Читать книгу "Конец фильма - Фридрих Незнанский"

— Не раньше чем через день-два. Пока врач не разрешит.

— Понятно. — Денис снял со спинки кровати историю болезни. — А когда он будет в состоянии передвигаться?

— Это вообще не скоро. — Девушка тоже перестала улыбаться и теперь говорила серьезно. — Два пулевых ранения — одно в грудь, второе в руку. Лицо обожжено. И потом, он слишком слаб. Ничего определенно сказать не могу.

— Понятно. — Грязнов повесил планшет с историей болезни на место.

— Никого к нему не пускать, не давать ни с кем разговаривать, никаких посетителей, никаких звонков, — приказал следователь.

— Как скажете. — Девушка поправила на Гарипове одеяло. — Вернее, как прикажете…

— Взрывпакет? — Следователь навис над перепуганным Линьковым, который порывался подняться со стула, но никак не мог. — Ты говоришь, взрывпакет? А два пулевых ранения?

— Какие еще ранения?

— Пу-ле-вые! — прокричал следователь Линькову в самое ухо два раза подряд. — Пу-ле-вые! Откуда?

— А я почем знаю?

— По рублю с полтиной! Где пушка? Я спрашиваю, пушку куда девал?

— В пруд выкинул! — не выдержал Линьков и опять разревелся. — Не виноват я, правда, не виноват.

— Сейчас как… — замахнулся следователь, но Денис остановил его движением руки.

— Так что же, получается, у тебя это все само собой вышло? — Денис достал сигарету. — Мы, конечно, проверили тебя. Двадцатилетний радикально настроенный парубок, состоящий в полуармейской организации профашистского толка…

— Неправда, мы не фашисты! Мы…

— Бабушек через дорогу переводите, конечно! — Денис сурово посмотрел на него. — Так вот, состоя в фашистской организации, ты устроился в пиротехнический цех и сделал себе пушку, так? Давай лучше сразу колись. К тебе поедем, весь дом перевернем. Вот мать обрадуется! Мать у тебя есть?

— Ну мой это был, мой! Сделал себе года два назад.

— С целью?

— Да по банкам я стрелял. В смысле по стеклянным банкам. Выезжал за город и по банкам стрелял.

— Еще оружие есть? — спросил следователь.

Линьков замолчал и опустил голову.

— Уснул, гитлерюгенд? Есть или нет?

— Шмайссер дома на чердаке.

— Боевой?

— Да, боевой.

— А из него по чему стрелять? По посольствам?

Линьков промолчал.

— Ну вот видишь. — Денис хлопнул его по плечу. — Когда сознался, и самому легче стало. Ведь стало?

— Ну…

Денис жестом показал следователю, что парень, дескать, сдался.

— Рассказывай, как на самом деле было, — тут же вступил следователь.

Линьков закурил новую сигарету.

— Я пушку не в цеху держал, а дома, на чердаке. Пока матери не было, забрался и достал. Ваши приехали уже, но они ж в квартиру ломились, а я тихонько по крыше в соседний подъезд перебрался и ушел. Потом, когда на «Мосфильм» пришел, а эти меня дубасить в цеху начали, я пушку выхватил и пальнул несколько раз. Ильяс на пол упал. Остальные двое сначала тоже отскочили, но у меня заклинило.

Денис внимательно слушал.

— Эти двое сначала шуганулись, но как сообразили, что пушку заело, опять на меня поперли. Тогда я взрывпакет, за которым и пришел, кинул в них.

— Дальше мы знаем. Смотри, Линьков. Завтра-послезавтра Гарипов оклемается, и мы его тоже допросим. Вот здорово было бы, если бы он то же самое сказал, как думаешь? А то про бабки какие-то байки рассказываешь…

— Не знаю, чего он вам наговорит. — Линьков сердито пожал плечами. — Я в туалет хочу.

— Сейчас пойдешь. Только еще на один вопрос ответь. Ты Максимова грохнуть хотел или Медведева?

— Никого я не хотел грохать, гражданин следователь… Я и сам не знаю, как это все приключилось.

— Но как-то ведь приключилось. — Грязнов вздохнул. — Ты же за оружие отвечаешь. Вот давай и расскажи, как это могло произойти.

Линьков молча сидел и разглядывал свои длинные грязные ногти.

— Ты говоришь, что от шкафа не отходил, что все время был рядом, так?

— Ну да, так.

— А вот теперь вспомни, кто к оружию кроме тебя вообще на площадке прикасался?

— Никто. Только я и Максимов. А там вообще другой пистолет был.

— Только ты и Максимов… И куда же тогда этот другой пистолет пропал?

— Максимов… — Лена Медведева медленно перебирала бахрому кружевного траурного платка, который ей абсолютно не шел. — Это он отдельный венок прислал и оркестр заказал. Даже тут не выпендриться не мог.

— Ну почему, может, он от всей души?

— Ну да, ну да… — Лена покачала головой. — Максимов — и от всей души!..

Она то и дело кивала людям, которые медленно подплывали к ней, брали за локоток, смотрели печально в глаза и так же медленно отплывали.

— Соболезную… Соболезную… Соболезную…

Они стояли на автобусной площадке возле крематория. Рядом находились еще три подобных группы.

— У них там авария какая-то по дороге случилась. Теперь вот ждем. Лена посмотрела на часы и огляделась. Почти вся съемочная группа была здесь. Вакасян, как самый главный, что-то деловито медленно рассказывал, остальные слушали. Заметив Дениса Грязнова, Вакасян почему-то подмигнул ему. Денис кивнул в ответ.

— Со священником так глупо получилось. — Лена вздохнула.

— А что такое?

— Никак нельзя его убедить, что это был несчастный случай, а не самоубийство. Бред какой-то.

— И что, поэтому отпевать отказался? — удивился Денис.

Лена опустила голову.

На площадку вкатил новый автобус, из которого вышли отставшие по дороге знакомые и друзья покойного Кирилла Медведева.

— Сколько их! Я при жизни никого и в глаза не видела, — покачала головой Лена и повернулась к Денису. Но того уже не было.

Дверь отворилась, и Денис тихо вошел в храм. Несколько старушек деловито переставляли свечки, какая-то мамаша на ухо рассказывала своему чаду про святых, показывая пальцем то на одну икону, то на другую.

— Скажите, а батюшка где? — шепотом спросил Денис у одной из старушек.

— А зачем тебе батюшка? — Та смерила его настороженным взглядом.

— Мне лично вам рассказать или можно все же сначала поговорить с ним?

— В алтаре он. — Старушка показала пальцем на небольшую дверь.

Батюшка, небольшого роста мужчина лет пятидесяти, сидел на лавке и зашнуровывал ботинки, когда в дверь тихо постучали.

— Добрый день. — Грязнов приотворил дверь и заглянул в алтарь.