Читать книгу "Эффект проникновения - Андрей Быстров"

– Поиздержался малость… С твоими делами свои забросил, дефицит бюджета образовался.

– Дело поправимое. Вот пока пять сотен, больше с собой нет. Завтра подброшу… А какие новости?

Здоровяк дернул плечом:

– Разные. Двенадцать парней ждут не дождутся твоей команды, ключ на старт. Видел бы ты их, Сергеич… Псы войны, огонь и воду прошли… Да то плохо, что маринуешь ты их, а ждать они не любят, не привыкли… Того и гляди, плюнут на твои бабки и законтрактуются куда-нибудь, где погорячее.

– Ждать осталось недолго, Боря. Скоро отправляемся. Но я надеюсь, у твоих парней не слишком силен криминально-романтический дух? Мне требуется дисциплина в первую очередь. В этом направлении и работай с каждым следующим новобранцем.

– Как полагается, Сергеич, – пробурчал Борис.

– На сколько человек я могу рассчитывать к концу месяца? – спросил Зорин, машинально передвигая пальцем по столу хрустальную пепельницу.

– Тридцать, тридцать пять… Около того…

– Наберешь пятьдесят, получишь премию, твое жалованье десятикратно… И помни, отморозки мне не нужны.

– Ангелов, Сергеич, тоже не гарантирую… Они по другому ведомству…

– Ангелов? – Зорин засмеялся. – Да нет, и ангелы ни к чему. Соблюдай баланс между грозной внешностью и хотя бы минимальной способностью к повиновению.

– Минимальная-то тебе зачем?

– А мы ее разовьем, главное – задатки… Ну, пока, Боря, завтра увидимся.

Владимир Сергеевич поднялся, двинулся прочь от столика Бориса. Именно в этот момент случилось небольшое происшествие, едва ли даже заслуживавшее такого названия. Сидевшая за столом у дверей в компании своего приятеля подвыпившая девушка неловко потянулась за тарелкой и смахнула на пол тонкостенный стакан с массивным дном. Стакан разлетелся вдребезги. Виновница инцидента глупо улыбнулась, подняла основание стакана, теперь ощерившееся острыми обломками стекла, и поставила на стол. Юноша подобрал мелкие осколки, что-то сердито пробормотал.

Парень, спешивший к выходу мимо Зорина, качнулся в облаке алкогольных паров и задел Владимира Сергеевича. Чтобы сохранить равновесие, получивший чувствительный толчок Зорин оперся о крышку стола – как раз там, куда девушка поместила остатки злополучного стакана. Маленькие стеклянные ятаганы вонзились в ладонь Зорина, на скатерть закапала кровь.

– Черт, – прошипел пострадавший.

Его рука дернулась вверх, увлекая и тяжелое донышко стакана – так прочно засели в ладони обломки. Впрочем, дно тут же упало под собственным весом, а кровь из ран хлынула сильнее.

Побледневший приятель девушки приготовился к худшему. Он вовсе не был чемпионом ресторанных драк.

– Простите ради бота! – испуганно-смущенно воскликнул он. – Вас нужно перевязать… Дезинфекция… Тьфу, что я несу… Вот чистый носовой платок…

К немалому удивлению юноши, пострадавший посетитель бара, видимо, не намеревался идти на конфликт. Он молча принял платок, прижал к ладони и удалился в сторону туалетов.

Войдя в туалет, Зорин швырнул платок в урну, открыл кран с холодной водой под большим зеркалом, подержал раненую руку под струей. Потом он медленно поднял ладонь к глазам. С отрешенной улыбкой он наблюдал, как срастаются края ран, как рассеченные ткани покрываются тонкой розовой кожицей, как стремительно завершается процесс молниеносной регенерации, оставляя едва заметные бледные шрамы.

Зорин брезгливо взял с раковины кусок размокшего мыла, тщательно вымыл руки, включил сушилку. После этого он еще раз улыбнулся своему отражению в зеркале, покинул туалет и вышел из бара на улицу, где начинался дождь.

4

ПОДМОСКОВЬЕ

1940 год

Черный автомобиль сливался с темнотой, сгущавшейся вокруг ночи глыбой, контрастирующей с яркими белыми конусами лучей фар впереди. На дороге не было ни других машин, ни людей – и не могло быть не только из-за позднего времени. Сюда, в запретную зону, окруженную многорядными заграждениями из колючей проволоки и двойным кольцом охраны, едва ли сумел бы проникнуть посторонний.

Перед машиной возникли, словно материализовались из мрака, трое автоматчиков в зеленой форме. Водитель затормозил. Развалившийся на заднем сиденье справа от майора НКВД генерал Тагилов опустил толстое стекло и протянул документы. Старший лейтенант долго изучал их при свете электрического фонаря, потом взял под козырек:

– Проезжайте, товарищ генерал.

Автомобиль медленно пополз дальше и остановился вновь перед большими воротами. Справа и слева от них тянулся высокий забор, опутанный сверху вездесущей колючей проволокой, залитый светом прожекторов с вышек. Здесь снова последовала проверка документов, после чего ворота отворились, и генеральская машина вкатилась на территорию. Возле дверей угрюмого трехэтажного здания автомобиль застыл неподвижно. Генерал вышел и направился в дом, его спутники остались в машине. Открывая тяжелую дверь с литой металлической ручкой, Тагилов мельком бросил взгляд на табличку у входа: «ФИЗИКО-ТЕХНИЧЕСКАЯ ЛАБОРАТОРИЯ № 16».

Внутри здание физико-технической лаборатории ничем не отличалось от тех, какие занимали многие научные учреждения Москвы – обычные длинные коридоры, лестницы, двери с номерами, иногда с указаниями фамилий и должностей сотрудников. Генерал Тагилов уверенно прошагал на второй этаж и вошел в скудно освещенный кабинет, где за письменным столом сидел, склонившись над бумагами, пожилой человек в свалявшемся свитере. Настольная лампа под матовым стеклянным колпаком отбрасывала на бумаги круг света, резко выделявшийся в полумраке комнаты.

Увидев Тагилова, человек в свитере встал из-за стола.

– Добрый вечер, Илья Тимофеевич, – тихо сказал он.

– Доброй ночи, профессор, – приветствовал его генерал. – Работаете?

– Заканчиваю сведение данных…

– Вот как? – Генерал сдвинул брови – Если не ошибаюсь, вы обещали сделать это вчера.

– Не успел, – виновато ответил профессор. – Даже не думал, что накопилось так много. Но главное сделано, остались мелочи…

– Так ли они важны? – ледяным тоном осведомился Тагилов. – Без них обойтись не можете?

– В принципе могу, но… К чему такая спешка?

– К тому, Сергей Николаевич… – генерал вынул коробку папирос, чиркнул спичкой, с удовлетворением затянулся, – что мы уезжаем сегодня, сейчас. Общее собрание всех сотрудников лаборатории назначено на девять утра.

Профессор Грановский стал бледным как смерть, что было заметно даже при плохом освещении.

– А без общего собрания, – выдавил он, – никак нельзя?

– Никак, – отрезал генерал. Он подошел к окну и продолжал, монотонно излагая хорошо известные профессору истины: – Война неизбежна, Сергей Николаевич. Никто не может сказать, сколько времени у нас осталось… В этих условиях ваши исследования приобретают колоссальную важность для партии и правительства, и не мне вам говорить, как необходимо соблюсти секретность. Иностранные разведки не дремлют, и мы не имеем права оставить им хоть малейшую зацепку.