Читать книгу "Все о страсти - Стефани Лоуренс"

И тут эти серые глаза потемнели, приобретя цвет штормового, бушующего моря. Его взор скользнул по ее губам.

— Думаю, — пробормотал он, — что заслуживаю награды.

Он не спрашивал. Просто брал. И, нагнув голову, прижался к ее губам своими.

Первое прикосновение оказалось потрясением. И губы у него были прохладными. Жесткими. Требовательными. Она инстинктивно попыталась умаслить его. И поэтому ее губы стали мягкими. Нежными, податливыми.

Потом она вспомнила, что вскоре, возможно, выйдет за него. Провела ладонями по его груди, плечам. И, сомкнув пальцы на его затылке, ответила на поцелуй.

И ощутила мимолетное колебание, мгновенную заминку, словно она шокировала его. Но тут же забыла обо всем под натиском его свирепой требовательности. Неожиданный натиск обезоружил ее. Она со вздохом приоткрыла губы, он продолжал наступать, беспощадный и неустанный, берущий и отдающий. Требующий большего.

На какую-то секунду она беспомощно льнула к нему, сознавая, что сдается, сознавая, что ее лишают разума, рассудка, гордости. Сознавая, что новые ощущения водоворотом затягивают ее тело, сердце, душу. И вместо того чтобы напугать, новые чувства будоражили Франческу. Возбуждали. Именно для них она была создана. И знала это всю свою жизнь. Но этого недостаточно. Это всего половина приключения. Половина яблока. А ведь она хотела все. Не сопротивляясь, она позволила волне страсти нахлынуть на нее и, когда волна улеглась, собрала всю свою волю, чтобы приготовиться к очередному валу.

И целовала. Целовала его так безоглядно, что поразила и удивила. Поймала в его же капкан. Он не ожидал такого. И к тому времени как понял все, уже был захвачен игрой, которую вела она: жаркой дуэлью языков, о которой так мечтала Франческа. Она никогда еще не целовала так ни одного мужчину, но давно наблюдала, мечтала и хотела этого, воображая, что достаточно отвечать ласками на ласки, чтобы тебя посчитали умудренной жизнью светской львицей. Именно так, по ее мнению, дамы учились искусству обольщения: целуясь и обмениваясь ласками с тем, кто знал правила.

Он знал.

Горячие, настойчивые губы словно таяли, языки сплетались, скользили, ласкали. Ее плоть разгорелась, натянутые нервы вибрировали, Острое возбуждение охватило Франческу. Но тут поцелуй изменился, стал более крепким, глубоким и продолжался, пока настойчивые выпады языка не подсказали, что ее хотят. Хотят исступленно, безумно.

Франческа вздрогнула, ощутив, как что-то в самых ее глубинах начало медленно открываться. Развертываться. Все тело сжигал неумолимый палящий жар. Жар обольщения.

Джайлз тонул, погружался в прилив желания, более мощного, чем он когда-либо в жизни испытывал. Оно тянуло вниз с силой урагана, подрывая, смывая, унося остатки самообладания.

Он резко отстранился, поднял голову и взглянул на нее. По-прежнему цепляясь за его плечи, прижимаясь к нему, она недоуменно тряхнула головой в попытке понять, что происходит.

Его черты словно окаменели, заострились.

— Дьявол, — пробормотал он. — Ты так чертовски доступна!

Глаза девушки пораженно раскрылись, но только на миг. Губы же плотно сжались. Толкнув его в грудь, она принялась вырываться. Джайлз немедленно поставил ее на ноги. Она отскочила, принявшись отряхивать амазонку от листьев.

Франческа припомнила, что и раньше злилась на него, еще до этого замечания. Он сказал, что заедет утром, но предпочел, очевидно, прибыть в полдень. Она все утро лежала в засаде, чтобы подстеречь его, но когда он не показался, отправилась кататься верхом, чтобы успокоиться. Он явно не горит желанием завоевать ее!

А его поведение! Никакого ухаживания, нежных ласк, краденых поцелуев, бережных объятий! Только пылкая страсть и откровенное обольщение! И пусть последнее куда больше нравилось ей, чем первое: он-то этого не мог знать! Неужели ему все равно… или… или он так уверен в ее согласии? И что, спрашивается, он имел в виду под словом «доступна»?!

Она бросила на него гневный взгляд и встала на колени, чтобы сосчитать котят.

— Насколько я понимаю, вы сделали предложение, милорд.

Джайлз уставился на девушку, стараясь не хмуриться. Откуда она знает?..

— Совершенно верно.

Кто же все-таки она, черт возьми?

И не успел он спросить, она объявила:

— Здесь шесть, не хватает еще троих.

Она встала и огляделась.

— Этот ваш дом, Ламборн-Касл, он в самом деле замок? С подъемным мостиком, рвом и башнями?

— Ни рва, ни башен.

Джайлз заметил серого котенка, прятавшегося за булыжником, хотел его поймать, но тот убежал.

— Сохранились часть парапета с зубчатой стеной у самого входа и две башни на концах фасада. Ну и сторожка, вернее, кордегардия. Там теперь вдовий дом.

— Вдовий дом? Значит, ваша матушка еще жива?

— Да.

Он бросился на котенка, успел схватить его за шиворот и отнес к корзине.

— А что думает она о вашем предложении?

— Я не спрашивал — Джайлз сосредоточился на том, чтобы половчее впихнуть вырывавшегося котенка в корзину и одновременно удержать остальных. — Это не имеет к ней никакого отношения.

И только выпрямившись, он осознал, что сказал. Правду, разумеется, но какого дьявола он с ней откровенничает?

Уже открыто хмурясь, Джайлз повернулся к девушке. Но в этот момент заметил в самом конце сада крадущегося котенка и с проклятиями помчался за ним.

— Вы живете в Ламборне весь год или всего лишь несколько месяцев? — спросила она, стоило ему вернуться, таща извивающийся, царапающийся комок. Сама она прижимала оранжевого котенка к прелестным грудкам. Тот оглушительно мурлыкал на погибель своим барабанным перепонкам.

Зрелище полностью захватило его. Джайлз с пересохшим ртом и мгновенно занывшими чреслами наблюдал, как она нагибается, чтобы взять котенка из уютного гнездышка и переложить в корзину.

— Э… — тупо протянул он, не в силах отвести от нее глаз, — я провожу в Ламборн-Касл около полугода. На сезон обычно уезжаю в Лондон, а потом остаюсь еще и на осеннюю сессию парламента.

— Неужели? — Глаза ее зажглись неподдельным интересом. — Значит, вы занимаете место в палате лордов и произносите речи?

Джайлз пожал плечами, заталкивая в корзину последнего котенка.

— Да, если вопрос мне небезразличен, — начал он, но тут же осекся. Каким образом они вообще затронули эту тему?!

Закрыв крышку, он поднял корзину и выпрямился.

— Возьмите! — Она протянула ему поводья мерина, а сама взяла корзину. — Вы можете вести Султана. Я понесу котят.

И, не успев опомниться, он уже стоял с поводьями в руках, глядя вслед удалявшейся девушке. Наблюдая, как ее восхитительно округлый задик чуть покачивается, когда она, с закинутым на руку шлейфом, поднимается на небольшой холмик.