Читать книгу "Тоннель времени - Сергей Зверев"

– Хорошо, – согласился Зубов. – В тюрьме в данный момент находятся семьсот двадцать восемь человек заключенных. А еще сто восемь человек караульной службы и персонала, и оружие, по всей видимости, находится не у них. Теперь ты знаешь все.

– Прикольная информация, – согласился Стольников, забирая из кресла сумку. – Нам пора.

Через полтора часа, смеясь и отпуская сарказмы по поводу дорог, которые в их памяти сохранились как накатанные колеи, а теперь были почти зеркально ровными, Стольников и его бойцы добрались до института химического анализа. За одиннадцать лет их отсутствия Чечня преобразилась до неузнаваемости. Всю дорогу, сидя внутри бронированного «Мерседеса» и глядя в окна, они вспоминали развалины, груды битого кирпича, надписи краской на стенах и пулевые отверстия с домовых панелях. Вместо «Добро пожаловать в ад!» теперь красовалась реклама ведущих мировых брендов, вместо «Не стреляйте, здесь живут люди» – предложения о покупке комфортного жилья. Ехать в иномарке представительского класса по знакомым улицам было неудобно. Стольникову хотелось выбраться наружу, сесть на броню «мерина» и широко расставить ноги, поставив меж них автомат.

Но автомата не было и в ближайшее время не предвиделось. Пока ехали, Зубов разметил на коленях общий план Той Чечни. На нем ясно были обведены границы тюрьмы и подступы к ней. Из видимых препятствий по дороге, ведущей к воротам «Миража», – лишь небольшой блокпост.

– Послушайте, товарищ генерал, – повернулся Саша к Зубову. – Вот что в голове не укладывается. Ладно, зэки не знают о том, где находятся. Но конвой, охрана, обслуга тюрьмы? Они не могут попадать в Ту Чечню с завязанными глазами, как зэки? Они же ясно представляют о том, где работают, и о том, как в случае необходимости выйти из лабиринта. Иначе о какой особой секретности мы говорим?

Зубов положил на карту широкую ладонь.

– Саша! Хозобслуга «Миража» – сами зэки. Из числа тех, кто пошел на контакт, но чье прошлое простить нельзя. В этом смысле им дано некоторое послабление, хоть они и не предполагают, что выйти на волю им никогда не удастся. Они во что-то верят, и эта вера заставляет их дорожить своим местом. Оказаться снова в камере – раз плюнуть. Достаточно передать информацию или окрыситься на охранника. – Зубов вынул пачку сигарет и закурил. – С момента вашего последнего поиска прошло много времени, капитан… Теперь тоннель – не череда лабиринтов и аркад. Тоннель – это железная дорога с множеством поворотов. Но все-таки это прямая, если говорить образно. Тот пульт, что у тебя в кармане, – это просто подстраховка на тот случай, если вдруг выйдет из строя транспорт или отключится энергия в тоннеле. Сейчас, когда тюрьма в руках бандитов, возможно все… Вы сядете в скоростной вагон и через три часа окажетесь на месте. Точно так же доставляется в тоннель охрана.

– Да, охрана, – многозначительно сделав ударение, напомнил Стольников.

– Охрана считает, что тюрьма «Мираж» – совместный проект грузинских и российских властей под общим управлением России, но находящийся на территории Грузии. Дезинформация для общего пользования внутри зоны – «Мираж» находится неподалеку от поселка Телави, в долине реки Алазани.

– И кто-то верит в совместный проект Тбилиси и Москвы? – усомнился Жулин.

– Со дня открытия «Миража» была пущена дезинформация. На территории Грузии нашими спецслужбами было задержано около ста грузинских наемников, проходивших обучение в лагерях на территории Чечни и Дагестана. Задержание, допросы, аресты, транспортировка – все было сфальсифицировано от начала до конца. Бандиты считали, что их допрашивают грузинские власти. После суда…

– Который тоже был сфальсифицирован, – вмешался Ключников.

– Совершенно верно, – подтвердил Зубов решительно. – А ты хотел, чтобы он резал детей в Дагестане, а потом через десять лет вышел на свободу? Разве пылесос, чистя ковер в твоем доме, засасывает только то, что предусмотрено по закону заводом-изготовителем?

– Давайте продолжим, а то мы уже въезжаем, кажется, – попросил Стольников, видя, как перед ним распахиваются высокие стальные ворота НИИ.

– Эта сотня грузин, воевавших в бандах Басаева, Кулоева и прочих уродов, является нашей информационной опорой. Они будут стоять насмерть, утверждая, что оказались в «Мираже» после суда в Грузии. Таким образом охрана считает, что охраняет тюрьму в Грузии. А доставляется туда сквозь тоннель в горном хребте, разделяющем Чечню и Грузию.

– И что, это всегда прокатывало? Неужели информация ни разу не просочилась вне? – удивился Айдаров.

– Ну почему же, – просто согласился Зубов. – Конечно, просачивалась. Каждый день просачивается! Спецслужбы США, Грузии и общественные организации ищут «Мираж» на севере Грузии, всматриваясь в каждую пядь земли от Казбека до Гуриани. Даже на дельтапланах летают.

Мамаев хохотнул.

– С космоса фотографировали. До сих пор ищут. Пусть ищут. А охрана работает, рассказывает правду, очень похожую на байки, и аккуратно получает довольно высокую по меркам Чечни заработную плату.

– Но они должны же были рассказать, что в тоннель, ведущий якобы в Грузию, они проникают через НИИ! – не выдержал Стольников.

– Мой НИИ всегда открыт для сотрудничества. За время его работы было разоблачено более двух десятков внедрившихся агентов. Я повторяю: чтобы оказаться в институте, нужно сначала проникнуть в городок при нем. Мой «Мерседес» въехал в городок, если вы заметили, через многоступенчатую систему охраны.

Поднявшись в кабинет Зубова, они продолжили разговор. Сотрудники НИИ, охрана, рабочие, все они жили на территории городка, в котором находился детский сад, школа, магазины, получали высокую зарплату и никто не хотел оказаться вне этих стен. Сыграно на психологии местных было тонко: в условиях нужды люди держались за свои места и никто не хотел ошибиться, вновь оказавшись в родном Ачхой-Мартане или Шали, в запущенном доме, без каких-либо перспектив в жизни. С родственниками – да, встречались, выход в принципе был вообще свободный, но здесь снова работал менталитет людей, повидавших в жизни нужду. Никто не хотел частить с выходами, опасаясь быть заподозренным и уволенным. Увольнение означало возвращение из уютных квартир и удаление от магазинов, в которых килограмм баранины стоил сто рублей. В родном Ведено на фоне сияющих зданий Грозный-сити сводили концы с концами и слушали по радио новости о приезде на день рождения президента Кадырова голливудских кинозвезд, а в детском саду городка при НИИ детям на завтрак подавали красную икру, а на полдник авокадо.

Стольников вынул из кармана телефон, но связи не было.

– Пустые хлопоты, – успокоил Зубов. – Сотовая связь на территории городка есть только у меня и еще у нескольких человек, посредством которых управляются подразделения НИИ.

– Они что-то знают?

– Нет. В НИИ о Той Чечне знают только шестеро.

Ключников огляделся.

– Нас здесь вроде пятеро.

– Ты забыл о человеке, который поможет вам в «Мираже» работать с приборами и электроникой. – Зубов глянул через плечо. – Полковник!..