Читать книгу "Тень - Дейв Дункан"

Как правило, орлиное гнездо было тихим, мирным местом. Четыре крепкие решетчатые стены венчались высокой пирамидальной крышей. В щели между прутьями мог пролезть человек, но не орел. На центральной лестничной площадке, тоже огражденной решеткой, валялся всякий мусор, старая сбруя и прочий хлам, среди которого, если понадобится, всегда можно было откопать и что-нибудь стоящее.

Со всех четырех сторон клетку окружала терраса, ее невысокая ограда служила насестом для птиц. На нем обычно, спинами к клетке, стояло не меньше пятидесяти молчаливых гигантов, похожих на готические чудовища. Постоянно дующий с Темной стороны ветерок слегка ерошил перья птиц, играл с покрывавшим пол сухим пометом. Из-за этой особой пыли в гнезде всегда стоял характерный затхлый, горьковатый запах.

Орлы чистили перья себе или на голове у соседа, но обычно они просто стояли. Иногда, лязгая цепью, какая-нибудь из птиц передвигалась на шаг в сторону, наклонялась, чтобы схватить булыжник или почистить клюв о парапет. Но чаще всего они стояли и смотрели на мир, словно погрузившись в важные и серьезные размышления. Глаза их были неподвижны, чтобы сменить поле зрения они поворачивали головы. В основном же они не двигались вовсе, только без конца неутомимо трепетали алые гребешки. Ребенком Элоса все гадала, о чем думают и за чем наблюдают орлы. Замок и город простирались под ними, и птицы, если только это их интересовало, могли знать все о мире и людях. И конечно, ни одно движение внутри гнезда не ускользало от них; незаметно подкрасться к орлу абсолютно невозможно. Временами все птицы враз поднимали головы: значит, где-то далеко, в горах, пробежала коза или овца. Говорят, орел заметит улыбку на лице на таком расстоянии, на каком человек не увидит другого человека.

Порой с балки под крышей срывалась летучая мышь, хватала кусочек помета и, хлопая крыльями, пряталась опять. Изредка какой-нибудь неосторожный зверек пролетал слишком близко от птицы — оп! — огромный жадный клюв мигом заглатывал его.

Были орлы коричневые, были бронзовые, были серебристые. Окрас коричневых ближе всего к их диким собратьям; от этой местной породы пошли все остальные. Бронзовые встречаются наиболее часто, Элоса слышала, что иногда их оперение отливает золотом. Серебристые же — самые редкие, в Найнэр-Фоне как раз занимались их разведением; ее собственный орел — Ледяная Молния, — по словам отца, считался лучшим представителем серебристой породы во всей Ранторре. Лишь несколько темных перьев портили иссиня-белое великолепие птицы, алый гребень сверкал точно рубин. Ледяную Молнию подарили Элосе, когда девушке исполнилось шесть тысяч дней. Разведение птиц требует много времени, обычно орлы переживали не только своих Владельцев, но и их внуков.

С орлиным гнездом были связаны счастливейшие воспоминания ее детства. Она часами играла среди хлама, наблюдая за птицами. Однажды Элоса видела, как один орел поднялся и взмахнул крыльями, настолько огромными, что, казалось, они затмили собой небо. Незабываемое впечатление! Но еще сильнее ее потрясло другое зрелище — орел с отважным всадником на спине шагнул в пустоту и тут же скрылся из глаз. Главное усвоенное девочкой правило гласило: ни шагу за прутья. Стоит войти в клетку, и орлы мигом проглотят тебя. Она подчинялась ему, хотя и не очень верила, что это правда (теперь-то верила), но на лестничной площадке играла постоянно, до дня, когда отец взял ее в небо. Элосе тогда едва минуло две тысячи дней, но она до сих пор помнила каждое упоительное мгновение первого полета. В тот день орлы навеки завладели ее сердцем.

Итак, услышав шум, Элоса в изумлении застыла на верхней ступеньке лестницы. В гнезде черт знает что творилось. Мужчины и мальчишки с грузом в руках сновали туда-сюда, путаясь друг у друга под ногами. Несколько мальчишек, поднимая удушливое облако пыли, покрывавшее все вокруг серым налетом, подметали пол.

Знакомый металлический хлам почти исчез, остатки аккуратно собирали и сбрасывали вниз. Егерь Вэк Вонимор что-то громко говорил помощникам, видимо, еще раз повторял указания, как лучше очистить гнездо от летучих мышей. Скоро работа закипела с удвоенной силой. Другие складывали в кучи седла, сбрую и колпачки, третьи тут же подхватывали готовые кучки и выносили их вон. Встревоженные птицы недовольно вертели головами.

В честь приезда принца в орлином гнезде Найнэр-Фона устроили первую за долгое, очень долгое время генеральную уборку. Еще бы, как раз в духе мужчин, подумала Элоса, оставить все на последние минуты.

Некоторое время она молча созерцала поднятую ими суматоху, а потом взяла быка за рога, вернее, орла за клюв. Девушка подошла к самому Вэку Вонимору:

— Мастер Вонимор!

Егерь оглянулся, вытаращился на нее и пробормотал что-то себе под нос, что именно, Элоса предпочла не расслышать.

— Леди?

— Будь так добр, немедленно оседлай Ледяную Молнию, — решительно велела девушка.

— Леди…

Вэк Вонимор сговорчивостью не отличался. Говорили, что побаивается он лишь хозяина и хозяйской дочки. Но сегодня приказывать ему мог только сам герцог.

— Его светлость велел нам перевести птиц в другое место. И все здесь приготовить к приему. Он заверил нас, что полеты на сегодня отменяются.

Однако на его круглой потной физиономии, покрытой пылью, Элоса прочла неуверенность и колебания.

— Я решила… отец разрешил мне лететь, — ответила она.

— Ледяная Молния не готова к охоте, — слабо сопротивлялся Вонимор.

— Я и не собираюсь охотиться, просто хочу забрать ее из этого… этого бедлама.

Егерь опять удивленно воззрился на молодую хозяйку.

— Ладно, ладно, леди. Кого бы послать прикрыть вас? — Он оглянулся кругом. — Тью! Оседлай Ледяную Молнию и возьми… возьми Коготь Грома.

Юноша, к которому он обращался, широко ухмыльнулся и со всех ног бросился выполнять поручение, не давая Вэку времени передумать. Элоса нахмурилась, но егерь не обратил внимания на ее недовольство. Он прекрасно знал мнение своей молодой хозяйки о Тью Рорине. Они были почти ровесниками, Тью чуть постарше, и оба — изрядные сорванцы, пожалуй, Тью еще шаловливее Элосы. Он любил дергать девчонок за волосы и пугать, выскакивая на них из темных углов. Теперь он, напротив, предпочитал затаскивать девушек в укромные уголки. Юный Тью не пропускал ни одной посудомойки, ни одной служанки. Мать его была поварихой, а официальный отец — привратником. Но даже когда Тью был еще совсем маленький, крючковатым носом и густыми черными бровями он подозрительно напоминал герцога Фонского, а с возрастом сходство стало просто разительным. В молодости отец Элосы посеял несколько таких отпрысков в замке и окрестностях. Девушке неприятно было вспоминать об этом, к счастью, не все они подобно Тью Рорину вылитый папочка. Кухарки сын… ее единокровный брат? Тьфу!

Но Коготь Грома как раз годится для ее целей: он совсем старый и не идет ни в какое сравнение с Ледяной Молнией.

— Куда вы направитесь, леди? — спросил Вонимор.

Герцог ввел строго соблюдавшееся правило — в этих диких горах каждый летун должен был доложить о цели и месте назначения полета.