Читать книгу "Трактир «Разбитые надежды» - Владимир Свержин"

* * *

Длинный плот медленно скользил по течению. Марат и Лешага попеременно налегали на рулевое весло, установленное на треноге, стараясь держаться середины реки. Из шалаша, сооруженного посреди транспортного средства, долетали слова Зарины:

– … как рассказывали старики, в прежние времена, до Того Дня, люди достигли таких невероятных успехов во всяких знаниях и умениях, что научились даже летать. Вот посмотрите на эти картинки. Видите? Эти железные птицы назывались самолетами.

– Я тоже хочу летать, как птица! – встрепенулся один из малышей. Лешага прислушался. Схожие рассказы он слышал в детстве в родном селении, когда просил учителя объяснить, почему это Луна, время от времени различимая среди низких облаков, ночной порой бывает то круглая, то острая, словно коготь, а то смахивает на половину лепешки.

– Может быть, еще и полетишь, – отвечала маленькому воспитаннику Зарина. – Но пока слушай дальше. Когда люди научились летать уже совсем высоко, они смогли долететь до самой Луны. Вот, посмотрите, это планеты Солнечной системы, все они вращаются по орбите вокруг Солнца. Ближайшие к Солнцу – Меркурий, затем Венера…

Лешага хмыкнул, этого учитель им не рассказывал, но, впрочем, зачем теперь знать, есть ли вокруг Солнца другие планеты или нет? Он и о Луне-то не сразу поверил, что это такая же планета, как Земля, только поменьше.

– Так вот, – продолжала Зарина, – когда люди смогли долететь до Луны, они нашли там такое вещество – гелий-3, с его помощью можно было получить столько энергии, сколько захочешь.

– А что такое энергия? – спросила одна из девчонок.

Зарина на мгновение замолчала, обдумывая, как объяснить детям то, о чем и сама-то имела не совсем ясное представление.

– Это то, что может осветить твой дом ночью ярче, чем днем, что может согреть в холодную зиму. И много, много еще чего.

А когда нашли этот гелий-3, один человек, его звали Эдвард Ноллан, решил добывать его прямо на Луне. Он там построил огромный город, в котором и сейчас живет много тысяч людей. Целый флот таких крылатых машин возил их между Землей и Луной.

А в Тот День, – она помолчала, словно отдавая этим дань памяти всем погибшим, – он собрал самых умных, самых знающих, самых великих людей, сколько могли увезти его небесные аппараты, и вместе с ними отправился туда, – Зарина подняла руку кверху. – Старики утверждали, а они-то знали, что говорят, будто Ноллан и по сей день глядит на Землю с Луны, и когда только решит, что время пришло, его люди вернутся и вновь превратят нашу планету в цветущий сад.

А вы для этого должны здесь все делать правильно и хорошо, как вас учат. И как только в небе увидите Луну, призывать и здесь, – она приложила руку к груди, – и тут, – ее пальцы коснулись губ, – Ноллана вернуться на Землю.

Лешага вздохнул. О Ноллане он слышал и прежде. Говорили разное, одни, также как Зарина, считали его мессией, которому суждено вернуться и спасти Землю, другие утверждали, что Ноллан со своими людьми хотел захватить планету и что едва удалось изгнать его на Луну. Однако, улетая, он и устроил Тот День. Леха подумал, что как-нибудь, не при детях, следует рассказать Зарине об этом. Кто знает, где правда, но лучше не тешить себя пустыми надеждами.

С этой мыслью он налег на рулевое весло и вдруг увидел шипастое бревно, черное, с прозеленью, плывущее за плотом. «Нет, – вдруг осознал Лешага, глядя на то, как вода обтекает неведомый предмет, – это не бревно, оно плывет куда быстрее плота». Словно в подтверждение его слов, «бревно» вдруг открыло два насмешливых глаза. И распахнуло зубастую пасть.

Глава 4

У Лехи – юнца из невзрачного селения в лесистом предгорье – от такого взгляда оборвалось бы сердце, и он бы непременно ощутил себя вожделенной едой, которой немедленно следует отправиться в ненасытную глотку. И, точно повинуясь неслышному властному зову, он бы шаг за шагом засеменил в затягивающую бездну. Собственно, так и поступили жавшиеся за спиной Лешаги Марат и Зарина. Даже чешуйчатые, прикрывавшие собой детенышей, как-то задергались, разрываясь между материнским инстинктом и внезапно обуявшей их жаждой гибели. Да и Лешага дернулся было вперед, когда б не ожег его, точно удар кнута, сам собой всплывший в памяти рык Старого Бирюка: «У врага одно лицо – вражье, остальное – личины. Бей, когда убьешь – рассмотришь!» Он услышал за плечом прерывистое дыхание Марата и, стряхивая неведомый морок, ткнул чешуйчатого локтем в солнечное сплетение.

– Назад! – рявкнул он на Зарину и ее товарок. Те моментально шарахнулись к шалашу. И вовремя. Глазастое бревно, возмущенное непонятливостью добычи, издало громогласный то ли звон, то ли скрежет, ринулось в атаку и взгромоздилось на плот, едва не перевернув его. Чешуйчатые пассажиры завизжали, ухватившись за что попало. Пока плот выравнивался, мысли Лешаги, холодные, словно отточенное лезвие, двигались неспешно и плавно, как его учил Старый Бирюк. Он рассматривал шипастое страшилище, плотоядно любовался им, стараясь почувствовать, уловить его страхи и желания. Страхов не было, а желания… – существо хотело есть. Это было его единственное желание. Других не было. Досадное открытие.

С обычным зверем Лехе справиться было довольно просто: стоило прорастить в себе охваченный пламенем куст, стать им, хоть на мгновение, и любая тварь бежала, поджав хвост, шарахалась, ища спасения. А еще можно было поймать сознание противника в жесткую петлю собственной воли, как вот сейчас пыталось сделать заплесневелое живое бревно, как не раз проделывал в схватках и сам Лешага. Эта тварь не была похожа на остальные. С ней провернуть такую штуку не стоило и пробовать. Страж отлично чувствовал силу вечно голодного врага. Он рассматривал зеленовато-черные шипастые пластины костяного панциря, длинную, вытянутую вперед пасть с пилами отточенных клыков, неказистые кривые лапы с острыми когтями. Из стрелялки речного монстра не достать. Ему та дробь, что камешком в стену: только пуще разозлится.

– Держи! – он кинул самострельное приспособление Марату и выхватил нож. Возможностей для борьбы нет. Есть одна возможность и единственный шанс.

Заметив достойного противника, зубастая тварь кинулась на Лешагу. Инстинкты вполне заменяли ей обременительный при таком образе жизни разум, и они недвусмысленно подсказывали, что разделавшись с крупным двуногим самцом, можно будет легко добраться и до остальных. Мощные челюсти щелкнули совсем рядом с Лехиным бедром. Но тот в мгновение ока перепрыгнул через распоясавшееся «бревно», кувыркнулся и тут же вскочил на ноги. И вслед за этим грохнул выстрел. Дробь рикошетом прыснула во все стороны, лишь стуком да громом потревожив страшилище. Но этого оказалось достаточно, мощный, длинный хвост его, до того упрятанный в темной воде, стремительно взлетел над плотом, взметнув столб брызг, и с размаху врезал под колени Марату. В тот же миг чудище резко повернулось и ринулось на сбитого с ног чешуйчатого. Прыжок. Лешага оказался на шипастой спине и, в кровь обдирая тело, с силой вонзил длинное стальное острие в глаз монстра.

Ужас речных глубин вздыбился, точно подпрыгнул на кривых лапах. Хвост его метался из стороны в сторону. Пронзительный скрежет сменился воем на столь высокой ноте, что все обитатели убогого плота, не сговариваясь, зажали ладонями уши, стараясь хоть как-то защитить барабанные перепонки от невыносимого визга. Все, кроме Лешаги. Сейчас здесь не было вчерашнего мальчишки из лесистого предгорья, – огромная птица вонзила в желанную добычу стальные когти и сжимала, сжимала их, радуясь хлещущему из раны кровавому потоку. Рывки чудовища становились все короче и слабее. Ученик Старого Бирюка чувствовал – добыча сдается, и это наполняло его невыразимой радостью победы. Еще мгновение, еще… Зубастые челюсти сжались с такой силой, что Лехе послышался хруст костей. По огромному телу водяной твари от головы к хвосту прокатилась короткая волна агонии. И тут Лешага вдруг ощутил, что слабеет, и рухнул на шипастую спину, обхватив ее руками.