Читать книгу "Самодержавный попаданец. Петр Освободитель - Герман Романов"

Григорий виновато улыбнулся, глядя на огорченное донельзя лицо брата. Тот даже скрипнул от отчаяния зубами:

— Я думал тебя в следующем году забрать, дел выше крыши! Два пуда… Да что ж такое! Ошибся государь Петр Федорович, поверил этому нехристю Джеку Лондонскому, а тот место неверное на карте указал. Жила богатая?! Я упрошу батюшку этому хмырю английскому шейку-то свернуть. Как куренку! Сам съезжу, головенку откручу, токмо бы найти его, а то на морду не знаю! Да и далёко…

— Не кручинься, братец! — С легкой улыбкой Григорий посмотрел на силача, что в сдерживаемом бешенстве сжимал огромные кулаки. — Ты лучше котел вон тот на очаг подвесь, людей твоих кормить надо, а у меня рука болит. А боле мужиков в остроге сейчас нет.

— Это запросто! — Алехан отпихнул ногой чурку и подошел к пузатому, ведер на восемь, котлу, накрытому крышкой. Для любого из братьев это была не тяжесть — и десять пудов могли легко поднять.

Индианки и дети порскнули в сторону, но остановились рядышком, с боязливым восторгом глядя на силача. Тот хмыкнул, присел, развел лапищи и стиснул котел:

— Ы-а!!! Твою мать!!!

От натуги Алехан побагровел и плюхнулся на пятую точку, выпустив из ладоней котел, который не приподнялся даже на лезвие ножа. Орлов хрипло дышал, выпучив глаза и громко испортив воздух.

— Ты бы вначале, братец, — раздался полный ехидства голос Григория за спиной, с еле сдерживаемым смехом, — крышечку-то поднял! А вдруг там совсем не водичка налита?!

Алексей тут же скинул крышку и, отвесив челюсть, зачарованно уставился в знакомую тусклую желтизну — котел был забит золотым песком и самородками почти до краев…

Ларга

— Итак, господа генералы, ваши соображения мне понятны! — Петр взял папиросу, постукал картонным мундштуком по желтоватому от неумеренного курения ногтю. Обвел взглядом спорящих между собой Румянцева и Суворова — те малость попритихли.

А весь сыр-бор разведенный, по сути, яйца выеденного не стоил. Оба полководца за решительное наступление, единодушно считают, что нужно оставить обозы и, не дожидаясь подхода Долгорукова, когда князь там еще возьмет Бендеры, обрушиться на турок главными силами.

Разногласие лишь в одном: план на сражение — кто будет на этот раз диспозицию определять. Кого выбрать прикажете? Румянцев вес имеет немалый, а вот Суворов военный гений — зря в прошлой истории Екатерина направила его в Польшу мятежных панов гонять.

А ведь был мотив, и веский — дражайший Александр Васильевич, как убедился Петр, имел тот еще характер. Язва, право слово. Никаких авторитетов для него не существует. Именно его фразу, адресованную Потемкину, осаждавшему Очаков, сказанную намного позже в той истории, он, немного изменив, отправил Долгорукову. Плагиат, однако.

— Смотрите, господа, — продолжил Петр, — месяц назад у Рябой Могилы мы атаковали 50 тысяч татар Каплан-Гирея. Эти стервецы, как вы видели, просто удрали, бросив пятитысячный отряд турок, который укрепился за речкой в центре. Далее — неделю назад здесь, у Ларги, мы разбили двадцать тысяч турок Абды-паши и опять потрепали татар, которые от нас снова сбежали. Что в этих сражениях общего? А?

Петр посмотрел на генералов — Румянцев хмурил брови, он старше в чине, ему вторым ответ держать. А вот Суворов сразу вскинулся:

— У них позиции одинаковы, батюшка. Слева река, свой центр с правым флангом укрепляют. Мы били главными силами по лагерю, а я наносил удар сбоку — одной своей дивизией, вторую по вашему приказу отдал Петру Александровичу. Вот и утекли супротивники.

Петр вздохнул — вот она, гримаса истории. Сражения произошли почти в то же время, что и в той реальности, и в тех же самых местах. Поначалу это вызвало недоумение, но потом он уразумел — для турок то были наиболее удобные для сражения позиции. Слишком мала Молдавия, выбора изначально нет. Да и по срокам ясно — в мае активные действия начинаются, тут погода свою роль играет. Но чтоб ход самих сражений был практически одинаков, вот это его удивило качественно. Ладно — и там турки позволили генералу Румянцеву бить их по частям. Правда, сейчас у османов и татар потери были намного серьезнее, и то благодаря стремительным фланговым ударам дивизии Суворова.

— Петр Александрович и вы, Александр Васильевич, я вот что думаю…

— Да, государь! — тут же отозвались генералы и неприязненно переглянулись.

Ну что тут будешь делать?! Вот так и упускаются турки, потому что эти два полководца элементарно ревнуют друг друга. Завидуют, что ли? Славы им на двоих не хватит?

— Что там турки? — Петр спохватился — генералы уже между собой спорят, а диспозицию противника еще не обговорили, а ведь от этого плясать нужно.

— Сам визирь Халиль-паша пришел с десятью тысячами янычар, — отозвался Гудович, демонстрируя осведомленность. Что-что, но дело генерал знал и, по настоянию Петра, хорошо поставил войсковую разведку. Вслепую идти не приходилось ни разу.

— С ним еще пятьдесят тысяч пехоты и тридцать конницы, при них полторы сотни орудий. За Сальчи татары стоят. Лагерь разбит на высотах у деревни Фильконешти, слева река Кагул, не проходимая вброд. Позиции на склонах высот, четыре ряда окопов, занимаемых пехотой. Артиллерия в укреплениях, конница в глубине лагеря, — пояснил Румянцев.

— Смотрите, государь, — невозмутимый начальник штаба генерал Гудович бросил на Румянцева негодующий взгляд. Ибо он должен докладывать императору обстановку, к чему и готовился всегда, — а тот его бесцеремонно оттеснил, вмешался, показал осведомленность.

Петр поморщился — ну что ты будешь делать с генералами, прямо как дети малые. Или самому продолжать командовать и их больше не примирять? Или Румянцева поставить во главу, пусть будет, как и было. От добра добра не ищут. Как Петр Алексеевич, дедушка заботливый, всегда командующим фельдмаршала Шереметева ставил. Глупостей не наделает.

Суворова генералитет в штыки примет, ведь недавно тот только дивизией командовал, а тут в генерал-поручики произвели и корпус дали. Царю чем-то понравился, а заслуг-то никаких. Та еще среда генеральская — змеям жить не рекомендуется: сожрут махом и не подавятся.

Гудович развернул карту, и все присутствующие на малом военном совете — сам Петр, командующие корпусами Румянцев и Суворов, начальник артиллерии Мелиссино — дружно склонились над ней.

— Ширина поля у Троянова вала восемь верст. Далее оно сужается, с севера на юг идут четыре хребта с проходимыми лощинами. А у турецкого лагеря уже полторы версты на позициях. Правый фланг у них уязвим, его можно обойти. Однако позиции штурмовать и там придется. Османы его дополнительно усилили — высота занята пушками, а на отдалении расположились татары, что могут воспрепятствовать обходу.

— Мешок! — кратко резюмировал Петр, глядя за рукой Гудовича. — А сбоку дубинку приготовили!

— Да, государь, — согласился Гудович. — Через эти лощины турки будут атаковать, если наше наступление на позиции будет неудачным.