Читать книгу "Счастье по контракту - Джорджет Хейер"

Адам стоял, не в силах оторвать от девушки пристального взгляда, и его глаза выражали все, что было у него на сердце. Она выронила хлыст с перчатками и бросилась вперед, воскликнув негромким, радостным голосом:

– Я это знала! Я не могла не знать, когда ты так близко от меня, Адам!

Входя в комнату следом за ней, ее брат Чарльз приглушенным голосом пояснил отцу:

– Увидела шляпу в прихожей и догадалась, в чем тут дело! Упорхнула прежде, чем я понял, что у нее на уме.

Она бросилась бы в объятия Адама, но он помешал ей, ухватив ее руки, сжав до боли, но удерживая ее на расстоянии. Он был очень бледен и не смог вымолвить ни слова, кроме ее имени. Он склонил голову, чтобы поцеловать ей руку, а его собственные руки дрожали от волнения.

Лорд Оверсли предостерегающе молвил:

– Пожалуйста, умерь свой пыл, Джулия! Мы все рады снова видеть Адама, но для столь бурных чувств, кажется, нет повода. Вроде бы, Адам, ты не виделся с Чарли, когда в последний раз был в Англии, но, полагаю, вы не забыли друг друга?

Его наследник, благородно поддержав эту попытку создать отвлекающий фактор, немедленно отозвался:

– Господи, конечно нет! То есть я помню вас, Линтон, Хотя, возможно, вы меня и не помните. Как поживаете?

Адам отпустил руки Джулии. Он был по-прежнему бледен, но ответил более или менее спокойно:

– Конечно я вас помню! Однако признаюсь, что мог бы при встрече не узнать вас.

– Еще бы, ведь когда вы в первый раз пошли в армию, я был еще подростком. Господи, как же я вам завидовал!

– Адам! – произнесла Джулия. – А что папа тебе говорил?

– Ах, Джулия, ради Бога! – раздраженно перебил ее лорд Оверсли. – Я не сказал ничего такого, чего Адам не говорил сам, так что…

– О нет! – воскликнула она, обращая свои переполненные чувством глаза на молодого лорда Линтона. – Нет, нет, я в это не верю! Ты ничего не передумал! Я знаю, что не передумал!

– Нет… не то чтобы… но…

– Как тебе не стыдно, Адам! – сказала девушка, тут же изменив выражение лица. – О, я так на тебя сердита! Ты заслужил хорошей взбучки! Ты думал, я непостоянная? Или что меня хоть как-то интересует богатство? Пожалуй, я и в самом деле устрою тебе взбучку!

На губах Джулии заиграла очаровательная улыбка, и она снова протянула к нему свои руки. Он взял их, но не осмелился посмотреть ей в лицо и сказал, не поднимая глаз:

– Я бы никогда не усомнился в тебе. Но когда я… когда мы… когда я имел смелость просить твоего отца… – Он прервал речь с совершенной безысходностью и после секундной паузы продолжил:

– Я думал тогда, что смогу обеспечить тебе достойную жизнь. Неприглядная правда заключается в том, что ныне я не способен обеспечить даже своих сестер. И был бы последним негодяем, если бы помышлял сейчас о женитьбе. И твой отец тоже выглядел бы не лучше, допусти он даже мысль о моем сватовстве! – добавил он, попытавшись улыбнуться.

Мисс Оверсли устремила игривый взгляд на своего , родителя и дерзко сказала:

– Ха1 Как будто мы не сумеем сладить с папой!

Глупости!

Адам поднял глаза:

– Джулия, ты не поняла. Дорогая, здесь дело не в том, что придется какое-то время пожить, будучи стесненными в средствах. У меня совсем нет никаких средств к существованию. А совсем скоро не останется даже дома, где мы могли бы жить…

Она недоверчиво посмотрела на него:

– Не будет дома? А… а Фонтли?

– Я выставляю Фонтли на продажу.

Последовало немое изумление. Чарльз Оверсли устремил удивленно-вопрошающий взгляд на своего отца, а лорд Оверсли смотрел на Адама из-под внезапно нахмурившихся бровей. Джулия выкрикнула дрожащим голосом:

– О нет, нет, нет!

Адам молчал.

Она высвободила свои руки из его.

– Ты ведь это не всерьез! О, как ты можешь так говорить? Милое, милое Фонтли! Дом принадлежит Деверилям испокон веку – сколько с ним всего связано!

– Да полно тебе, Джу! – урезонивал ее брат. – Такого не могло быть! Я хочу сказать, что это настоящий монастырь! Ну, то же самое, что монастырь, правда? Закрытие монастырей – ну, я не помню точно, когда это было, но суть в том, что прежде там не могли жить никакие Доверили, если, конечно… Нет, не сходится! – решил он, добавив со знанием дела; – Знаешь ли, священники дают обет безбрачия… Так что это обман!

Адам невольно рассмеялся:

– Да, боюсь, что это так. Первый Девериль, о котором мы имеем более-менее точные сведения, обосновался в Лестершире. Лишь с 1540 года Фонтли принадлежало Деверилю – и, насколько я могу судить, он был потрясающим мошенником!

– Вполне вероятно, – мудро согласился лорд Оверсли. – Сдается мне, что большинство предков были самыми что ни на есть отъявленными висельниками. – Да чего стоит один только Оверсли, сколотивший наше состояние! Уж у него-то рыльце основательно было в пушку, да, папа? – спросил Чарльз.

– Увы, воистину так! – сказал отец Джулии, поблескивая глазами.

– О, не говорите так, не говорите! – перебила его девушка. – Как вы можете все обращать в шутку? Адам, скажи, ты ведь это не всерьез? Чужие люди в Фонтли? О нет! Все чувства восстают! Рощи и аллеи! Развалины часовни, где я так часто сидела, ощущая старину повсюду, так близко, что почти могла представить себя ее частью и видеть призраки тех мертвых Деверилей, которые жили там! – Она помолчала, переводя взгляд с брата на отца и Адама, и со страстью воскликнула: – Ах, вы не понимаете! Даже ты, Адам! Как такое возможно? Чарли не понимает, я знаю, но ты!.. Ты!..

– Пожалуй, я действительно не понимаю, – согласился брат. – Знаю одно, что если бы ты когда-нибудь увидела призрак, то убежала бы с криком «Караул!». К тому же я помню эти развалины не хуже твоего, а вполне возможно, даже лучше! Всякий раз, останавливаясь в Фонтли, мы играли среди этих развалин в прятки, и это была отличная потеха!

– Бывали и другие времена, – проговорила Джулия приглушенным голосом. – Ты предпочитаешь делать вид, что тебе все равно, Адам, но я слишком хорошо тебя знаю, чтобы поддаться на розыгрыш. В свое время вы разделяли все мои чувства, это папа привил вам такую сдержанность.

Адам ответил спокойно:

– Мне есть до этого дело. Было бы нелепо притворяться, что мне все равно. Если я и кажусь тебе сдержанным, то только потому, что все это мне слишком небезразлично.

Она произнесла с глубоким сочувствием:

– Ах, какая же я ужасная! Какая глупая! Понимаю тебя, конечно, я тебя понимаю! Мы не будем говорить об этом, не будем даже думать об этом! А что до сетований, то не буду этого делать, обещаю! Ты мог бы стать счастливым в маленьком домике? Я могла бы! Как давно я мечтаю жить в таком – с белыми стенами и соломенной крышей и ухоженным маленьким садиком! Мы заведем корову, и я научусь доить ее и делать сыр и масло. А еще заведем кур и свиней. О, да со всем этим и нашими книгами и фортепьяно в придачу мы будем богатыми, как набобы, и нам не потребуется для полного блаженства ничего другого!