Читать книгу "Пятьдесят оттенков Дориана Грея - Николь Одри Спектор"

– Напротив, ты попросила меня остаться.

– Хелен, ты и Дориан – самые близкие мне люди, но вы оба заставили меня возненавидеть самую удачную из моих работ, мне следует уничтожить ее. Это всего лишь кусок холста и немного красок. Я не позволю портрету встать на пути у каждого из нас.

Дориан, подняв от подушки побледневшее лицо, наблюдал полными слез глазами за Розмари, которая подошла к столу, где хранила краски. Она открыла ящик и из груды пустых тюбиков и засохших кистей достала длинный нож с тонким стальным лезвием. С глухим всхлипом Дориан вскочил с дивана и, бросившись к ней, вырвал из ее руки нож и отбросил в другой конец комнаты.

– Не делай этого, Розмари, – сказал он, внезапно успокоившись. – Не совершай убийства.

– Я рада, что вы наконец оценили мою работу, – холодно сказала Розмари. – Я не смела надеяться на это.

– Оценил? – переспросил он. – Я влюблен в портрет, Розмари. Он как будто часть меня. Я чувствую свою связь с ним.

– Прекрасно. Как только он высохнет, я покрою его лаком, подберу раму и отправлю к вам домой, – сказала Розмари, вытирая руки куском ткани, который висел на мольберте. – Вы сможете сделать с собой все, что пожелаете.

Хелен, наслаждаясь разыгрывающейся на ее глазах драмой, вскочила на ноги и зааплодировала.

– Браво! – воскликнула она. Дориан робко взглянул на нее, придя в себя после своей театральной выходки.

– Хелен, перестань, пожалуйста, – сказала Розмари. – Я очень устала. Я думаю сегодня лечь спать раньше. Долгие часы за мольбертом выбивают меня из колеи, – она обернулась к Дориану, и в ее глазах стояло грустное выражение, которое смутило Хелен. – Прошу меня извинить, я сейчас же отправлюсь в постель.

– Мы извиним, – ответила Хелен. – Мы все равно едем в театр.

– В театр? – спросили Розмари и Дориан одновременно. Дориан засмеялся и покачал головой, как будто говорил, что не может угнаться за выдумками этой Хелен Уоттон, но погоня доставляет ему удовольствие. Розмари посмотрела на нее таким взглядом, как будто хотела, чтобы нож снова оказался у нее в руке.

– Я прошу вас, – сказала Дориану Хелен. Он взглянул на Розмари, бросившую ему умоляющий взгляд поверх холста.

– Я должен поехать с Хелен, – сказал он.

– Очень хорошо, – ответила Розмари.

– Спасибо, – сказал он ей, протягивая руку. С видимым неудовольствием она протянула ему свою, и он быстро поцеловал ее.

– Вы не будете нравиться ей больше, если поедете, – неожиданно сказала она. А затем произнесла умоляющим шепотом, достаточно громким, чтобы ее слова могла услышать Хелен: – Прошу вас, не делайте этого.

Дориан лишь вежливо поклонился в ответ.

– Вам нужно отдохнуть, дорогая, – сказал он и направился к двери. Хелен пошла за ним. Когда она уже выходила из комнаты, Розмари подбежала к ней и положила руку на ее плечо.

– Я доверяю тебе, – прошептала она. В ее прекрасных голубых глазах стояла тревога.

Хелен обняла ее и прошептала на ухо:

– Если бы я только могла доверять самой себе. – Она поцеловала ее долгим поцелуем, прижав свои губы к ее губам и нежно раздвигая их языком.

Глава 4

Кучер Хелен, Эдгар, был невысоким человеком с обветренным красным лицом, какой бывает у алкоголиков, и вечно потрескавшимися губами. Прежде он возил Генри Уоттона, но был уволен, когда, напившись, врезался в дерево вместе с лордом Уоттоном, сидящим внутри. Лорд Уоттон был там не один, и шлюха – которая в тот момент зарабатывала ртом на хлеб где-то на уровне его колен – оказалась на мостовой со сломанной челюстью, на чем и закончилась ее карьера.

Хелен наняла его в качестве своего кучера, потому что хорошо знала ему цену. В конце концов, он был верным слугой, и у него все-таки был удивительно неутомимый язык, которым он мог часами работать в ее влагалище. Он был влюблен в нее коленопреклоненной, разрушительной любовью людей, которые перестают жить раньше, чем достигают смерти. Он не мог без смущения смотреть в глаза так называемым ее друзьям, которых она приводила с собой, потому что прекрасно знал, что она, как и ее муж, пользуется всеми преимуществами уединения в мчащемся экипаже.

Вид Дориана Грея, пронзительный взгляд его серых глаз и высокая, стройная фигура были, должно быть, невыносимы для коротконогого кучера. Он поспешил усадить обоих и ретировался, заняв свое место сзади.

– Эдгар, отвезите нас, пожалуйста, на Риджент-стрит. К Веррей, – скомандовала Хелен. Лошади тут же поскакали галопом.

Дориан удивленно поднял брови. Ресторан Веррей был одним из самых дорогих в Лондоне, да и находился за многие мили отсюда.

– Вы, конечно же, были там, – сказала Хелен.

– Нет, – тихо ответил Дориан. – Еще не был.

– Хм, забавно. Послушайте, я ведь ничего про вас не знаю. Судя по внешнему виду и манерам, вы далеко не нищий.

– Если вам это ясно, зачем спрашивать? – спросил он, подозрительно сощурив глаза.

– Чтобы знать наверняка, – ответила Хелен, стягивая перчатки. Она уютно устроилась рядом с Дорианом и, как любящая сестра, взяла его за руку. Возле его рта появилась жесткая складка. – В этом я ничем не отличаюсь от других – лучше сразу услышать все неприятные новости. Расскажите мне о своей матери.

– Она была удивительно красива, – произнес он, задумчиво глядя в окно.

– В этом не приходится сомневаться, – кивнула Хелен.

– Мне говорили, что ее глаза были прекрасного голубого цвета. Она могла бы заполучить кого пожелает, многие богатые и красивые мужчины были без ума от нее. У нее был муж здесь, в Англии. И дочь. Мне так говорили. Я никогда не встречал ее мужа и даже не слышал его имени. Одно я знаю точно – он любил ее больше, чем она его. Она была романтична от природы и, оставив его, сбежала в Америку, где встретила моего отца – молодого человека без гроша за душой, который буквально ничего собой не представлял. Его убили на дуэли через несколько месяцев после моего рождения. Это была некрасивая история, и мне никогда не рассказывали подробностей, но я мог составить себе представление по обрывкам разговоров. Кажется, что мой отец, которому она еще принадлежала по закону, заплатил какому-то проходимцу бельгийцу, чтобы тот прилюдно оскорбил моего отца, а уж дальше не составило труда с ним расправиться. Дело замяли, но моя мать вскоре заболела и умерла. Мой двоюродный дедушка по фамилии Келсо забрал меня к себе в Лондон. Он хорошо распорядился моим состоянием, и, когда я достиг совершеннолетия, меня ждали деньги моей мамы.

Такова была история родителей Дориана Грея. Несмотря на печальные события, эта история задела что-то в душе Хелен своей необычной, почти современной романтичностью. Красивая женщина, рискнувшая всем ради своей безумной страсти. Несколько недель счастья, прерванного вероломным преступлением. Месяцы молчаливой агонии и ребенок, рожденный в муках. Мать, ставшая жертвой смерти, мальчик, обреченный на одиночество, и опека черствого старика. Да, это была интересная история, которая делала его еще совершеннее в ее глазах, теперь за изысканностью скрывалась трагедия. Хелен боролась с желанием подчинить себе этот высокий дух, это порождение Любви и Смерти.