Читать книгу "Шансон для братвы - Дмитрий Черкасов"

— Где пиротехник?

Пьяненький Зубинский сидел на бампере «ниссана» и наслаждался лесным воздухом.

— Ты что, — прошипел Денис Ортопеду, — не мог его не поить?

— Да я ни при чем, — заголосил Ортопед, — я приехал за ним, а он уже тово... Но говорит, все нормально будет, все готово...

— Да нормаль, Диня, Антифашиста зарядили, — подошел Гугуцэ с какой-то книжкой в руке. — Парень сделал все, вот пульт.

Денис оглядел собравшихся. Лица товарищей по борьбе светились предвкушением очередного торжества принципов демократии над проштрафившимся барыгой. Паниковский, получивший свою кличку за кражу двадцатитонного контейнера мороженых гусей с мясокомбината, Антифашист и Гугуцэ были проверенными парнями, видевшими в любом коммерсанте не «хомо сапиенса», а толстую пачку долларов, скоробченную из нетрудовых доходов.

Формально «звеньевым» был Паниковский, но по сути лидировал Гугуцэ, единственный отсидевший в команде. Так его прозвали за регулярно надеваемую офицерскую шинель без погон, доходящую до пола — издалека он напоминал персонаж из молдавского мультика. Свой срок он получил за то, что как-то у пивного ларька рядом с домом не сошелся во взглядах с одним из завсегдатаев на проблему происхождения человека и эволюции в целом. Его оппонент, по гнусности своих воззрений, привел самого Гугуцэ в качестве примера возможного внешнего вида «промежуточного звена» между обезьяной и человеком. Тот предложил решить дело дуэлью и вытащил из сапога нож. По причине отсутствия у соперника адекватного оружия было принято решение драться «на кулачках». Перевес было перешел на сторону оппонента, но Гугуцэ выхватил из другого сапога вилку и насадил на нее обе щеки «дарвиниста», проколов заодно и его длинный язык. Приехавшие менты забрали всех, включая доказывающего свою правоту — «Вилка не нож!» — Гугуцэ, и тот огреб полтора года. Суд принял во внимание глубокую душевную травму, нанесенную публично, и свой срок Борис Евгеньев отбыл на «химии».

— Значит, вот, — Денис посмотрел на Зубинского, который уже сполз на землю и сидел, привалившись к колесу. — Наши привозят барыгу, пока вы там с ними чичи-гага[31], я не вмешиваюсь...

— Ну ты, типа, киллер, — кивнул Паниковский.

— Да, потом мне это как бы надоедает, я валю Антифашиста и наставляю пушку на тебя... Эй, Борь, ты что там читаешь?

— Да ничего, — Гугуцэ захлопнул книгу. — Слушаю...

— Ну вот, ты резко пугаешься и снимаешь претензии к барыге... Да, перед тем, как в Димку палить начну, я очки поправлю...

— Понял.

— Как с кровью?

— Вот, — Антифашист повернулся боком — под курткой угадывался горб. — Я на спину падаю, краска под моим весом пойдет...

— Да-а, — протянул Денис, — прям звонарь из Собора Парижской Богоматери...

— Кто звонарь[32]? — возмутился Антифашист.

— Это я так, к слову, — Денис понял, что Виктора Гюго Антифашист тоже не читал, — литературный герой такой, не бойся, пацан правильный был, барыг тогдашних глушил, — Антифашист успокоился и улыбнулся, — а крови не много?

— Нормально, она ж не вся вытечет...

— Ты смотри, в машине не раздави.... А где патроны?

— У тебя, — удивился Паниковский.

— Я имею в виду пиропатроны.

— Здесь, — Антифашист расстегнул куртку. Денис сосчитал заряды, их оказалось девять, к каждому были подведены трубки. — Сильные, блин, натурально отбрасывают...

Денис с сомнением покосился на пиротехника, известного склонностью к гигантомании.

Однажды в Крыму, на съемках какого-то боевичка из жизни мафии, он по-настоящему рванул прогулочный катер, переборщив со взрывчаткой. Скандал был большой, администрация курорта, где у пирса затонул катерок, требовала привлечь Зубинского за терроризм, и его даже продержали двое суток за решеткой. Возмущенный подобными «сталинскими замашками» пиротехник проник в здание местной мэрии и запалил там дымовые шашки красного цвета, как бы намекая жителям на «коммунистическое прошлое» нынешнего руководства города. Под воздействием краски из дыма здание из белого превратилось в веселенько-розовое.

В этих действиях уже был состав преступления и Зубинского объявили в розыск. Он сбежал, но по ночам спускался с сопредельных гор и методично издевался над чиновниками, используя богатый арсенал собственных «примочек». То к заместителю главы администрации раз пять за ночь приезжали пожарные, вызванные из-за языков пламени и клубов дыма из-под крыши его дома, то начальник гор-милиций три дня подряд спотыкался о хитроумные растяжки и взрывом окрашивался в желтый цвет с головы до ног, то у самого мэра на участке укроп и петрушка становились ярко-голубыми — вероломный пиротехник вылил на грядку ведро медного купороса. Жители города веселились вовсю, особенно популярной была шутка: если свежепокрашенного начальника милиции положить на грядку мэра, то получится государственный флаг незалэжной Украины. Верхом цинизма зарвавшегося Зубинского было проникновение в кабинет мэра и добавление тому в бутылку с коньяком двухсот граммов спиртовой древесной морилки. Он узнал, что по вечерам глава города любил посидеть в кабинете, кушая коньячок и размышляя о своем прекрасном настоящем и не менее замечательном будущем.

На следующее утро город получил мэра-мулата[33]. Главный чиновник визжал, как дискант в запертой снаружи гримерке горящего оперного театра, но сделать ничего не мог — вызванные врачи сказали, что дней через десять все придет в норму, и советовали объяснять это сильным загаром. Положение усугублялось тем, что мэр был лидером местных националистов и завтра должен был ехать на «антимоскальский» конгресс в Киев. Неумело загримированный, он все же явился туда, но был разоблачен как «тайный негр», жестоко бит придурковатыми соратниками из Львова и месяц провел в больнице. За это время, к счастью, съемочная группа отбыла в Питер, увозя спрятанного в кофре с костюмами пиротехника.

— Ладно, время, — сказал Денис и полез в «форд».

За ним двинулся «паджеро», обогнал и свернул на подъездную дорогу. «Ниссан» следовал в хвосте.

Место разборки выбрал Садист, знавший, что этот участок леса хоть и изобиловал старыми окопами и траншеями, был безопасен — последние боеприпасы выгребли лет семь назад.

Их уже ждали.

Грозные Садист и Комбижирик стояли у «гранд-чероки», в котором сидел барыга, полагавший, что он сумел всех обмануть и сейчас две команды, не договорившись, оставят его в покое. Наивный не знал, что таких «красавцев», как он, до него прошло через мертвую хватку бригады уже несколько десятков. Если бы он работал нормально, то устраивать «блудняк» не возникло бы необходимости. Никому в голову не приходит подставлять коммерсанта, приносящего стабильный доход, — наоборот, таким людям помогают во всем, в том числе и деньгами на развитие бизнеса, требуя одного — не скрывать доход от «крыши» и получать добро на различные махинации.