и направился назад, в Лас-Вегас.

Не прошло и получаса, как запикал его пейджер. Лано его выключил. Он принял решение: его жизнь в мафии закончена. Пора было подумать кое о чем другом. Лано обдумывал свои планы на обратном пути в город.

Чарли и Саманта ухитрялись беседовать урывками, пока она обслуживала в переполненном баре казино других клиентов. Саманта рассказала, что в самом деле приехала из Северной Дакоты, когда-то была замужем и развелась, а сейчас уже несколько лет учится на психолога в университете Лас-Вегаса. В баре «Харра» она работала почти три года, а в Лас-Вегасе живет уже почти десять лет.

– Я решил, что у тебя какой-то иностранный акцент, – сказал Чарли, когда народу в баре поубавилось и им представился случай поговорить. Он сунул в щель банкомата свою карту гостя, чтобы получить наличные за вчерашний выигрыш.

– У меня среднезападный выговор, – объяснила она. – Слишком долго тяну гласные: «ло-о-дка», «го-о-рло». Никак не могу отвыкнуть. Поменять тебе на жетоны?

Чарли сунул в щель для денег пятидесятидолларовую купюру.

– Сыграю за наличные, – сказал он. – А ты переезжай в Бруклин. Там ты мигом избавишься от всякого акцента.

– Может, и перееду, – ответила она. – Знаешь, а я ведь когда-то была настоящей деревенской девчонкой!

Он попытался представить ее в джинсовом комбинезоне на лямках, с волосами, стянутыми резинкой, и улыбнулся.

– Что?

– Представил тебя на ферме.

– Наверное, я в твоем представлении выгляжу полной дурой-деревенщиной?

Он покачал головой:

– Ты и на ферме здорово смотришься.

Хоть Чарли и не был похож на других, Саманта понимала, куда все клонится. Ей уже тысячу раз делали разные предложения с тех пор, как она здесь работает. По какой-то причине мужчины, выпивающие в баре казино, считают, что работающим здесь женщинам ужасно не хватает мужской ласки. Иногда их внимание льстило. Но чаще раздражало.

Но с Чарли было весело. А вчера он несколько раз насмешил ее.

– Ты вот что скажи. Что ты там распевал вчера ночью?

– О-о! – воскликнул Чарли, вспыхивая.

– Что-то итальянское, но что – мы так и не поняли.

– «Мы»? Это уже хуже.

Она подала очередному посетителю подставку под бокал. Когда она оглянулась на Чарли, его лицо по-прежнему было красным от стыда. Просто пунцовым.

– Ну, так что? – спросила Саманта.

– Опера, – прошептал он.

– Ты так это называешь? – Она ловко вскрыла бутылку «Хейнекена».

– Что, так плохо?

– Мы так и решили, что опера, но, по-моему, тебе медведь на ухо наступил.

Чарли поднял бокал с газировкой.

– Про меня и хуже говорили, – признался он. – За ужин!

Саманта смутилась.

– Поужинаешь со мной?

Она почувствовала, как краснеет, и неожиданно, запинаясь, ответила:

– М-меня за это м-могут уволить…

Чарли подался вперед, облокотившись о барную стойку.

– Значит, пообедаем, – сказал он. – Раз я тебе пел, ты моя должница.

Клиент, сидевший посередине, поднял руку, подзывая ее.

– Я сейчас, – сказала Сэм.

Она думала о его приглашении, наливая клиенту водку с тоником. С виду интересный. Не какой-нибудь пьянчуга, который от нечего делать ухлестывает за барменшей. Она оглянулась на него через плечо. Чарли внимательно наблюдал за ней. Ей нравилась исходившая от нового знакомого уверенность.

– Что значит «пообедаем»? – спросила Саманта, возвращаясь к его краю стойки.

– Хочешь сразу обговорить параметры?

– По-моему, вопрос вполне законный.

– Как скажешь, так и будет. Обещаю не петь.

Саманта улыбнулась, но тут ей махнул новый клиент.

– Я подумаю, – сказала она.

Франконе бросил трубку и покачал головой, глядя на Аллена Фейна.

– Не знаю, что он там вытворяет, мать его, – сказал Франконе. – Он тут развякался, но он всегда чем-нибудь недоволен… Я решил, что он поехал машину ставить.

Фейн был толстым коротышкой средних лет, в мешковатом сине-черном спортивном костюме от Серджио Текини. Он посмотрел на Франконе снизу вверх с табурета, на котором сидел.

– С чего ты взял, будто он решил нас сдать?

Франконе по-прежнему качал головой.

– Два дня в качалке не был, мать твою, – повторял он. – Тут вообще тренажерные залы есть или как?

Фейн поднял палец.

– Джоуи! С чего ты взял, что твой друг свихнулся?

Франконе щупал свои бицепсы.

– А? Да с того, как он говорил. Он все время вел такие речи с тех пор, как Никки сделали «капо». Лано злился, что его опять обошли. Всю дорогу ныл и жаловался на Никки. Не нравилось ему задание, видишь ли. Особенно из-за бабы.