Читать книгу "В дурном обществе - Энн Грэнджер"

— А когда он не волнуется? Надо сообщить в полицию.

— Фран, брось! Тебя вышвырнут из участка не дослушав. Ты ведь ничего не видела своими глазами. И про то, что Алби что-то видел, знаешь только с его слов. Будем смотреть правде в глаза: старик вряд ли покажется копам надежным свидетелем!

Спорить с Ганешем я не собиралась. Даже когда он в хорошем настроении, спорить с ним почти невозможно. Ганеш всегда рассуждает совершенно здраво. И чем разумнее он рассуждает, тем меньше мне хочется с ним соглашаться. Поэтому я его отпустила. Но не собиралась бросать начатое. Так легко я не сдаюсь! Надо хотя бы попытаться рассказать о случившемся. Поэтому я отправилась в полицейский участок.

Вопреки тому, что думают обо мне некоторые, я ничего не имею против наших доблестных стражей порядка. Правда, иногда кажется, что они имеют что-то против меня, но это их проблема. Наши отношения совсем испортились, когда у меня не было постоянного места жительства. Но даже сейчас, когда место жительства у меня имеется, со мной обращаются так, будто у меня богатое криминальное прошлое, чего на самом деле нет, могу добавить. Ган говорит: а чего я ожидала, если разгуливаю в дырявых джинсах и со стрижкой, которую, похоже, сделали газонокосилкой? Наверное, не помогает делу и моя вспыльчивость — ведь копы иногда бывают такими тупыми и непонятливыми! Я начинаю с ними спорить, а стражам порядка не нравится, когда с ними спорят… И все-таки, как правило, я полицейских не обижаю и надеюсь, что они не будут обижать меня.

Мой добровольный поход в полицейский участок оказался неправильным решением. Я сразу оказалась там не в своей стихии и, наверное, выглядела так, словно пришла сознаваться в том, что я — камденский убийца с бензопилой.

В участке царила тишина. За стойкой сидел пожилой дежурный сержант и пил чай из кружки, на которой было написано «Джордж». Чуть поодаль толстуха в красном плаще и черном берете жаловалась женщине-констеблю на соседа — как мне показалось, уже не в первый раз.

— Он нарочно разгуливает голым у меня на глазах! — говорила толстуха. — Каждый вечер подходит к окну!

— Мы навели справки, — ответила женщина-констебль. — Кроме вас, никто из соседей на него не жалуется, а он все отрицает.

— Каждый вечер! — не сдавалась толстуха. — И на нем нет ничего, кроме бейсболки!

Дежурный сержант, заметив, что я внимательно прислушиваюсь, поставил кружку и спросил:

— Да?

Я извинилась за рассеянность и сказала, что пришла дать показания.

— Вам к сержанту Хендерсону, — ответил дежурный. — Подождите вон там, посидите. Кстати, вы опоздали. Вы должны были явиться утром, ровно в десять.

— Почему я не могу дать показания вам? — удивилась я. Похоже, у сержанта сейчас не было других дел, кроме чаепития и, как я заметила, решения кроссворда.

— Все отпущенные условно-досрочно должны отмечаться каждый день, — ответил он, — у сержанта Хендерсона. Вами занимается он.

Я объяснила — очень сдержанно, учитывая, что он меня оскорбил, — что я пришла вовсе не отмечаться, а сообщить о преступлении.

— Что еще за преступление? — с подозрением спросил дежурный. — Кража? Безбилетный проезд?

— Ничего подобного. Дело куда серьезнее. — Он просветлел, и я быстро добавила: — Хотя я сама ничего не видела.

Мои последние слова все испортили. Сержант уже взял было ручку, но, услышав мои последние слова, положил ее и наморщил лоб. В моей душе крепло подозрение, что Ганеш был прав.

Я решила, что не дам ему перебить себя, и постаралась как можно быстрее передать ему рассказ Алби.

Женщина, которая явилась жаловаться на соседа, наконец проявила ко мне интерес. Она даже перестала спорить с женщиной-констеблем и всем телом развернулась ко мне.

Судя по виду дежурного сержанта, он сильно жалел, что ему еще далеко до пенсии.

— Так, давайте-ка уточним, — сказал он. — Какой-то старик, с которым вы случайно познакомились на вокзале, сообщил вам, что стал свидетелем похищения. Почему он сам не пришел в полицию?

— Потому что он живет на улице, — объяснила я, — и лишние неприятности ему ни к чему.

Сержант театрально закатил глаза:

— Живет на улице? Вот теперь мне все ясно! И как его зовут, вы, скорее всего, не знаете… Давайте посмотрим правде в глаза. Мы не можем открывать дело на основании того, что вы только что мне сообщили. Половина этих старых бродяг сумасшедшие. Мягко выражаясь, живут в своем мире. Потому что пьют все, что горит. На то, что они принимают внутрь, невозможно даже смотреть без рези в глазах. Мы с вами сразу же отравились бы. Они утратили всякую связь с реальной жизнью. И даже если в его словах есть доля истины, у всех таких старых пьяниц нелады со временем. Они говорят, например, что то или иное событие произошло вчера, а оказывается — сорок лет назад. Конечно, если вы знаете, как его зовут, мы попробуем разыскать его и все проверить.

В целом сержант, конечно, был прав. Но мне не верилось, что выпивка погубила Алкаша Алби, несмотря на его кличку. Я знала, что прикончило Алби как личность. Он выпал из обычного мира в тот день, когда ему пришлось расстаться с Фифи, Мими и Чау-Чау. Какая-то добрая женщина забрала собак и обещала найти для них новые семьи. Но с тех пор он каждый день гадает, что на самом деле случилось с его пуделями (к тому же один из них, скорее всего, был псом-алкоголиком).

— Вообще-то я знаю, как его зовут, — гордо ответила я, уверенная, что произведу на сержанта впечатление. — Алберт Антони Смит!

Да, мои слова действительно произвели на него сильное впечатление. Он выронил ручку и громко расхохотался:

— Что?! Старый Алкаш Алби угостил вас своей сказочкой? Ну надо же, я столько времени вас слушаю, а оказывается, речь идет о байках старого Алкаша! — Сержант доверительно склонился ко мне: — Слушайте, мы отлично знаем старика Алби. Трезвым он вообще не бывает. Его можно назвать только более или менее пьяным — зависит от градуса. Дорогуша, он никогда ничего не видел, вы уж мне поверьте!

— Когда он со мной говорил, он не был пьяным, — возразила я. — Он пил кофе.

— Значит, это случилось с ним в первый раз! Чтобы старый Алкаш Алби пил что-то негорючее?

— Я сама угостила его кофе, — не сдавалась я. — И знаю, что именно он пил. По-моему, он в самом деле видел то, о чем мне рассказал!

Сержант добродушно улыбнулся мне, как улыбаются дурачкам, всю жизнь пребывающим в блаженном неведении:

— Послушайте, дорогуша. Ему только кажется, будто он что-то видел. Он и вас убедил, что в самом деле что-то видел. Может, старик и сам верит в свою историю. Но Алби много чего видит, когда он в подпитии. Галлюцинации у него, ясно? Возможно, он и не был пьян, когда вы с ним говорили, но поверьте, в ту ночь, когда он, как он утверждает, видел похищение, он наверняка был пьян в стельку. Так что не волнуйтесь. Ничего не случилось.