Читать книгу "Пассажир без багажа - Анна Малышева"

И запнулась. Перед ней опять возникла картина – спина Андрея, кожаный ремень, болтающийся возле его бедра, отражение его искаженного лица в зеркале… И фотоаппарат в мокром умывальнике. Фотоаппарат, над которым муж трясся, за который полтора года назад выложил немалые для их бюджета деньги – почти триста долларов. Андрей давно мечтал о нем. Сама Варя тоже немножко фотографировала – конечно, профессионалом, как муж, она не была. Ей тоже хотелось попробовать что-то снять новым фотоаппаратом, но Андрей так изменился в лице, когда она открыла объектив, что Варя даже обиделась. И вернула ему «Никон» со словами, что никогда к нему больше не притронется. Муж извинялся за свое недоверие, однако Варя обиделась прочно и свое слово сдержала. С тех пор она стала единоличной хозяйкой простенькой старой «мыльницы». И в Питере сняла одну пленку. Андрей тоже фотографировал. Когда он занимался этим, то был счастлив. Похоже, в последнее время съемка являлась для него единственным источником радости. А там, в туалете… Священный для Андрея аппарат фирмы «Никон» валялся в раковине. Даже без футляра – без малейшей защиты от царапин, ударов, от капель воды. Она не сразу поняла, как дико это выглядит – в тот миг ей было не до того. Но теперь…

– Я все-таки позвоню, – решился отец. – Ничего страшного не случится. А в милиции эту салфетку видели?

Не получив вразумительного ответа – Варя его слушала вполуха – отец вышел в коридор, к телефону. Мать побежала за ним, на ходу отговаривая от этого «неприличного» шага. Она вернулась через минуту, сжимая ладонями виски:

– Дозвонился, разговаривает. Ох, и упрямый же он… Варь, Андрей ведь не такой был?

– Да как сказать, – ответила та, глядя в окно. Там было уже темно, и она не видела в черном стекле ничего, кроме своего собственного лица. – Я его совсем не понимала. Теперь мне так кажется…

Мимо ее ног проскользнула Кришна. Она направлялась к своей миске. Кроме сухого корма там ничего не было. Кошка начала скрести лапой линолеум – так она выражала свое недовольство. Вошедшая следом сестра полностью ее поддержала. Варя достала из холодильника пакет молока, налила в другую миску и поставила возле плиты. Вишну понюхала молоко, лизнула, отряхнула лапы – все четыре по очереди – и с оскорбленным видом удалилась. Мать вздохнула:

– Избалованные они у тебя, ничего кроме мяса, не едят. Даже консервы не трогают – у меня две банки из-за них пропало.

– Ничего, к утру проголодаются, вылакают молоко. – Варя присела к столу. – А вы что – остатесь ночевать?

– Вообще-то, мы собирались остаться, – осторожно сказала мать. – Поддержать тебя. Ты в таком состоянии…

– А в каком я состоянии? – возразила Варя. – Я неплохо себя чувствую. Ты не обижайся, мама, но мне хотелось бы побыть одной… Я должна подумать…

Мать не успела ей ответить – в дверь заглянул отец. Он был явно раздосадован. Не сказав ни слова, положил на холодильник розовую салфеточку, а в ответ на Варин вопросительный взгляд только пожал плечами. Мать язвительно обратилась к нему:

– Ну что, добился своего? Поговорил?

– Да, глупо вышло, – признался он. – Я спросил, может, кто-нибудь ехал сегодня ночью из Питера в Москву. Может, надо было начать не так… Не знаю. Мне ответили, что это ошибка. Я им назвал фамилию, имя Андрея – они такого не знают. Сперва со мной женщина говорила, потом отдала трубку мужчине. Наверное, мужу. Тот меня в конце-концов чуть не послал…

– О господи! – вздохнула мать. – Говорила же я тебе – это неприлично!

– Не в приличиях дело, – отрезал отец. – Просто надо сообщить этот телефон милиции. Там с ними по-другому поговорят.

Они вместе выпили чаю. Варя замечала, что родители то и дело пытаются заглянуть ей в глаза. Наверное, чтобы убедиться, что она держит себя в руках и не отчаивается. Она сама себе удивлялась. Никаких следов того панического страха, который она испытала в поезде, в опуствешем вагоне. Ничего, похожего на безутешное горе. «Разве так я должна была себя вести, если бы еще любила его? – спрашивала себя женщина и не находила ответа. – Странно. В самом деле, странно… Я, наверное, должна плакать… А мне просто снова хочется спать. И еще принять горячую ванну. Ноги болят ужасно, и плечи немеют после сумок. И голова тяжелая. Но ведь все это не имеет отношения к горю! Я ничего не чувствую!»

– Ну что, Саша, уже одиннадцать, – мать взглянула на часы. – Давай собираться.

Отец, по-видимому, обрадовался, что не придется ночевать в гостях. Варя прекрасно знала, какой он домосед. На чужих подушках ему не спалось. Он всю ночь вздыхал, ворочался, бесконечно выходил на балкон курить и в результате не высыпался не только он, но и все окружающие. На прощание мать попросила Варю еще раз позвонить родителям Андрея. Вдруг они уже вернулись с дачи? Варя пообещала сделать это немедленно. Она заперла за ними дверь, почистила ванну, пустила в нее сильную струю горячей воды. Следовало торопиться, потому что после полуночи горячую воду нередко отключали. Варя прошлась по комнатам, отметила, что мать без нее пыталась навести порядок. Варя никогда не считала себя образцовой хозяйкой. Вещи у нее нередко валялись на стуле или на диване – только раз в три-четыре дня она собиралась с духом и вешала их в шкаф, где им и полагалось быть. Варя подумала, что тем вещам, которые сегодня выбросили из сумок, предстоит еще долго валяться на диване. Кошки будут на них спать, и в результате почти все потом придется чистить и стирать… А в ближайшее время у нее будет масса других дел. Связанных с похоронами, скорее всего… Варя раскрыла шкаф и принялась сортировать вещи на чистые и грязные. За этим занятием ее и застал телефонный звонок.

«Наверняка, Кристина, – с досадой подумала она. – Хочет узнать, помирились мы или нет. О, и времечко ее любимое! Пока она будет болтать, отключат горячую воду… И ведь придется ей все рассказать, а тогда она не повесит трубку до утра…» Варя решила не подходить к телефону. Повесила вещи в шкаф, плотно прикрыла дверцы, чтобы кошки туда не забрались. И пошла в ванну.

Второй раз телефон зазвонил, когда она лежала по уши в воде и взбивала пену. Варя рассердилась: «Точно, Кристина! Сколько раз я хотела поставить автоответчик! Вот бы она разозлилась, если бы пришлось „оставлять сообщение после длинного гудка“! Она включила душ. Вода уже шла еле теплая – она успела вовремя. Завернулась в мохнатую простыню, обмотала голову полотенцем и отправилась стелить постель. Она засыпала на ходу, и у нее уже не было сил искать фен и сушить волосы.

Варя выключила свет и легла. Через минуту в ногах у нее устроились кошки. Было тяжело, жарко и неудобно. Варя согнала их, но кошки, едва оказавшись на полу, тут же полезли обратно. Подушка стала влажной. Наверное, все-таки стоило высушить волосы, прежде чем ложиться. Варя полежала еще минуту и с раздражением поняла, что уже не уснет. Дернула шнурок ночника и немного полежала при его зеленом свете, глядя в потолок. Было непривычно тихо. Только сейчас, лежа на слишком широкой для нее одной кровати, она поняла, что в самом деле, осталась совершенно одна. Одна в квартире. Такого она еще не испытывала. За годы брака она ни разу не расставалась с мужем надолго. Разве что один раз, когда попала в больницу с аппендицитом. Но и там она была не одинока, рядом были соседки по палате. Иногда она ездила на дачу без Андрея, но там обычно был кто-то еще. Его родители, например. А до замужества? Тогда она жила с отцом и мамой. В сущности, еще никогда в жизни она не оставалась ночью в одиночестве. И сейчас от звенящей, пронзительной тишины становилось как-то не по себе.