Читать книгу "Затянувшееся послесловие - Чингиз Абдуллаев"

– Сам говоришь, что эта версия выглядит более правдоподобно, – недовольно заметил Дронго.

– Она выглядит лучше, чем версия с воскресшим чеченцем, но все равно полный бред, – ответил Вейдеманис.

– И двое убитых, – напомнил Дронго, – даже трое. Учитывая, что в Витебске погиб еще и водитель Гордицкого. Это уже не бред, а настоящая трагедия. И учти, что убийство полковника милиции – это уже не просто месть неизвестного, а настоящий вызов правоохранительным органам. Кроме того, убийца должен был понимать, что теперь его будут искать очень серьезно, и не факт, что его вообще захотят брать живым после такого преступления.

Вейдеманис молча кивнул. Оба напарника даже не подозревали, насколько трагически и запутанно будут развиваться дальнейшие события.

Глава 4

Шалва прислал за ними внедорожник «Ниссан» с молодым водителем, который оказался его племянником. Водитель повез их по проспекту Гамсахурдиа, названному в честь отца первого президента – Константина Гамсахурдиа, известного классика грузинской литературы. Когда они были в пути, позвонил Горчилин. Он сообщил, что уже приехал в свой загородный дом и теперь находится в нем. Дронго посоветовал ему никому не рассказывать о своем новом месторасположении. Их автомобиль выехал за город и направился в сторону пригорода, расположенного в Земо-Авчалы, где находился дом Чиладзе.

У дома их ждали вооруженные люди. Шалва был прав, когда говорил о своем окружении. Его дом находился среди домов других родственников, братьев, друзей, соседей. Чтобы войти без разрешения в дом Шалвы, нужно было вызвать сюда штурмовой десантный батальон, и не факт, что ему удалось бы справиться с таким количеством вооруженных родичей и соседей, которые защищали бы своего родственника и соседа изо всех сил.

Дом был просторным, двухэтажным. Шалва вышел к гостям. Несмотря на молодость, он был уже довольно грузным мужчиной, располневшим, с трудом передвигающимся, страдающим одышкой. У него были толстые щеки, крупные глаза немного навыкате, черные густые усы, уже начинающие седеть волосы, запоминающиеся черты лица. Он энергично пожал руки приехавшим, приглашая их пройти в дом. Дронго представил хозяину своего напарника – Эдгара Вейдеманиса. Несмотря на поздний час, в доме никто не спал – ждали гостей. Приятный запах жареного мяса щекотал ноздри. Шалва пригласил их под летний навес, где уже были расставлены легкие закуски, вино, овощи и фрукты.

– Все собрались в доме, – сообщил хозяин, – ждут вас, чтобы вместе поужинать. А сюда я пригласил вас специально. В доме нельзя говорить, слишком много друзей и родственников. Не будем их пугать или тревожить. – Как и многие грузины, которые жили еще в Советском Союзе, он говорил по-русски вполне грамотно, но с сильным акцентом.

– Согласен, – кивнул Дронго, проходя и усаживаясь за стол. Вейдеманис уселся рядом. Шалва сел напротив, внимательно глядя на гостей.

– Я попросил проверить все машины, похожие на ту, которая ездила за нами по городу, – сообщил он, немного понизив голос, – и думаю, что наша полиция ее найдет. У нас теперь нет прежней госавтоинспекции, которая лишь брала деньги со всех водителей. Там теперь служат отличные ребята, которых уважает вся страна и которые не берут денег. Я думал, что такого просто не может быть, чтобы в ГАИ работали офицеры, которые не берут взяток. В Америке или в Германии может быть, но только не у нас. А получилось, что у нас тоже могут быть такие офицеры. И они обязательно найдут ту машину, которая следила за нами.

– Какая была машина?

– Серый «Хендай». Так сказал мне мой водитель. Он еще и мой племянник, сын моей старшей сестры, и я ему доверяю. Он обратил внимание на эту машину, которая все время ездила за нами, словно приклеенная. А когда он остановил машину и вышел, чтобы посмотреть ее номер, этот трус дал задний ход и сразу уехал.

– Значит, понял, что ваш водитель его заметил?

– Понял, конечно. Иначе не стал бы так быстро удирать.

– Сколько людей было в машине? Один или двое?

– Племянник говорит, что один. А может, двое. Он не уверен.

– Теперь вы ищете все машины, похожие на эту?

– Уже нашли. Сорок четыре машины только в городе зарегистрировано. Эта компания продает у нас машины уже давно. Сорок четыре автомобиля такого цвета. Теперь нужно просмотреть список, но я уверен, что там не будет Саламбека Музаева, в этом можете не сомневаться.

– А кто тогда будет?

– Не знаю. Я уже сказал. Может, кто-то из оставшихся в живых афганских родственников решил мстить таким необычным образом. Хотя, за что нам мстить? Наши ребята пытались спасти женщину, даже перевязку ей сделали. А эти бандиты хотели ее не только убить, но и ограбить. Может, кто-то сейчас решил вот таким образом о себе напомнить. А может, это вообще не родственник несчастной пары, которую там убили. Может, родич кого-то из бандитов, которых мы тогда пристрелили. Узнал, что его близких убили и никаких бриллиантов они не получили, вот и решил мстить таким образом.

– Афганцу было бы трудно ориентироваться в Витебске и Нальчике, – задумчиво заметил Дронго, – не говоря уже о том, что у Юлия Дмитриевича есть основания считать, что это был все-таки Музаев.

– Какие основания?

– Разве он вам не говорил о телефонном звонке Гордицкого Ахмету Эльгарову за день до своей смерти? Феликс Макарович сообщил, что у него намечается важное свидание с человеком, которого они считали пропавшим без вести. С бывшим другом. И на следующий день его убили.

– Это еще ничего не доказывает, – нахмурился Шалва. – Знаете, сколько у каждого из нас таких друзей? Особенно после всех этих войн на Кавказе. Сколько пропавших, исчезнувших, затерявшихся, просто забывшихся или уехавших… Даже не сосчитать. Нам, грузинам, досталось за эти годы по максимуму. Сначала апрель восемьдесят девятого, когда убивали наших женщин саперными лопатами, потом девяностые годы… Сначала Звиад Гамсахурдиа стал президентом, а потом начались разборки с осетинами и абхазами. Потом к власти вернулся Шеварднадзе, и произошла гражданская война, когда грузин стрелял в грузина. Потом в Абхазии была еще большая война, когда грузин, составлявших подавляюшее большинство населения Абхазии, просто выгнали оттуда с помощью российских наемников. А потом было еще много локальных конфликтов, и все кончилось войной с Россией, когда у нас отняли Осетию и Абхазию, – вздохнул Шалва. – Извините, что я так говорю, но я понимаю, что вы не русские, хотя, наверное, граждане России. Но я и при русских людях тоже так говорю, ничего не меняя. И при своем друге Юлике Горчилине тоже так говорю.

– Дело не в том, о чем вы говорите. Дело в том, что есть некоторые моменты, на которые я всегда обращаю внимание. В апреле восемьдесят девятого советские солдаты не использовали саперных лопаток и не убивали ими грузинских девушек…

– Как это не убивали? – встрепенулся Шалва.

– Вот так. Это была ложь комиссии Собчака, растиражированная затем по всему миру. Тогда погибли восемнадцать девушек и женщин. Экспертиза точно установила, что они погибли от сдавливания. Это был ужас, трагедия, кошмар. Когда солдаты двинулись на безоружную толпу, люди бросились бежать, и девушки гибли в этой давке. Но лопатами никого не убивали. Вы же грузин, уважаемый Шалва; как вы можете себе вообразить, что русские солдаты бьют грузинских девушек лопатами, а грузинские мужчины спокойно на это смотрят? Почему тогда среди погибших не было мужчин? Все испугались и сбежали? Вы можете в это сами поверить? Никогда в жизни грузины просто не допустили бы, чтобы их дочерей и сестер убивали лопатами у них на глазах.